Александр Вайлов - Российские гении авиации первой половины ХХ века Страница 16

Вот что писала немецкая пресса об этом периоде в 1935 г. «Согласно данным, предоставленным самим СССР, и с учётом достоверных источников, число казнённых за первые пять лет советской власти составляет примерно 1 миллион 860 тысяч человек, из которых: 6000 учителей, 8800 врачей, 54 тысячи офицеров, 260 тысяч солдат, 105 тысяч полицейских, 49 тысяч жандармов, 12800 чиновников, 355 тысяч представителей аристократии, 192 тысячи рабочих, 815 тысяч крестьян. По оценкам советского статистика Огановского, число умерших от голода в 1921–1922 годах составляет 5 миллионов 200 тысяч человек»[1].

Известно, как Троцкий и Свердлов уничтожали российское казачество. Ленин как бы оставался в стороне. Сейчас найдена официальная телеграмма вождя к Фрунзе по поводу «поголовного истребления казаков». Известно знаменитое письмо Дзержинского вождю от 19 декабря 1919 г. о том, что в плену у большевиков находится около миллиона казаков. Ленин тогда наложил на него резолюцию: «Расстрелять всех до одного»[2].

Самая «знаменитая» фраза вождя: «А на Россию мне наплевать, я большевик, а у большевика не может быть родины» была зафиксирована в разговоре Ленина с Бонч-Бруевичем советским дипломатом Г. Соломоном в его книге «Среди красных вождей». Есть и другие высказывания «вождя мирового пролетариата», которые подчёркивают его антирусскую и антинациональную направленность: «Пусть 90 % русского народа умрет, но 10 % доживет до мировой революции»; «Русский народ велик, как может быть велик держиморда, угнетающий другие народы»; «Русский человек плохой работник по сравнению с передовыми нациями»; «Русь!.. Сгнила?.. Умерла?.. Подохла?.. Что же!.. Вечная память тебе»; «Русская интеллигенция не мозг нации, а говно…»; «Все лица, несогласные с большевиками, считаются без исключения буржуями и белогвардейцами…»; «Необходимо шире применять расстрелы…»[3].

Вслед за антирусскими (русофобскими) высказываниями лидеров партии большевиков появились теоретики красного террора. Н. Бухарин, этот недоучившийся студент, стал одним из главных идеологов «красного террора» и «теоретически обосновал» необходимость массовых репрессий. Так, в мае 1918 г. он опубликовал брошюру «Программа коммунистов (большевиков)», которая многократно издавалась в стране и за рубежом. Здесь он призвал организовать «красный террор» и выступил за принудительный труд. В октябре 1919 г. написал книгу «Азбука коммунизма», где доказывал необходимость создания концлагерей и политики конфискации имущества, а также наложения «контрибуций» на «буржуазию». Бухарин также отрицал в этой книге существование объективных законов экономики и утверждал, что для решения любых хозяйственных задач достаточно решения ЦК партии.

В своём «замечательном» труде «Экономика переходного периода» (1920) он доказывал необходимость «трудовых армий» в промышленности и «трудовых коммун» на селе с уравнением их быта и ввёл в обязанность членов «коммуны» доносить друг на друга о «вредных настроениях». Бухарин обосновывал «необходимость» внесудебных казней и отрицал значение юридических норм. Книги Бухарина в те времена называли «книгами каторги и расстрела». Он писал: «Пролетарское принуждение, начиная от расстрелов и до трудовой повинности, является методом выработки коммунистического человечества». «Труды» Бухарина расходились большими тиражами. Они служили «руководством к действию» для местных партийных деятелей и чекистских организаций. Следовательно, Бухарин несет юридическую ответственность за жертвы коммунистического террора 1918–1926 гг. Именно он подвел под этот кровавый террор «теоретический фундамент». К «заслугам» Бухарина следует отнести активное участие в травле Есенина, Маяковского, Клюева и других поэтов.

Ещё раз процитируем теоретика большевизма Николая Бухарина: «К врагам революции я отношу… предпринимателей-организаторов и директоров; квалифицированную бюрократию – штатскую, военную и духовную; техническую интеллигенцию и интеллигенцию вообще…». Да ведь точно, это сумасшедший. Тогда этот кровавый бред становился повседневностью. Это стало приговором будущему России и нам с вами.

Со слов Евгения Гуслярова можно сказать, что для всех цена самолётного гения Игоря Сикорского много весомее, чем все деятели того испакостившего нашу жизнь правительства, вместе взятые. С Игорем Сикорским мы потеряли целую индустрию, решительно двинувшую цивилизацию вперёд. Плоды этой цивилизации, к сожалению, пожинаем не мы. С падением ленинской гвардии Россия стали различать те духовные и технические горизонты, которые эта безумная гвардия безвозвратно отдалила от нас. Было время, когда эти горизонты казались для нас недосягаемыми. Если бы не события последних десятилетий, страна ещё долго плелась в хвосте цивилизации.

Пик репрессий пришелся на Петроград, где «красный террор» возглавлял Григорий Зиновьев (настоящая фамилия Родомыльский Овсей-Герш Аронович, по матери Апфельбаум), проучившийся один год на химическом факультете Бернского университета, и с перерывом в один год – на юридическом. На этом основании он считался одним из самых образованных лидеров революции. Именно этот «образованнейший» человек 3 апреля 1917 г. вместе с Лениным в знаменитом пломбированном вагоне прибыл в Россию. С этого момента он был надёжным помощником Ленина и даже скрывался с ним в шалаше на станции Разлив. Некоторые историки считают, что ночёвки в шалаше происходили не случайно, что их отношения с Лениным были не только деловыми.

Близость к Ленину превращает Зиновьева в фигуру партийца высокого ранга. Это вылилось в назначении его на пост председателя Петроградского Совета, который Зиновьев занимал до 1925 г. Прежде чем что-то сказать о его практической деятельности, следует остановиться на «теоретических» способностях председателя. Вот статья Г. Зиновьева из газеты «Северная коммуна» за сентябрь 1918 г.: «Из 180 млн. населения, насчитывающегося в настоящее время в Советской России, мы должны сохранить 90. Что касается вычитаемого остатка (здесь чувствуется уровень образованности автора статьи), то нам нечего ему предложить: он должен быть уничтожен». Это, конечно меньший масштаб, чем у Ленина, который считал возможным оставить 10 % населения, но тоже производит хорошее впечатление.

На этом Григорий Зиновьев не остановился. В первые пять лет советской власти военный священник Ломбарт докладывал английском лорду Керзону: «В последних числах августа потоплены две барки, заполненные русскими офицерами. Их трупы выброшены в имении одного из моих друзей на берегу Финского залива. Многие были связаны вдвоём или втроём колючей проволокой». Считается, что это нововведение – связывать несколько человек колючей проволокой, чтобы потом их утопить, тоже принадлежит Зиновьеву. Такие связки стали называть «гидрой контрреволюции» и широко применялись в Кронштадте, Царицыне и в Крыму.

Одновременно в Кронштадте было расстреляно 400 человек. Во дворе тюрьмы были вырыты три большие ямы, обречённых подводили к ямам и расстреливали одного за другим. Примерно в это время теоретик Зиновьев внёс в юридическую науку ещё один вклад: «Разрешить всем рабочим расправляться с интеллигенцией по-своему – прямо на улице».

Тогда были расстреляны тысячи интеллигентов-чинов-ников, адвокатов, инженеров, врачей, священников, офицеров, учителей, профессоров и просто дворян. Примером тому может служить судьба первого российского дипломированного авиационного инженера, одного из основоположников отечественной авиационной промышленности и высшей школы, видного общественника и популяризатора полетов – Витольда Ивановича Ярковского. Он, участник первой русской революции, активно содействовал воссозданию российской авиации после большевистского переворота. В. И. Ярковский неоднократно отказывался от лестных предложений выехать за рубеж на престижную и хорошо оплачиваемую работу. В неразберихе тех годов РБВЗ, директором которого по-прежнему оставался В. И. Ярковский, ухитрялся достраивать самолеты. В Управлении военно-воздушного флота (УВВФ) сохранились акты о сдаче в первой половине 1918 г. пяти самолётов «Илья Муромец» за номерами 239, 240, 241, 242 и 245. Но в августе 1918 г., несмотря на все старания и самоотверженность, авиатор был арестован за «саботаж». Даже ходатайства многих видных деятелей культуры, науки и техники не помогли. В. И. Ярковский был расстрелян в Петропавловской крепости.

После национализации авиапредприятий сложная ситуация сложилась на заводе «Дуке», переименованном в ГАЗ-1. Делегация рабочих нового завода с ходатайством о помощи прибыла в Петроград. Принявший ее председатель Петроградского Совета Г. Зиновьев заявил: «Нам сейчас не до авиации. Это роскошь. Хотите существовать – делайте, как раньше, велосипеды».

Все утверждают, что репрессии в Петрограде были шире и масштабнее, чем, скажем, в Москве, хотя в Москве репрессиями руководил лично Феликс Эдмундович Дзержинский.