Сэмюэль Морисон - Флот двух океанов Страница 16

Через 3 недели почти все руководители в Вашингтоне ожидали, что Япония предпримет какие-то агрессивные действия во время уикэнда 29 ноября. Однако в Пирл-Харборе так не думали. И непонятная летаргия, в которую впал Вашингтон после того, отчасти объясняется потоком расшифрованных депеш Токио своим послам, в которых мелькали «военные предупреждения», надвигающиеся события, крайние меры и тому подобное. В период со 2 по 26 ноября поступили не менее 19 таких депеш, и ведь ничего не произошло.

Дешифровщики армии и флота в Вашингтоне были крупными специалистами, но их завалили работой. Поэтому никто не мог сказать, что это сообщение важное, а то — нет, пока все они не будут переведены. Сообщение японского консула в Гонолулу, датированное 6 декабря, завершалось фразой: «Существует серьезная возможность добиться преимущества внезапной атакой этих мест (Пирл-Харбора и окрестностей). Однако оно было расшифровано только после атаки. Сообщение с требованием передать схемы стоянок и ответ из Гонолулу затерялись в сотнях нерасшифрованных депеш, поступивших со всех концов земного шара. Например наблюдатели в Китае посылали до 50 сообщений в неделю, предупреждая о готовящемся японском вторжении в Сибирь, Перу и тому подобные места.

Офицеры разведки армии и флота, находящиеся в Вашингтоне, походили на женщину, у которой болеет ребенок. Она пытается выслушать по телефону советы врача, но соседи вопят в ухо ей прямо противоположное, собака лает, ребенок плачет, а за окнами ревут грузовики. Шум забивал все советы. Вмешивались и личные причины. Начальник группы планирования ВМФ контр-адмирал Тэрнер страдал воспаленным самомнением, и ним трудно было работать. Он просто запретил офицерам-переводчикам и даже начальнику разведки ВМФ делать какие-то выводы из сообщений, утверждая, что все это он сделает сам. Тэрнер до конца ноября носился с идеей, будто Япония намерена атаковать Россию, а не английские и американские владения.

Разведывательные данные в Вашингтоне использовались таким образом, что их воздействие рассеивалось и терялось. Копии всех дешифрованных депеш, которые переводчики считали важными, иногда поступали по 130 штук в день.

Их складывали в чемоданчики с замками и отправляли со специальными курьерами президенту, государственному секретарю, военному министру, министру флота и 6 высшим военачальникам. Получатель должен был в присутствии посыльного прочитать все это, не делая заметок. Потом бумаги возвращались в Разведывательное Управление, где сжигались все, кроме одной копии. Такая система, направленная на сохранение секретности, лишала высших руководителей государства возможности сравнить данные и сделать выводы. Никто специально не занимался изучением разведывательных сведений и их оценкой. Все получали только жалкие крохи.

Следует также помнить, что в конце 1941 высшие руководители армии, флота и государственного департамента США были глубоко озабочены состоянием «накануне войны», сложившимся в Атлантике. Сложным было и положение в Европе, так как всем казалось, что Гитлер вот-вот добьет Россию, как он сделал это с Францией. После этого он мог приказать начать топить американские суда и развернуть свою подрывную деятельность в центральной и южной Америке.

Все до единого японские сообщения, расшифрованные и переведенные до 7 декабря, были двусмысленными. Ни одно не упоминало Пирл-Харбор. Ни одно не указывало, что японцы намерены атаковать Соединенные Штаты вообще где-либо. Таким образом, на Гавайи не было послано четких предупреждений потому, что Вашингтон не видел серьезных причин ожидать атаки против Гавайев. Более того, Вашингтон был полон решимости не начинать войну с Японией. Только так можно истолковать запись в дневнике военного министра Стимсона, который упоминает заседание кабинета 25 ноября, после того, как было расшифровано и переведено одно из посланий Тодзио. «Президент предсказал, что нас, скорее всего, атакуют в следующий понедельник… Вопрос в том, как мы должны сманеврировать, чтобы заставить их сделать первый выстрел». Цитата часто используется теми, кто утверждает, что Рузвельт со своим кабинетом тайно пытался втащить нас в войну. Использованный Стимсоном глагол «сманеврировать» крайне неудачен, однако смысл фразы совершенно ясен. Мы не собирались какими-то действиями провоцировать Японию. Точно так же сказал президент Линкольн о форте Самтер. Можно вспомнить и еще более старый пример — речь полковника Паркера перед минитменами в Лексингтоне 19 апреля 1775: «Не стреляйте, пока не выстрелят по вам. Но, если они хотят войны, пусть так и будет».

В Пирл-Харборе сказались отсутствие полной разведывательной картины и разделение ответственности. Генерал Шорт отвечал за оборону Оаху, включая Пирл-Харбор и береговые зенитные батареи. Адмирал Блох, комендант 14 военно-морского района, отвечал за оборону военно-морской базы. Адмирал Киммель отвечал за безопасность флота. Отношения между ними были дружескими, а вот взаимодействие слабым. Каждый считал, что сосед доделает то, что не сделал он сам.

Серия ложных предположений, сделанных в Вашингтоне и Пирл-Харборе, дала в итоге такой же серьезный результат, как серия ошибок. На Гавайях флот предположил, что армия находится в состоянии полной готовности, и что сеть радарных станций работает, как положено. Армия предположила, что флот ведет интенсивное воздушное патрулирование вокруг острова. Адмирал Киммель думал, что авиаторпеды нельзя использовать на таком мелководье. Офицеры разведки армии и флота предположили, что Япония отправила свой флот на юг, и что в любом случае Япония не будет настолько глупа, чтобы атаковать Пирл-Харбор.

В Вашингтоне полковник Браттон из армейской разведки предположил, что Тихоокеанский флот находится в море после «военного предупреждения» от 27 ноября, поэтому донесения японского консула о позициях кораблей просто глупый вымысел. Капитан 1 ранга Уилкинсон из флотской разведки предположил, что эти донесения просто отражают любовь японцев к мелочам. Контр-адмирал Тэрнер из группы военного планирования решил, что все эти сведения уже переданы адмиралу Киммелю. Генерал Джероу из армейской группы военного планирования предположил, что Киммель и Шорт информируют друг друга о каждом своем шаге. Вашингтон занимался гаданием на кофейной гуще: что может произойти в первый или второй уикэнд после 27 ноября. То же делал и Пирл-Харбор. Это был тот случай, когда слепой ведет слепого. Ложные предположения делались на обоих концах цепочки.

Самым тяжелым обвинением против адмирала Киммеля и генерала Шорта было то, что они игнорировали «военное предупреждение» в депеше от 27 ноября из Вашингтона. Как мы видели, адмирал Киммель быстро послал дополнительные самолеты на Уэйк и Мидуэй. Вместе с адмиралом Блохом он уже установил воздушные и корабельные патрули на входе в гавань Пирл-Харбора, которые перехватили сверхмалые лодки. Именно он 14 октября предупредил флот о возможности атак подводных лодок. Таким образом, это обвинение сводилось к следующему: он не повторил свое предупреждение и после 27 ноября отменил воздушные патрули. Он думал, что сделал все возможное, чтобы предотвратить любой мыслимый выпад, учитывая донесения разведки. Однако в самый критический момент на Оаху господствовала непонятная уверенность в «неуязвимости для атаки», как заметил адмирал Кинг. Однако несправедливо в этом обвинять Киммеля и Шорта.

Наконец нам следует внимательно рассмотреть знаменитую депешу «Восточный ветер, дождь». Многие люди считают это ясным доказательством трусливой лжи Вашингтона, так как он получил прямое подтверждение из Токио, что Пирл-Харбор будет атакован. В действительности, не было ничего подобного.

19 ноября Токио оповестил основные дипломатические представительства депешей, которая была расшифрована в Вашингтоне, что, если откажут все остальные средства связи, им будет приказано уничтожить шифровальное оборудование открытым текстом с помощью передачи прогноза погоды. «Восточный ветер, дождь» означал «Японо-американские отношения в опасности». «Северный ветер, облачно» значило то же самое в отношении России. «Западный ветер, ясно» означало предостережение в отношении Англии. Это не было приказом нападать на Пирл-Харбор или любую другую цель. Это вообще не было даже точным предсказанием. Однако код «ветров» вызвал определенное беспокойство в Вашингтоне. Было непонятно, почему японцы передают заведомо ложные прогнозы. Было так или нет, можно еще спорить. Но в любом случае это было дополнительная информация Вашингтону и Гавайям, которой они еще не имели. Японские посольства получили приказ уничтожать шифры.

В общем, следует больше обвинять систему, царившую в Вашингтоне и Пирл-Харборе, на не чью-то личную глупость и апатию, за то, что случилось. Никто лично не имел полной картины происходящего и всех данных разведки, никто лично не отвечал за оборону Пирл-Харбора, слишком многие полагали, что меры предосторожности должен принимать сосед.