Николай Смирнов - Забайкальское казачество Страница 15

В июне 1856 года указом богдыхана договор был утвержден и ратифицирован Россией. Заключая договор с Россией о границе по Амуру, китайское правительство рассчитывало на поддержку и посредничество русских в противодействии проникновению западных держав в Китай. Когда англо-французская эскадра вошла в залив Пейхо, правительство Китая обратилось к Русскому правительству с просьбой встать на защиту интересов Китая от посягательств Англии и Франции на его территорию.

В секретном предписании Государственного Совета посланнику Гуайляну 2 июня 1858 года было дано поручение довести до Русского правительства просьбу, чтобы оно «употребило усилия усовестить англичан и французов и положило предел их несправедливым требованиям» в пользу Срединного государства (Китая. — Примеч. ред.).

В 1858 году забайкальские казаки на Амур переселялись уже по жребию. «Волнение среди станичников было ужасное. Все боялись вытянуть жребий», — вспоминает современник. Был сформирован Амурский конный полк и пешая Амурская бригада. Всего в 1858 году переселилось на Амур 3696 человек обоего пола. Они организовали станицы: 13 конных и 19 пеших. К 1860 году планировалось переселить на Амур 5 тысяч человек из Забайкальского казачьего войска. Посемейные списки переселенцев утверждались губернатором Забайкальской области Михаилом Семеновичем Корсаковым, который длительное время был ближайшим помощником и единомышленником генерал-губернатора Восточной Сибири Муравьева.

26 августа 1858 года генерал-адъютант Муравьев был возведен в графы с присоединением к его фамилии «Амурского». Власть его была безгранична. Это был маленький царек Сибири. Имея твердый, вспыльчивый характер, Муравьев не терпел неисполнительности, расхлябанности, и «горе тому, кто посмел бы ослушаться его». С. Казаринов, бывший при нем почти 6 лет секретарем, вспоминает в своих мемуарах, что однажды, во время очередного сплава по Амуру, командир 3-й роты 16-го линейного батальона капитан Березовский по ошибке полковника Корсакова неправильно выполнил команду Н. Муравьева. Взбешенный небывалым случаем, Муравьев приказал баржи и плоты приставить к берегу, казаков и солдат построить в каре, вырыть яму и закопать в ней неисполнительного офицера. Однако, разобравшись с помощью Корсакова, что он не прав и судит невиновного, Муравьев извинился публично за свою «горячность», снял с себя орден Станислава 2-й степени и надел его на капитана Березовского, который за время экзекуции над ним поседел, как лунь.

Самоуправство и самодурство у Муравьева всегда граничили с щедростью и великодушием. Так, например, встретив на улице подгулявшего чиновника, который на вопрос его: «Ты кто такой?» дерзко ответил: «Секретарь иркутского земского суда, верчусь туда и сюда!» — приказал арестовать выпивоху и, «чтобы не покидал семью и не кутил бы по ночам да помнил бы царскую службу, на которой ты состоишь», — высечь его розгами. Тут же солдаты, по словам С. Казаринова, долго не медля, всыпали ему 100 розг. На следующий день через своего адъютанта Корсакова передал жене чиновника 150 рублей и напутствие, чтобы она удерживала мужа от пьянства. Узнав также, что эта семья живет бедно, приказал сына и дочь высеченного чиновника определить в гимназию на казенный счет.

Не избежал Муравьев за время своего губернаторства и курьезных случаев — смешных, бесчеловечных, попирающих всякое человеческое достоинство, но решительных и полезных для того времени. Постоянно изыскивая людские ресурсы для освоения огромных просторов Приамурья, Муравьев решал такие вопросы одним махом. Так, вместо отправки провинившихся солдате штрафные батальоны, он, обратившись к царю, попросил всех штрафников присылать к нему в Иркутск. Положение о зачислении в войско с обращением в казаки «порочных нижних чинов» было издано 18 мая 1858 года. Иркутск стал главным местом сбора штрафников. Здесь их комплектовали по эшелонам и отправляли на Амур осваивать новый край, заниматься сельским хозяйством. А для того чтобы «сынков», как их называли в народе, не отправлять холостяками, Муравьев решил их переженить, особо не заботясь о нравственности предстоящей процедуры. По его решению, полицмейстеру города Иркутска, енисейскому, забайкальскому и якутскому губернаторам в двухнедельный срок было приказано собрать в Иркутске всех проституток и женщин легкого поведения, живущих на управляемых ими территориях. Что и было исполнено. На второй день после прибытия всех женщин построили в одну шеренгу напротив такой же шеренги холостых штрафников. Затем последние по команде подошли к женской шеренге и взяли за руку стоящую напротив женщину. Когда все пары выстроились, их повели в Преображенскую церковь, в которой несколько священников с 8 часов утра и до 8 часов вечера совершали обряд венчания. В казармах были накрыты столы для новобрачных, на которых были выставлены водка, пиво и закуска. «Веселье» продолжалось до полуночи. После застолья новобрачные разместились на нарах здесь же, в казарме, из-за отсутствия отдельных комнат.

Штрафные из всех гарнизонов России продолжали прибывать, а невест всем не хватало. Тогда родился новый приказ Муравьева, который был расклеен по всему городу Иркутску. В нем говорилось, чтобы все женщины и девицы после 9 часов вечера, когда пробьют зарю, не смели выходить из своих домов и квартир, в противном случае они будут забираться полицейскими патрулями и на следующий день обвенчаны со штрафными солдатами, следующими на Амур. Для ознакомления с приказом отводилось 10 дней, после чего никакие просьбы, мольбы и деньги не спасали нарушивших приказ. Один только квартальный соблазнился и взял взятку в 300 рублей за освобождение сестры одного купца. За этот проступок, по приказанию генерал-губернатора, квартальный надзиратель в 24 часа был лишен всех прав состояния и сослан на каторгу сроком на 5 лет в Нерчинские рудники.

Взяток в Иркутске при Муравьеве больше не брали.

Все повенчанные пары отправлялись на подводах до Читы и Сретенска, а из Сретенска на плотах и баржах плыли до Благовещенска, где их распределяли по станицам Амура с перечислением в казачье сословие. Для постройки избы было отпущено бесплатно по 100 бревен строевого леса на семью, из казенных складов выдавалось: стекло для окон, вьюшки и заслонки для печей, для сохи сошники и бороны, железные зубья, грабли, вилы, топоры. Кроме того, на каждую семью были выданы 50 рублей наличными и по одному коню.

Обладая характером деспота и неограниченной властью, граф Муравьев-Амурский вел скромный образ жизни, не пользуясь всеми благами, которые сулила его должность. Определенного времени для отдыха у него не было. Независимо оттого, когда ложился спать, вставал в 5 часов утра. Выкупавшись в реке и выпив стакан крепкого, с ромом, чаю, закусив одним сдобным сухарем, выходил пешком из дома на прогулку по берегу реки Ангары или по городу. Никогда не упускал случая переодетым осмотреть рынок, все базары и магазины. Если замечал какие-то нарушения в торговле, неблаговидные поступки торговцев или администрации, расправа следовала немедленно. Тюрьма в Иркутске никогда не пустовала. С. Казаринов пишет, что в городе ходила поговорка по этому поводу: «Смотри, чтобы тебя Муравей не отправил в свою кучу». Под «кучей» подразумевали небезызвестную иркутскую тюрьму.

Затем он обходил учреждения и учебные заведения, записывая обо всем в свою записную книжку, и к 12 часам дня возвращался на завтрак, состоящий из тертой редьки с конопляным маслом и печеного картофеля в мундире. После завтрака осуществлял прием посетителей, рассматривал прошения, выслушивал доклады и делал распоряжения.

В 17 часов обедал. Меню на обед было простое, русское: щи, гречневая каша с мясной подливкой из-под жаркого и редко когда кусок жареного мяса или котлета. Виноградных вин не пил, а пил простую очищенную водку, бросая предварительно в рюмку одну горошину перца.

Не забывал Муравьев поощрить людей за труды. По представленным им спискам были награждены императором 198 лиц за участие в делах по присоединению Амура к России и проявленные при этом усердие и самоотверженность.

По образцу Забайкальского и в основном из забайкальских казаков в 1858 году было создано Амурское казачье войско. Благодаря в первую очередь забайкальским казакам, руководимым такими людьми, как генерал-адъютант, граф Муравьев-Амурский, вопрос присоединения Амура к России разрешился благополучно. Забайкальцы, ставшие амурцами, взяли под защиту рубежи Дальнего Востока и исполняли свой долг честно и добросовестно. Они активно участвовали в русско-китайском походе 1900–1901 годов, в Русско-японской войне 1904–1905 годов и Первой мировой войне 1914–1918 годов.

В 1910 году на Амуре насчитывалось около 33 тысяч казаков, из них 5 тысяч служилых.

В апреле 1918 года 5-й съезд трудящихся и казаков Амурской области в Благовещенске упразднил казацкое сословие на Амуре (для крестьян это было актуально, так как отменяло казачьи права на земли Амурского войска, а казаки после тяжелой Первой мировой войны были заинтересованы в том, чтобы освободиться от поголовной воинской обязанности. Войско было новообразованным, и «природных» казаков в нем было немного. Для сравнения — донские и кубанские казаки после революции и не думали отказываться от своего статуса, не считая казачество сословием. — Примеч. ред.).