Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №12 за 2005 год Страница 16

Реальные же силы самих революционеров действительно были не очень значительны и сплоченны. Точных данных о количестве «боевиков» в Москве в декабре 1905 года нет. По оценкам мемуаристов и историков, в восстании принимало участие до 8 тысяч вооруженных и полувооруженных дружинников, организованных в несколько крупных отрядов. Есть и гораздо более скромные оценки их численности, но проверке эти данные не поддаются. Так, например, действовали партийные дружины (большевистская, меньшевистская и эсеровская), студенческая, кавказская, железнодорожная, типографская, а также заводские (на предприятиях Гужона, Шмита, Цинделя, Трехгорной мануфактуре и др.) В Москву подтягивались также боевики из Подмосковья (Мытищ, Коломны, Люберец, Перова). Оружия не хватало, а степень обученности боевым действиям у большинства дружинников была минимальной. Характерно, что когда восставшие захватили артиллерийское орудие, им не удалось, несмотря на все старания, не только ни разу из него выстрелить, но даже обезвредить его, сняв замок.

У революционеров изначально не было ни единого руководства, ни авторитетного харизматического вождя, ни четкого плана действий. Члены ЦК большевиков Ленин или, например, Л.Б. Красин, а также такие лидеры эсеровской партии, как В.М. Чернов и Б.В. Савинков, в дни восстания в Москве не появились. Руководители же отдельных отрядов (например, З.Я. Литвин-Седой, А.В. Ухтомский и другие) действовали лишь в пределах небольших районов. Мы не знаем, что именно помешало авторитетным революционным лидерам приехать в декабре 1905 года в Москву — недостаток личного мужества, занятость более важными делами (хотя что может быть важнее решительной схватки с врагом?) или неверие в успех затеянного дела. А может быть, недостаток информации помешал им своевременно оценить серьезность происходящего во второй столице? К сожалению, документы и мемуары хранят на этот счет молчание. Известно лишь, что Ленин, который, в общем-то, тогда еще не был знаковой фигурой, с 12 по 17 декабря был занят на партийной конференции в Таммерфорсе (Финляндия). Большевики командировали в Москву только одного из второстепенных партийных функционеров И.А. Саммера, который не оказал на ход событий никакого влияния.

Стоит заметить, что среди будущих участников восстания были и фанатики, горевшие желанием отомстить за страдания народа и убежденные, что на силу нужно отвечать только силой, и просто «рисковые» молодые люди, жаждавшие открытой схватки с властью и верившие в свою счастливую звезду. Были и такие, кто поддался настроению минуты и шел на баррикады из чувства солидарности с товарищами или любимыми людьми. Были, наконец, среди повстанцев и просто дисциплинированные члены революционных партий, не привыкшие рефлексировать над приказами партийного центра. Московские власти также не располагали большими резервами. В их распоряжении были 15-тысячный гарнизон и около 2 тысяч полицейских, но лишь примерно десятая (!) часть войск считалась надежной. Как докладывал царю адмирал Ф.В. Дубасов, незадолго до того назначенный московским генерал-губернатором, в первые дни восстания он мог полагаться только на 1 350 штыков (главным образом кавалерию — драгун и казаков). Как сам Дубасов, так и московский градоначальник барон Г.П. Медем еще до начала восстания неоднократно обращались в Петербург к министру внутренних дел П.Н. Дурново и командующему округом великому князю Николаю Николаевичу с просьбой о присылке дополнительных подразделений, но неизменно получали отказ. Масштабы происходящего правительству поначалу не были ясны, а опыт октябрьской забастовки заставлял опасаться, что основные волнения произойдут именно в Петербурге. Неудивительно, что московская администрация оказалась в очень сложном положении. Впрочем, и революционеры, и власть имели лишь самое приблизительное представление о силах друг друга и поначалу действовали, скорее, «на ощупь», методом проб и ошибок.

Что же касается основной массы жителей города, то предшествовавшие месяцы революции и годы глухого недовольства правительственной политикой заставляли москвичей сочувственно относиться к тому, что оценивалось многими из них как массовый протест против угнетения и несправедливости. Не нужно забывать, что в 1905 году россияне еще очень плохо представляли себе, что такое гражданская война. Может быть, поэтому в стране не нашлось ни одной политической или социальной силы, которая попыталась бы остановить приближавшуюся бойню.

Непосредственное решение о начале всеобщей политической стачки принял на заседании 6 декабря Московский Совет рабочих депутатов по инициативе местных комитетов РСДРП и эсеров, подчеркнув при этом, что надо «стремиться перевести ее в вооруженное восстание».

С середины дня 7 декабря город с более чем миллионным населением начал на глазах менять свой привычный вид. Остановились крупнейшие предприятия, прекратилась подача электроэнергии, встали трамваи, один за другим закрывались магазины, с прилавков которых москвичи буквально сметали все продукты. На всякий случай запасались также водой, керосином, свечами. Перестало работать и большинство московских учреждений, прекратился выпуск газет, кроме «Известий Московского Совета» (в дальнейшем отсутствие газет способствовало массовому распространению разнообразных слухов и панических настроений). Закрылись театры и школы. Было почти полностью парализовано железнодорожное сообщение (функционировала только Николаевская дорога до СанктПетербурга, да и то лишь потому, что ее обслуживали солдаты). С 4 часов дня город погружался в темноту, поскольку Совет запретил фонарщикам зажигать фонари, многие из которых были к тому же разбиты. Оставлены действующими были только газовые и водопроводные сети из опасения, что они могут выйти из строя.

В первый день всеобщей забастовки атмосфера в городе была относительно спокойной: «ни запаха пороха, ни крови». Несмотря на обилие угрожающих внешних признаков, настроение москвичей было, скорее, бодрое и радостное. «Точно праздник. Везде массы народу, рабочие гуляют веселой толпой с красными флагами, — записала в дневнике графиня Е.Л. Камаровская. — Масса молодежи! То и дело слышно: «Товарищи, всеобщая забастовка!» Таким образом, точно поздравляют всех с самой большой радостью… Ворота закрыты, нижние окна — забиты, город точно вымер, а взгляните на улицу — она живет деятельно, оживленно». По словам приехавшего в этот день в Москву А.М. Горького, «в отношении войска в публике наблюдается некоторое юмористическое добродушие»: «Чего же вы — стрелять в нас хотите?» — спрашивают солдаты, усмехаясь. — «А вы?» — «Нам неохота». — «Ну и хорошо». — «А вы чего бунтуете?» — «Мы — смирно…»

Первое столкновение, пока без кровопролития, произошло вечером в саду «Аквариум» (возле нынешней Триумфальной площади). Полиция попыталась разогнать многотысячный митинг, разоружив присутствовавших на нем «боевиков». Однако действовала она очень нерешительно, и большинство дружинников сумели скрыться, перемахнув через невысокий забор. Несколько десятков арестованных на следующий день были отпущены. Однако в ту же ночь слухи о массовом расстреле митинговавших подвигли нескольких эсеровских боевиков на совершение первого теракта: пробравшись к зданию охранного отделения в Гнездниковском переулке, они метнули в его окна две бомбы. Один человек был убит, еще несколько ранены.

9 декабря события приняли уже по-настоящему драматический оборот. Первые кровавые столкновения восставших и правительственных сил произошли на Страстной (ныне — Пушкинская) площади. А вечером войска осадили и расстреляли из орудий училище Фидлера на Чистых прудах, где по обыкновению собирались революционеры. Засевшие там «боевики» поначалу просто не верили, что по ним будет открыт огонь, уповая на нерешительность солдат. Ночью и в течение следующего дня Москва покрылась сотнями баррикад. Вооруженное восстание началось. Многих интересует вопрос: кто первым начал стрелять? Совершенно очевидно, что к этому были готовы обе стороны, и вооруженный конфликт стал практически неизбежным. Вместе с тем факты говорят, что инициатива все же принадлежала правительственным силам, которые посреди дня обстреляли из пулемета и разогнали демонстрацию рабочих и оказавшихся поблизости от Страстной площади обывателей, что и подтолкнуло революционеров к началу активных действий. При этом возведение баррикад началось не по чьему-то приказу, а стихийно.

Из инструкции «Советы восставшим рабочим» Боевой организации при Московском комитете РСДРП. 11 декабря 1905 года:

1. Главное правило — не действуйте толпой. Действуйте небольшими отрядами человека в три-четыре, не больше. Пусть только этих отрядов будет возможно больше и пусть каждый из них выучится быстро нападать и быстро исчезать…