Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №4 за 2003 год Страница 17

Во второй мировой войне советские танковые войска испытали подлинное преображение, став из большой бесформенной массы несокрушимой ударной силой, использующей передовые тактические принципы, во многом перенявшей их у исключительно сильного противника – немецких панцерваффе, надорвавшихся, как и германская промышленность, от выполнения непосильных задач. В 1942 году Сталин сказал послу США в СССР Авереллу Гарриману: «Эта война – война моторов. У кого их будет больше, тот и выиграет». Дальнейший ход событий полностью подтвердил слова советского вождя. 

СССР

106 000* единиц бронетанковой техники получила с учетом поставок по «ленд-лизу» Советская армия за годы войны. Начиная с июня 1941-го и до июня 1945 года в СССР было построено около 94 000 танков и САУ.

93 000 танков и САУ всех типов было потеряно за годы войны (с учетом почти 23 000 имевшихся в РККА танков к июню 1941 года).

50 000 танков Т-34 различных модификаций было выпущено до июня 1945 года. Этот самый массовый советский танк выпускался и после войны не только в СССР, но и в других странах. До сих пор Т-34-85 состоит на вооружении некоторых африканских стран, а в Югославии он успешно воевал еще в начале 90-х годов прошлого века.

Германия

52 500 танков и САУ было произведено и переоборудовано из трофейных с июля 1941-го по май 1945 года в Германии.

40 000 танков и САУ было потеряно на Восточном фронте.

8 500 штук pz. iv – самого массового немецкого танка – было выпущено с 1937 по 1945 год. «Пантер» в Третьем рейхе изготовили 5 976 штук.

* Цифра 106 000 является общепринятой, но не совсем верной – если поврежденные танки эвакуировались для ремонта в тыл, то после него они просто включались в общую ведомость выпущенных машин. Так что общее количество выпущенных новых машин было несколько меньше, чем проходило по ведомостям. Но насколько меньше, сказать невозможно, так как достоверная статистика по количеству отремонтированных в тылу машин отсутствует.

Максим Моргунов

продолжение следует…

Традиции: Особенности национального характера, или как стать настоящим американцем

«Прекрасная Америка!» – называют свою страну американцы. И она действительно прекрасна. Удивительны ее бескрайние просторы, на которых уместился целый учебник географии, от жарких пустынь до вечных снегов. Достойны восхищения ее люди, свершившие уникальный исторический эксперимент и создавшие новое мощное государство из ничего. Как бы критически ни относились к характеру американцев сторонние наблюдатели, большинство посетивших эту страну согласятся, что это место, где чувствуешь себя легко. Удобная жизнь, безграничный комфорт, терпимое отношение к вашим ошибкам в языке и сильному акценту, искреннее стремление помочь ближнему (пусть даже в их представлении, единственный путь к спасению – это стать американцем) – все это по-прежнему делает Америку местом, куда в поисках счастья продолжают стекаться многочисленные иммигранты, мечтающие стать «настоящими» американцами. Какие же они, эти загадочные американцы, если попытаться взглянуть на них без голливудского лоска, но и без европейского снобизма? 

Крупная нью-йоркская газета писала в 1863 году в разгар Гражданской войны: «Нам не нужны симпатия России, симпатия Франции, симпатия Англии, симпатия любого европейского правительства… Демонстрация нашей огромной военной и военно-морской силы, наши природные запасы, которым нет равных, и наше национальное единство заставят мир уважать и бояться нас». Звучит вполне современно.

Высокомерное отношение к американцам всегда было признаком хорошего тона в европейских странах. Соединенные Штаты как государственное образование в разные исторические периоды оценивались по-разному – когда с сочувствием, когда с негодованием, когда с восхищением, когда со страхом, – но характер жителей этой страны вызывал однозначное неприятие. Чрезмерная деловитость, жадность, эгоизм, сочетающиеся с невежественностью, грубостью, бездуховностью и отсутствием хороших манер, – такие черты испокон веков приписываются американцам.

На этом фоне странной, если не сказать парадоксальной, выглядит все более очевидная и повсеместная американизация всего мира. Европейский обыватель, презрительно косящийся на шумную и пеструю толпу американских туристов, скорее всего, одет в американские джинсы, только что вышел с детьми из Макдоналдса, слушает в автомобиле американскую музыку, а вечером, попивая купленную в супермаркете кока-колу, будет смотреть по телевизору голливудский боевик. Американский идеал бесплотной красоты заставил многих европейских девочек отказаться от сладкого, а культ силы отправил мальчиков накачивать мышцы в спортзалах.

Еще несколько лет назад англичане с негодованием отзывались о знаменитой американской фразе «Have a nice day!», что можно дословно передать как «Пусть ваш день будет приятным!», но только высказанную тоном приказа – «Я кому сказал!», считая ее выражением некоторого насилия над личностью. А если я не хочу, чтобы он был приятным, или не могу? Сегодня фраза успешно прижилась в английской повседневной жизни, а для многих продавцов магазинов стала автоматической.

Американские семьи бережно хранят память о своих истоках. Биография любого американца неизбежно начинается с указания на его происхождение – «из семьи ирландских переселенцев», «сын итальянских эмигрантов», «предки приехали в Америку из Восточной Европы». Существует даже своеобразная американская аристократия, ведущая отсчет от первых колонистов, прибывших на корабле «Мэйфлауэр». Но это все скорее дань моде, своеобразное хобби, не более – единство различных составляющих этой пестрой толпы не вызывает сомнения. Сильны скорее региональные различия между Севером и Югом, Западным и Восточным побережьем, чем между различными составляющими американской нации.

Многочисленные европейские путешественники рисовали жизнь далекой страны не самыми розовыми красками. Надо помнить, что населяли Америку люди, покинувшие Европу и строившие свою жизнь по иным, новым принципам, что не могло не вызывать неприятного чувства у приезжих – они не скупились на яркие картины нового быта и новых нравов, царивших в молодой республике. «Американцы решительно не склонны к юмору, – писал англичанин Чарльз Диккенс, – и у меня создалось впечатление, что они от природы мрачны и угрюмы… Когда я ездил по стране, когда попадал в места, удаленные от больших городов, меня положительно угнетали … преобладающая там серьезность и унылая деловитость; эта атмосфера была настолько повсеместной и неизменной, что мне казалось, будто в каждом новом городе я встречаю тех же людей, которых оставил в предыдущем…»

Одним из самых внимательных наблюдателей американской жизни XIX века стал молодой французский аристократ Алексис де Токвиль, классический труд которого «Демократия в Америке» и сегодня читается как увлекательный роман. Оценки, данные им американскому характеру, не столь однозначны, как у большинства других европейцев. «Американцы живут в стране чудес, – писал де Токвиль, – все вокруг них находится в постоянном движении, и они воспринимают это движение как прогресс. Для них обновление обозначает совершенствование. Они не видят никаких природных границ человеческой деятельности… Новый Свет – это счастливый край, пороки людей там почти так же полезны обществу, как добродетели!» Еще в 1831 году Токвиль пришел к пророческому выводу, увидев далекое будущее: «В настоящее время в мире существуют два великих народа, которые, несмотря на все свои различия, движутся… к единой цели. Это русские и англо-американцы… У них разные истоки и разные пути, но очень возможно, что Провидение втайне уготовило каждой из них стать хозяйкой половины мира».

Соединенные Штаты по праву могут считаться одним из самых грандиозных экспериментов в истории человечества, согласно которому были взяты представители разных национальностей, этнических групп и даже рас и помещены вместе на огромной территории, отрезанной от окружающего мира. В результате в довольно короткие сроки появилась новая общность, со своими вполне определенными традициями, нравами, ценностями, манерой поведения, восприятием мира – словом, всем тем, что называется национальным характером.

Еще в 1824 году один забытый ныне общественный деятель молодой республики в своей приветственной речи в Гарвардском университете провозгласил: «В Европе разобщенность народов начинается с различия языков и завершается различием рас, институтов и национальных предубеждений… В то же время все обширные территории, входящие в состав нашей республики, объединены не только одним языком, но и одним национальным правительством, в основном одними и теми же законами и обычаями, общими корнями. Человечеству здесь предоставлена возможность единения, о котором едва ли когда-нибудь до этого было известно на Земле». И это в то время, когда американцев и не признавали за единую нацию, считая их просто скопищем европейцев-неудачников.