Алексей Сахнин - Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию Страница 16

Самое удивительное, что «централистское» предложение ЦК было очень резко встречено обеими фракциями Петроградского совещания – как сторонниками Ленина, так и группой Багдатьева. Причем сам Багдатьев выбрал примирительный тон, заявив, что «Центральный Комитет не может заменять Петербургский комитет» и что наилучшим выходом из положения могла бы стать договоренность о том, что «ПК должен координировать свои действия с Центральным Комитетом». Тем самым Багдатьев выразил свою готовность подчиниться ЦК при условии достижения некоего компромисса. Совсем по-другому звучало выступление Рахья, сторонника Ленина, с самого начала апреля защищавшего линию вождя (правда не известно его отношение к акции Багдатьева; был ли он в апрельские дни сторонником лозунга немедленного свержения правительства или нет; возможно, что был). Теперь же он негодовал: «Мы должны выразить недоверие ЦК… Предложение т. Шутко есть оскорбление ПК, выражение к нему недоверия». Инерция институционального конфликта оказывалась сильнее теоретических разногласий.

Несмотря на заверения Зиновьева и Голощекина, что ЦК относится к ПК с полным доверием, и что необходимо передать общее руководство политикой партии ЦК только из соображений политической целесообразности и т. д., Рахья продолжал протестовать: «я не нахожу возможным создание такого положения, когда ПК стирается, а все руководство переходит в Центральный Комитет». Конфликт удалось если не разрешить, то, во всяком случае, сгладить, приняв компромиссную резолюцию. В ней провозглашалась задача улучшения аппаратной и организационной работы, а также предлагалась следующая схема внутрипартийной субординации. «Главнейшие шаги, имеющие общеполитическое значение, должны быть предпринимаемы ПК с согласия ЦК и под его руководством». Таким образом, за ПК признавался «особый статус» и широкая автономия, но он обязывался подчиняться ЦК. Именно к такому компромиссу и сводились предложения Багдатьева. Однако это решение не сняло фундаментальной причины институционального конфликта этих двух важнейших партийных инстанций. В следующие несколько месяцев ПК, как минимум дважды, будет входить в конфликт с Центральным Комитетом, и оспаривать его монополию на формирование политики большевизма. Это останется важнейшим фактором внутрипартийной борьбы в РСДРП(б) периода революции.

Открытию Всероссийской конференции предшествовало предварительное совещание успевших съехаться в столицу делегатов, которое состоялось 23 апреля. Совещание приняло предложенную ЦК повестку дня конференции, дополнив ее рядом новых пунктов, в том числе, об объединении социал-демократических интернациоалистических организаций, Учредительном собрании и о пересмотре Устава партии. Кроме того, делегатам предстояло обсудить вопросы о войне и Временном правительстве, об отношении к Советам, национальный вопрос, положение в Интернационале и т. д. Последним, но одним из самых существенных пунктов оставались выборы Центрального Комитета.

Большинство этих вопросов были весьма дискуссионными, представляя из себя то «поле брани», на котором решалась судьба большевизма. Речь шла о формировании нового внутрипартийного режима, которому предстояло вооружить партию теоретическим и политическим оружием, с которым она должна была предстать перед лицом революции. Ста пятидесяти двум делегатам от 78 партийных организаций, представлявших около 80 тысяч членов РСДРП(б), предстояло определиться не только с программой и стратегией партии, а также выбрать людей, которым будет доверено кормило власти в партии, но и решить, что же в действительности, с точки зрения революционного марксизма, представляет собой разворачивающаяся на их глазах революция. В предыдущих главах мы проанализировали структуру и динамику внутрипартийных разногласий, а также выделили основные группы (и их лидеров), выступавшие накануне конференции с теми или иными вариантами решения спорных проблем. Теперь наша задача рассмотреть ход и итоги «решительного боя» между оппонентами, боя, который завершил одну, и открыл другую страницу истории большевистской партии в том роковом и судьбоносном 1917 году.

Как мы видели, большевистская партия подошла к Апрельской конференции не как монолитная и унитарная в идеологическом и политическом смысле структура, но как «лоскутная» федерация групп с разными взглядами и установками. Многочисленные группы формировались в специфических условиях соответствующих регионов огромной страны под воздействием целого набора факторов (таких как характер и особенности хода революции в том или ином регионе, состав и численность партийной организации и ее связь с рабочим движением, с Советами, с другими социалистическими партиями и т. д.; немалое влияние оказывали взгляды региональных лидеров и теоретические дискуссии, проходившие в партийных организациях, а также тексты и взгляды лидеров партии – Ленина, Каменева и т. д.).

В начале работы конференции развернулась дискуссия вокруг первого пункта повестки дня («Текущий момент. Война и Временное правительство»). Два докладчика – Ленин и Каменев – изложили свои взгляды на проблему, однако далеко не исчерпали всего разнообразия подходов к ней, существовавших в партии. Ленин критиковал тезис о необходимости контроля над Временным правительством со стороны Совета, противопоставляя ему тактику постепенной борьбы за преобладание большевиков в Советах. Этой линии он придерживался все время после возвращения в Россию. Объясняя логику своих рассуждений, он говорил: «Для нас Советы важны не как форма, нам важно, какие классы эти Советы представляют. Поэтому необходима длительная работа по прояснению пролетарского сознания». Таким образом, позиция Ленина заключалась в том, чтобы завоевать Советы для большевизма, превратив их в средство реализации собственной партийной практики. И только после этого Ленин считал целесообразным переходить к свержению правительства и к замене его аппарата аппаратом (большевизированных) Советов.

Каменев противопоставил этой тактике свой подход (претерпевший заметные изменения в течение апреля). Он говорил о том, что Ленин и его сторонники приблизились к его собственному пониманию революционного процесса и его перспектив «после того, как ЦК во вчерашней резолюции принужден был признать, что лозунг немедленного свержения Временного правительства является лозунгом авантюристического характера». Более того, Каменев напомнил собравшимся, что «авантюризм» части руководителей ПК стал возможен «вследствие того, что раньше не приняли во внимание мои слова о том, что лозунг “Долой Временное правительство” может сыграть дезорганизующую роль». Затем он отметил, что Советы представляют собой определенный союз пролетариата и «мелкой буржуазии» (солдат, крестьян), и отрицать такой блок или союз, значит бороться против самой реальности. Следовательно, рассуждал Каменев, большевикам надо определиться со своим отношением к этому естественным путем сложившемуся блоку разных общественных классов: либо разорвать его во имя собственных интересов пролетариата (т. е. во имя социалистически преобразований), что означает нападение как на правительство, так и на поддерживающие его Советы, либо «мы считаем, по условиям текущего момента, блок жизненным, имеющим будущее, – и тогда мы в этом блоке участвуем и строим всю нашу тактику так, чтобы этот блок не разорвать». Последний вариант (на котором и настаивал оратор) подразумевал тактику контроля Советов («блока») над правительством. При этом, Каменев шел на уступки Ленину по важным теоретическим вопросам. Он говорил: «Я за пересмотр программы. Я не испугаюсь и тогда, когда старое название социал-демократии переменят на коммунистическую партию (раньше Каменев утверждал, что такие шаги могут привести к превращению большевиков из партии в кружок пропагандистов – А. С.). В этом смысле мы все пойдем далеко… [и] партия пролетариата выступит точно и определенно как партия социалистического переворота». Впрочем, эта задача, по мнению Каменева, не отменяла другой, а именно той, которая заключалась в сотрудничестве с «блоком» и даже в его поддержке. Гарантию успеха своей тактики Каменев видел в том, что Временное правительство, как правительство империалистическое, вынужденно будет вступить в конфликт не только с пролетариатом, но и с другими слоями «революционной демократии», объединенной в Советы. Главной причиной этого конфликта Каменев считал неспособность правительства решить вопрос о войне. Гарантией победы в этом конфликте может быть, по его мнению, только единство «блока», который проводит политику революционных преобразований вопреки воле правительства, идя навстречу конфликту с ним. Таким образом, каменевское понимание тактики советского контроля над правительством было тесно связано с идеей единства левых сил (на марксистском языке – классового союза пролетариата с мелкой буржуазией).