Александр Бондаренко - Горькое лето 1941 года Страница 16

Отметим еще, что в самом тексте «Соображений…» можно найти свидетельства в пользу того, что этот документ нельзя безоговорочно трактовать как план нападения на Германию.

«Соображения…» составлены «на случай войны с Германией». Приводя данные о количестве немецких дивизий, которые будут выставлены против Советского Союза, авторы плана прямо пишут, в каком именно «случае» эта война может произойти: «Предполагается, что в условиях политической обстановки сегодняшнего дня Германия, в случае нападения на СССР, сможет выставить против нас… до 180 дивизий».

Надо думать, если бы советским командованием рассматривался другой вариант развития событий, оценка немецких сил делалась бы и на этот случай. Кроме того, планируя первыми начать войну, советское командование должно было бы определить срок готовности войск к наступлению. Отсутствие такого рода даты уже весьма симптоматично.

Зато в тексте «Соображений…» сказано: «Необходимо всемерно форсировать строительство и вооружение укрепленных районов, начать строительство укрепрайонов на тыловом рубеже Осташков, Почеп и предусмотреть строительство новых укрепрайонов в 1942 году на границе с Венгрией, а также продолжать строительство укрепрайонов по линии старой Госграницы». Согласившись считать «Соображения…» предложением начать войну летом 1941 года – причем предполагалось, что Красная Армия будет наступать, – историки должны объяснить, почему Генштаб через год военных действий рассчитывал строить укрепления «на тыловом рубеже Осташков – Почеп» или на линии старой госграницы.

Интерпретация цитированных выше абзацев документа как предложение начать войну летом 1941 года не согласуется и со многими другими фрагментами текста. Известно, что, осуществляя мероприятия по скрытому отмобилизованию и сосредоточению войск Красной Армии, советский Генеральный штаб своими директивами поставил перед войсками приграничных округов исключительно оборонительные задачи. Более того, командование КОВО запланировало меры по инженерной подготовке театра военных действий – в частности, сосредоточение дополнительного количества мин и колючей проволоки – на июль и август 1941 года.

На наш взгляд, все эти противоречия свидетельствуют о том, что интерпретация «Соображений…» как предложения начать войну в корне неверна. Разрешить же их можно в том случае, если признать, что фраза документа о необходимости «нанести внезапный удар» в данном случае не тождественна предложению открыть военные действия. Составители плана, учитывая возможность начала войны летом 1941 года, предлагают И. В. Сталину заблаговременно осуществить необходимые мероприятия, которые позволили бы войскам Красной Армии уже после начала войны нанести по противнику «внезапный удар», упредив его в развертывании основных сил.

Советское руководство допустило ошибку, считая, что вступление в сражение главных сил сторон не совпадет хронологически с началом военных действий, и именно поэтому рассчитывало упредить противника с нанесением удара главными силами, а не только войсками армий прикрытия. В действительности, мы знаем, все получилось иначе.

«Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развернутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всем объеме нами не предполагался, – признавался Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. – Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов».

Объекты глубинного заложения

Специальный корреспондент газеты «Красная звезда» Николай Пальчиков

С так называемыми «бункерами Сталина» связано множество мифов. Впервые о них журналисты попытались рассказать в 1992 году. Однако до сих пор многие «тайны подземелья» до конца не раскрыты. И только недавно корреспондентов «Красной звезды» появилась возможность побывать в одном из таких бункеров, расположенных на окраине Москвы.

В 1930-х годах Москва заканчивалась сразу за Московской окружной железной дорогой. И если бы вы имели возможность облететь столицу вдоль МОЖД, то в районе огромного Измайловского лесопарка увидели бы разве что подмосковные деревушки – Измайлово и Черкизово. Однако вскоре там появилась станция метрополитена «Измайловский парк», ныне «Партизанская». А еще там проложили две дороги (ныне шоссе), ведущие из столицы на восток, – Измайловскую и Щелковскую. В те же годы в районе нынешних 5-й и 15-й Парковых улиц были построены два аэродрома – Дальней авиации и ПВО. Несколько дальше находились аэродромы Чкаловский и в Монино. На восток уходила и железнодорожная ветка, которая обнаруживалась только после станции метро «Измайловский парк» перед нынешней «Измайловской». Это и была известная сотням тысяч пассажиров столичного метро средняя линия на нынешней станции «Партизанская».

С 1936 года весь район Измайлова стал запретной зоной. Как и почти все, что строилось в предвоенное десятилетие, – там создавался объект двойного назначения. Тракторные заводы в те годы по сигналу могли переходить на выпуск танков, даже макаронные цеха были способны сразу переключаться на выпуск пороховых «макарон» для артснарядов.

Официально объект назывался «Центральный стадион СССР имени И. В. Сталина» – самый большой в стране – на 200 тысяч зрителей со 142 тысячами пронумерованных мест. Спортивный комплекс по плану включал в себя, кроме спортивной арены, здание для спортивно-тренировочной подготовки и общежитие. Все это располагалось метрах в 500 от уже построенной станции метро. Но в 1939-м строительство заморозили: во-первых, уже началась Вторая мировая война и все средства были направлены на подготовку к обороне от возможного нападения немцев. А во-вторых, главный объект, прикрытием которого служил стадион и особенно его третий, недостроенный, ярус трибун, был уже завершен. Это был запасной командный пункт – сначала ГКО (Государственного Комитета Обороны), а с началом Великой Отечественной – запасной командный пункт (ЗКП) Ставки Верховного Главнокомандования. По некоторым свидетельствам, вождь ознакомился с объектом ещё в апреле 1940-го.

Легко предположить, что кортеж автомашин двигался тогда (для апробирования) по специально проложенному 17-километровому тоннелю, въезд в который начинался прямо у Спасских ворот Кремля. В дальнейшем тоннель шел под зданием НКВД (КГБ-ФСБ) на Лубянской площади, проходил рядом с бункером МПВО, оборудованным в метро «Кировская («Чистые пруды»), – туда можно было спуститься на лифте из приемной Наркомата на улице Кирова (Мясницкой), 37. Затем автотоннель уходил параллельно тоннелю метро в сторону бункера «Измайлово», куда можно было попасть и по его Сокольническому ответвлению.

Наша справка. Спецобъект глубинного залегания у станции метро «Кировская» имеет несколько подземных уровней, нижняя точка которых находится на 70-метровой глубине. Он построен в 1937–1940 годах для штаба МПВО и командного пункта НКВД. В начале войны сюда переехала Ставка ВГК. Поезда там не останавливались. Перрон был отгорожен высокой стеной, за которой оборудовали рабочий кабинет для Верховного Главнокомандующего и узел связи с любым абонентом.

Размеры тоннелей между спецобъектами были стандартными – под КУНГ (кузов универсальный нормальных габаритов), то есть позволяли проезд не только легковых автомобилей, но и тяжелых танков и вагонов. Крепежом служили обычные чугунные тюбинги, применявшиеся в метрострое. Вентиляция также устроена по технологии метро: поезд через воздухозаборные шахты как поршень выдавливает воздух впереди себя и затягивает его за собой.

После реконструкции, проведенной в середине 1990-х, видно, что при желании машина Сталина могла бы въехать прямо в зал заседаний Ставки: двери из тоннеля находятся напротив дверей в бункер. Однако на 15-метровой глубине под железобетонными сводами толщиной до 6 метров для машин и танков вокруг бункера имелась огромная стоянка, на которой свободно размещались автомобили и 150 танков КВ и даже небольшой ремзавод для них. Часть тяжелых танков была переоборудована под салоны. В сталинском танке предусматривалось даже место для личного врача.

Сами танки предназначались для прорыва из возможного окружения с задачей пробиться к одному из названных выше аэродромов или двигаться своим ходом к удаленным ЗКП в других городах. На железнодорожной (средней) ветке метро стоял в готовности и бронепоезд. Собственно говоря, этот ЗКП и считается промежуточным пунктом для эвакуации.