Лариса Буракова - Почему у Грузии получилось Страница 15

Тогда я говорю: «Если вы хотите без меня что-то сделать, делайте без меня все, что угодно. Мы же будем продавать на аукционе».

Между тем это был первый аукцион. Если бы он не состоялся, сложилось бы впечатление, что приватизация не работает. «Бадри делал все, чтобы наша затея провалилась. Он сказал всем грузинским бизнесменам, что не надо ажиотаж устраивать, пусть все это рухнет, и тогда с правительством можно будет договориться и поделить все по-братски», – продолжает Бендукидзе.

Кочладзе нашел бизнесмена из Сибири, который, как выяснилось, вырос в доме рядом с этой гостиницей и застал ее лучшие времена. «Для него это было как купить Кремль или собор Василия Блаженного. Мы с этим бизнесменом по телефону пообщались, он отправил брата, который живет в Батуми, заключать сделку от своего имени. Местные бизнесмены как-то не проявляли заинтересованности, считая цену завышенной», – рассказывает он.

Для участия в аукционе надо было сначала внести залог (причем срок принятия оканчивался в два часа дня, а сам аукцион проводился вечером этого же дня). И в последний день выяснилось, что брат покупателя, уже было выехавший с деньгами, развернулся на полдороге. Вспоминает Бендукидзе:

Я прерываю свое совещание, звоню этому бизнесмену из Сибири, – что случилось? А он говорит: «Нет, знаете, я так не хочу играть! Я понял, что это подставной аукцион, я, честно говоря, и раньше подозревал, до меня доходили слухи, что все это уже купил Бадри и аукцион для отвода глаз устраивается. А сегодня мне сказали, что все на него уже оформлено, так что я брату позвонил и вернул его».

Я объяснил ему, что Бадри специально такие слухи распространяет. И он мне поверил! Но сказал: денег у него всего миллион с чем-то, поскольку полагал, что аукциона не будет. Тогда я его познакомил с московскими банкирами, которые помогли ему собрать всю сумму.

В результате гостиница «Интурист» была продана за 3,02 миллиона долларов. Жители Батуми положительно восприняли новость о том, что новым владельцем отеля стал человек, родившийся в их городе. «Этот бизнесмен говорил, что в первый день, когда он прилетел, к нему на улице подошел неизвестный, обнял, поцеловал и рассказал, как все рады, что гостиница досталась своему. Президент его принимал, говорил, что вот такие люди нам нужны, пусть все возвращаются в Грузию», – вспоминает Бендукидзе.

«Стратегические» объекты

Грузия пошла по пути максимально открытой экономики, поэтому большинство крупнейших государственных компаний выставили на продажу без каких-либо ограничений для покупателей. Как гласил заголовок газеты «Вечерний Тбилиси» в августе 2004 года, «В приватизации государственного имущества может принять участие каждый, были б только деньги…»[65]. Более того, не было никаких льгот для местных бизнесменов, не считая того, что они первыми узнавали о предстоящей продаже. Для реформаторов никакого значения не имело, кто купит государственные предприятия – грузинские, российские, американские или другие бизнесмены. Главное – получить как можно больше денег от приватизации. Но хотя чаще всего предприятия продавались просто за максимальную предложенную сумму, были случаи, когда к ним по политическим причинам применялись определенные инвестиционные условия (например, при продаже объектов электроэнергетики).

Основными покупателями мелких объектов стали местные компании, крупных – иностранные. К примеру, американская Basel Group в конце 2004 года приобрела за 15 миллионов долларов Крцанисскую правительственную резиденцию[66], основную рабочую резиденцию Шеварднадзе близ Тбилиси. Ту самую, в которой годом ранее, 23 ноября, на встрече с Саакашвили, Жванией и Бурджанадзе действующий президент принял решение уйти в отставку[67]. «Реально Крцанисская резиденция тогда стоила 9 миллионов долларов. Но продажи есть продажи. Так что мое предложение было 20 миллионов, и в итоге мы сошлись на пятнадцати. Я сам поверить в это не мог!» – вспоминает Кочладзе.

В мае 2006 года крупнейший в стране оператор фиксированной связи, Объединенная телекоммуникационная компания («Телеком»), был продан за 90 миллионов долларов[68] дочерней компании казахского банка TuranAlem. Тогда же казахская компания «Казтрансгаз» приобрела активы обанкротившейся тбилисской газораспределительной компании «Тбилгази» за 12,5 миллиона долларов.

Безусловно, «агрессивная» приватизация и значительный приток иностранного капитала смущали многих. Бывший министр экономики Грузии Владимир Папава считает: «Крупномасштабная приватизация, начатая в 2004 году, проходила с нарушением законодательства. Именно таким путем в Грузию вошли российский, казахский и арабский капиталы… В некоторых случаях другое государство становилось владельцем государственной собственности Грузии (например, после продажи “Тбилгази” его собственником стала государственная компания Казахстана), что считаться приватизацией не может»[69].

Каха Бендукидзе возражает критикам: «Да кто бы купил предприятие за большие деньги, если бы было нарушение законодательства!»

«Мы продавали все, что можно. Но самой болезненной темой была приватизация инфраструктуры водоснабжения [“Тбилцкалканали”[70]]. Противники говорили: “Представляете, они даже воду продали!” Мне абсолютно непонятно, почему телекоммуникационную компанию можно приватизировать, а водопровод – нет. Это же муниципальные услуги!» – говорит Екатерина Шарашидзе. В октябре 2007 года швейцарская Multiplex Solutions победила в конкурсе на приватизацию компаний, занимавшихся водоснабжением Тбилиси («Тбилцкалканали») и Мцхета («ЖинвалГЭС»), а также водоочистных сооружений города Гардабани. По условиям контракта новый владелец заплатил за все объекты 85,7 миллиона долларов и должен инвестировать в их восстановление и дальнейшее развитие еще в общей сложности 350 миллионов долларов[71].

Родилась 1 февраля 1974 года. После окончания средней школы вместе с семьей переехала из Грузии в США, где жила в течение 15 лет.

Закончила школу государственного управления Дж. Кеннеди в Гарварде и бизнес-школу Слоун Массачусетского технологического института.

По возвращении в Грузию занимала должность специального советника президента Грузии по вопросам экономического развития и прямых зарубежных инвестиций. В ноябре 2006 года назначена на пост руководителя администрации президента Грузии. С февраля по декабрь 2008 года занимала должность министра экономического развития. После этого и до января 2010 года опять возглавляла президентскую администрацию.

Европейский банк реконструкции и развития (ЕБРР) отметил значительное улучшение состояния дел в области приватизации крупных предприятий в Грузии, повысив соответствующий индикатор с 3,3 балла в 2003 году до 4 в 2007 году[72].

Может показаться, что прогресс невелик, но только 7 из 29 стран с переходной экономикой получили такую же оценку (показатель России за тот же период понизился с 3,3 до 3). Значение индекса, равное 4, означает, что более 50 процентов государственных предприятий и сельскохозяйственных активов перешли в частную собственность и достигнут значительный прогресс в корпоративном управлении ими[73].

Одна из последних мер по приватизации крупных компаний (так называемых предприятий стратегического назначения) – законодательная подготовка продажи «Почты Грузии», даже в столичных отделениях которой мало что изменилось за последние лет тридцать (если не считать продолжающегося обветшания).

Нерешенным пока остается вопрос о приватизации Грузинской железной дороги. Активно обсуждать сроки продажи и кандидатуры потенциальных покупателей стали в конце 2007 года. В ноябре Министерство экономического развития даже объявляло конкурс заявок. Желание принять участие в торгах выразили пять компаний из Казахстана, Швейцарии, США и России, но министерство воспользовалось своим правом и приостановило процедуру обсуждения продажи[74].

До этого была схожая ситуация, когда британская компания Parkfield Investment предложила правительству передать грузинскую железнодорожную сеть в управление на 99 лет, пообещав инвестировать не менее 1 миллиарда долларов в течение десяти лет. Но переговоры были прерваны.

Еще когда Бендукидзе был государственным министром по координации реформ, он представил сценарий постепенного решения этого вопроса. Он предложил преобразовать компанию в акционерное общество, акции которого затем будут размещены на фондовых биржах – как в Грузии, так и за рубежом. В таком случае у Грузинской железной дороги могли бы появиться несколько консолидированных владельцев. Но по поводу приватизации именно этого объекта до сих пор существуют опасения, которые многие разделяют. Екатерина Шарашидзе сформулировала их следующим образом: «Приватизировать железную дорогу трудно, потому что на ней сосредоточены стратегические интересы наших соседей. Мы с удовольствием проведем IPO, приватизируем небольшую часть – 15–25, даже 45 процентов. Но проблема в том, что неизвестно, что с ней сделает Россия, если купит. Азербайджан может заблокировать перевозки из Казахстана. А Казахстан – наоборот, из Азербайджана. Поэтому мы пока не сдвинулись с мертвой точки».