Игорь Зимин - Взрослый мир императорских резиденций. Вторая четверть XIX – начало XX в. Страница 14

В этой ситуации мать и сын Бризаки приняли решение об отъезде из России во Францию. Они попытались «отбить» часть своего имущества и добились своего! Р. Бризак подчеркивает, что это удалось только благодаря «доброжелательному содействию наших бывших служащих, преданного персонала, большинство которых видело меня еще с моего рождения». Условия сделки с новой властью были следующими: Бризаки оставляли персоналу Торгового дома всю недвижимость, нажитую Бризаками за 40 лет жизни в России, включая все товары Дома моделей. В распоряжение служащих передавался склад с прекрасными мехами – шиншиллы, соболи и горностаи.

Также там осталась изумительная коллекция кружев, большое количество тканей, среди которых были многочисленные отрезы великолепных лионских брошей[14], заказываемые для придворных выездов и для пошива стильных платьев. Кроме того, Бризаки обязывались выплатить авансом каждому из рабочих и служащих Торгового дома, которых насчитывалось в 1917 г. около двухсот человек, полностью годовую зарплату. На этих условиях Бризакам позволили вывезти все личные драгоценности и сумму в десять тысяч рублей, или двадцать пять тысяч золотых франков.

В 1923 г. Рене Бризак, будучи в Финляндии, последний раз посетил Петроград. Он пробыл в городе только один день, но это дало ему повод написать: «Имя Бризак было слишком известно в России, более полувека мы имели честь быть поставщиками императорской семьи, и очевидно, что это не могло понравиться Советской власти»118. В 1930 г. умерла мать Рене Бризака, на протяжении многих лет она была соратницей выдающегося модельера Альбера Бризака. Похоронили ее в Париже на кладбище Монпарнас.

Наряду с Бризаками всем придворным дамам было хорошо известно имя модельера Ольги Николаевны Бульбенковой (1835–1918). Она стала создательницей модной мастерской, специализировавшейся на шитье роскошных придворных платьев.

Именно она обшивала императриц Марию Александровну и Марию Федоровну. Г-жа Ольга шила на императрицу Марию Федоровну после ее воцарения в 1881 г. Ее мастерская в 1880-х гг. находилась по адресу: Миллионная ул., д. Черткова, № 25–27, кв. 13. В конце марта 1881 г. Мария Федоровна оплатила ей счет на 200 руб.: «Г-жа Ольга. Платья, мантильи и придворные шлейфы: платье белое Фан с двумя лифами (атлас 50 руб.; канаус 28 руб.; аграмант 49 руб.; кружево 21 руб.; волан 7 руб.; приклад 10 руб.; фасон 35 руб.)»119.

Поскольку так называемое русское придворное платье предполагало золотое шитье, ширина которого зависела от положения дамы в придворной иерархии, то золотошвейные работы исполнялись для «г-жи Ольги» в мастерской И.А. Васильева, расположенной на Екатерининском канале. Золотое шитье на придворных платьях, предназначенных для царской семьи, исполнялось в московском Новодевичьем монастыре. В начале XX в. делами О.Н. Бульбенковой практически руководила ее племянница – Ариадна Константиновна Виллим (1890–1976).

Парадное платье Александры Федоровны. Начало XX в.

Следует отметить, что шитое золотом женское придворное платье как важный элемент дворцовой формы появляется при Николае I, в начале 1830-х гг. 27 ноября 1833 г. А.С. Пушкин отметил в дневнике: «…Осуждают очень дамские мундиры – бархатные, шитые золотом, – особенно в наше время, бедное и бедственное»120. В 1834 г. женская «придворная форма» подробнейшим образом регламентировалась в Своде законов Российской империи: «Штатс-дамам и Камер-фрейлинам: верхнее платье бархатное зеленое, с золотым шитьем по хвосту и борту, одинаковым с шитьем парадных мундиров Придворных чинов. Юбка белая из материи, какой кто пожелает, с таким же золотым шитьем вокруг и на переди юбки. Наставницам Великих Княжон: верхнее платье бархатное синего цвета; юбка белая; шитье золотое того же узора. Фрейлинам Ее Величества: верхнее платье бархатное пунцового цвета; юбка белая; шитье тоже, как сказано выше. Фрейлинам Великой Княгини: платье и юбка, как у фрейлин Ее Величества, но с серебряным Придворным шитьем. Фрейлинам Великих Княжон: платье бархатное светло-синего цвета; юбка белая; шитье золотое, того же узора. Гофмейстринам при фрейлинах: верхнее платье бархатное малинового цвета; юбка белая; шитье золотое. Приезжающим ко Двору Городским Дамам предоставляется иметь платья различных цветов; с различным шитьем, кроме, однако ж, узора шитья, назначенного для придворных дам. Что же касается до покроя платьев, то оный должны иметь все по одному образцу, как на рисунке показано.

Всем вообще Дамам, как Придворным, так и приезжающим ко Двору, иметь повойник или кокошник произвольного цвета, с белым вуалем, а Девицам повязку, равным образом произвольного цвета и также с вуалем»121.

Нишу, связанную с изготовлением шитых золотом придворных платьев, и занимала модельер Ольга Бульбенкова.

Наряду с Бризаками и Бульбенковой императрица Александра Федоровна доверяла вкусу модельера Надежды Ламановой. Именно в ее мастерской исполнялась большая часть костюмов по заказу российского Императорского двора и аристократии.

Надежда Петровна Ламанова (1861–1941) родилась 14 декабря 1861 г. в русской провинции, в деревне Шутилово Нижегородской губернии. Отец – Петр Михайлович Ламанов, потомственный дворянин из обедневшего рода. Семья была на грани разорения, когда двадцатилетняя Надя после окончания курса местной гимназии уехала из родительского дома в Москву, чтобы самостоятельно зарабатывать на жизнь. Проучившись два года в школе кройки О. Суворовой, Надя в 1879 г. переходит на самостоятельную работу – закройщицей в известную мастерскую Войткевичей.

В 1885 г. Н.П. Ламанова открывает в Москве свое дело, а уже через 2–3 года ее мастерская приобретает широкую известность в среде живописцев, актеров, режиссеров. После открытия собственной мастерской и первых признаний ее таланта Надежда Петровна продолжала учиться – теперь в Париже – у известных, знаменитых в Европе модельеров. Позже произошло знакомство с выдающимся французским модельером Полем Пуаре, перешедшее затем в длительную творческую дружбу.

В этот период Надежда Петровна создает серии блистательных придворных туалетов, подлинных шедевров искусства. Эти вещи красноречиво свидетельствуют о том, что их творец – художник высочайшего класса, обладающий при этом оригинальным русским почерком.

В 1901 г. К.С. Станиславский приглашает Ламанову в Московский художественный театр. Здесь она трудилась в костюмерной мастерской 40 лет – до последнего дня своей жизни. Под руководством Надежды Петровны «работались» костюмы для всех спектаклей театра. Круг друзей художницы к этому времени расширился. Среди близких ей людей были В.И. Мухина, М. Горький, М.Ф. Андреева, В.А. Серов. Кисти последнего принадлежит портрет Надежды Петровны, написанный в 1911 г.

Говоря об основных тенденциях моды конца XIX в., следует иметь в виду, что после Всемирной выставки в Париже на смену «историзму» пришел стиль модерн. Бальные платья начала XX в. являются одной из многочисленных граней этого изящного стиля. Силуэт их определял особой конструкции корсет, придававший фигуре S-образный изгиб, подчеркиваемый лифом с напуском и юбкой, плотно облегающей бедра и веером распускающейся к полу. В этом силуэте нашел выражение эстетический идеал стиля модерн с его тяготением к волнистым формам и текучим линиям. Шили эти платья из мягких, пластичных, струящихся тканей светлых пастельных тонов: дымчатого, серебристо-серого, палевого и т. д. Часто использовался принцип многослойности: шифон, газ и тюль, положенные на атлас или парчу, приглушали блеск этих тканей, заставляя мерцать их в зависимости от освещения, создавая особый декоративный эффект. Подлинным воплощением стиля является и декор костюмов. Он многообразен по решению: вышивка блестками, бисером и синелью с характерным для модерна использованием в орнаменте стилизованных растительных мотивов. Широко использовались кружева122.

В первое десятилетие XX в. в костюме происходят дальнейшие трансформации, но при этом сохраняются стилевые доминанты модерна. Так, более стройным становиться силуэт, исчезает корсет, сильно стягивавший фигуру. Одна из особенностей моды – соединение тяжелых тканей (бархата, парчи, атласа) с полупрозрачными воздушным газом, шифоном и тюлем. Своего апогея достигает декор нарядных туалетов. Часто платье из тонких, воздушных тканей украшала тяжелая вышивка стеклярусом, металлической нитью, мехом.

Дошедшие до нас платья императрицы Александры Федоровны дают возможность составить представление о вкусовых пристрастиях императрицы. Близкие к императрице мемуаристки подчеркивали, что «одевалась она очень хорошо, но не экстравагантно. Она подбирала наряды к своему типу внешности и ненавидела крайности моды»123. Дома императрица любила носить блузки с юбкой. Этот «женский взгляд» на императрицу, вероятно, более точен, чем «мужской», утверждавший, что «женская суетность была ей абсолютно чужда; например, нарядами она вовсе не интересовалась»124. Что касается отношения к экстравагантности в одежде, так известно, что императрица категорически не воспринимала «последний крик моды» – узкие юбки.