Максим Цхай - Вышибая двери Страница 18

Анри кипятится:

— Ничего подобного! Ты стоял! А я только рядом.

Формально ответственен тот, кто стоял первым от двери.

— Томас, я желаю тебе всего хорошего на новом рабочем месте.

— Что я должен был делать?! Драться с ними?

— Проверить наличие карты. Хотя бы дать понять, кто тут хозяин. Они бы не шли такой походкой по нашей территории.

Психанув, Томас сдирает с себя куртку секьюрити, швыряет ее в угол гардероба и уходит. Анри кивает. Так, мол, и надо. М–да… Двухметровый Анри из мотоклуба «Серые дьяволы»… Ты с удовольствием заламываешь руки вчерашним школьникам, но ни слова не сказал входящим албанцам. Даже карты не спросил, невзирая на то что секьюрити со стажем и гордишься этим… Еще и доброго вечера пожелал, наверное. Ладно, формально ответственен Томас, и мне не за что тебя наказывать. Но сам ты знаешь, что напустил в штаны. А ведь будешь и дальше ходить с видом, словно тебе море по колено. Будешь красиво клеить девиц. Не встанет ли в такие моменты перед твоим внутренним взором бородатое лицо ухмыляющегося албанца? Ухмыляющегося потому, что вы оба поняли: ты струсил и прогнулся под него… Эх, раньше человек от стыда перед самим собой вспарывал себе живот. Стрелялся из‑за того, что его позор видели другие. А теперь… Как ты, Анри, сам с собой‑то договоришься? А ведь договоришься…

Я не герой. И я не вспорол себе живот, хотя тоже испытывал унижающее чувство страха и позора бесславного поражения. Но я его — помню. И может быть, именно потому я и не боюсь сейчас ни черта. Потому что знаю: хуже такого чувства ничего быть не может. Лучше умереть. Выбитые зубы, само собой, не в счет.

Хрен с тобой, Анри. Ты не мой заместитель. Куруш будет вторым человеком в нашей команде.

Возвращаюсь на свою кухню. У меня уже очередь стоит. Распускаю волосы, надеваю фартук и дежурную улыбку. «Пицца–салями, пицца „Маргарита“, фрикадельки…» Жрите, заразы.

Тихо на душе. Спокойно. Отработал смену. Потерял голос. Хриплю.

Новый охранник сбежал со смены. Люблю этих людей, делают что хотят. Я позвонил ему на мобилу и услышал: «Лэк мишь!» В приблизительном переводе: «Пошел на!..» Ответа на эсэмэску «Ты соображаешь, с кем разговариваешь?» не получил.

А с кем он разговаривает? Я уже и сам не знаю, кто я такой. Поймал в зале его приятеля, отобрал кружку с пивом, напялил на него куртку секьюрити и велел стоять до конца смены, раз его друг такой говнюк. Тот, покачиваясь, отстоял — а куда деваться? Ян отказался платить. Я уперся рогом: «По договору я должен обеспечить двоих секьюрити, двое и отстояли, а кто именно — это мои проблемы». Приятель негодяя одобрительно кивнул и, покачнувшись, издал звук «ыыыыыуак!» Я поскорее вытолкал его из бюро. И смех и грех.

Эдак резать от Альмиса придут, а тут позорище такое, стыдно перед парнями будет…

Я знаю, где буду работать в старости. Может, даже и денег за это брать не стану. Оденусь динозавром и буду в парке аттракционов или в супермаркетах с детьми играть. Шарики раздавать, просто общаться. У меня получится.

Друзья шутят:

— Макс, да от тебя все дети с криком разбегутся!

— Не разбегутся. Я же буду в костюме динозавра…

Есть женщины, на которых сразу обращаешь внимание. Вот зашел в зал ночного клуба, окинул его взглядом — и опа!

Так было и на этот раз.

Я снова в отпуске, в своем любимом Симферополе. Встретились в «Корабле» со старым приятелем Сержем, неплохо выпили и решили смотаться в «Эльбрус», знаменитый на весь город ночной клуб, б…юшник и кобелятник. Его плюс в том, что даже в будни в нем всегда полно народа. Ну, правильно, «любовь» такого рода обуревает не только по выходным.

Дело немного осложнялось тем, что Серж верующий. Это, впрочем, не мешает ему крутить романы одновременно с тремя дамами, одна из которых замужем. Но, прочистив мозги хорошей русской водкой, он вспомнил, что нынче пост и вроде как заводить четвертую не очень комильфо.

— Слушай, Серж, но мы же не девок снимать, а общаться туда едем.

— А почему именно туда?

— А куда же еще? Ночь воскресенья, все закрыто.

Доехали на такси до «Эльбруса». Оттуда уже доносились гортанные мужские крики (почему‑то радостно орущие мужики приобретают кавказские интонации) и показной женский хохот — иногда думаю, как можно так смеяться, навыворот, зачем? Это что, демонстрация женского верхнего нёба, какой‑то особый сексуальный манок?

Мы прошли внутрь, миновав горланящую компанию, и попали в большой, забитый женщинами на выданье танцзал.

По опыту знаю: хочешь хорошо проводить время в чужом городе — облюбуй себе постоянное место для безобразий и первым делом задружись там с администратором. Или хотя бы с барменом и охраной. С барменом, понятно, посредством щедрых чаевых, а с охраной… пожалуй, быстро задружиться с охраной получится не у всех, но мне здесь проще. Рыбак рыбака…

В общем, бармен тут же указал нам на свободный столик, а охранники заулыбались, увидев в дверях мою шкодливую рожу.

— Макс, водку будешь?

Серж выглядел как связанный маньяк, случайно высвободивший руки.

— Давай по пятьдесят, и хватит на сегодня.

Пиво в походах я не пью, уж очень трансовый напиток, не для приключений никак.

Хлопнули черного «Немирова», и Серж заскользил взглядом по залу.

— Эх, цветник…

— Скорее яблоневый сад.

— Пост, Макс.

Я хотел сказать, что слово «пост» давно уже ассоциируется у меня с записью в блоге, но, взглянув на приятеля, передумал.

Лицо Сержа как‑то подобралось. Мне показалось, что он даже осунулся.

Я хохотнул и все‑таки не выдержал:

— Знаешь, Серж, ты либо крест сними, либо трусы надень.

— Да как ты можешь! Вон, у самого же крестик на шее!

— А ты покажи мне хоть одно место в Евангелии, где Христос говорил о необходимости соблюдения поста…

Устраивать религиозный диспут, впрочем, да еще в таком злачном месте, не хотелось.

Я отвернулся и стал заниматься своим любимым делом — наблюдением за человекообразными, включая себя самого.

Возле стойки стояла высокая белокурая девушка. Она напомнила женщин, которых я видел в Норвегии: красивое, правильное, немного строгое лицо, тянутая, словно гуттаперчевая, фигура. Она резко выделялась из толпы разряженных крымских девиц. Внешней привлекательностью… отчасти да, хотя девушки в Крыму все как на подбор, просто стройся в ряды и шагом марш на Запад — замуж за седых миллионеров. Но было в этой и что‑то особенное. Она стояла в пол–оборота, пила что‑то оранжевое, видимо апельсиновый сок, и немного насмешливо смотрела на окружающих. У нее была характерная пластика человека, долго занимавшегося спортом. Даже поза ее была свободной и собранной одновременно. И в то же время чувствовалось в ней какое‑то напряжение.

Я прикрыл глаза.

Есть у меня такой трюк — я запускаю ассоциативный ряд, связанный с незнакомым человеком, пытаясь увидеть зверя, на которого он похож. В мысленно созданном общении с этим зверем часто раскрывается алгоритм наших будущих отношений, если они, конечно, возникнут.

Я увидел реку, туман и на берегу красивую белую лошадь. Она была спокойна, но в ней чувствовалось что‑то тревожное. Лошадь потряхивала длинной, чуть вьющейся гривой, иногда опуская ладно выточенную голову в туман, стелющийся над травой.

Зеленые травинки, видные под слоем белого дымка, чуть дрогнули от прикосновения ее губ. Я подошел и погладил ее между ушами. Лошадь слегка мотнула головой, но ей это понравилось.

Я открыл глаза. Незнакомка уже смотрела на меня. Встретившись со мной глазами, она быстро отвернулась.

Серж перехватил мой взгляд.

— Макс, не тот случай, разве не видишь? Она или работает здесь, или проститутка.

— Знаешь что, не мешай.

— О–о-о! Ну, желаю удачи.

Серж вскоре ушел, чтобы не поддаваться лишним соблазнам. А я встал из‑за столика и подошел к стойке. Чуть улыбнулся:

— Тебе нравится наблюдать за людьми?

— Хм… Откуда ты знаешь?

— Видно. Меня зовут Максим.

— Римма.

Первый диалог наиболее интересен. И не смыслом слов, а ощущениями, переживаниями. Это как мяч друг другу кидать, наслаждаясь игрой, но и каждый раз испытующе поглаживая его пальцами — вдруг это не мяч, а просто грязный шар.

Хоп! — Гоп! Гоп! — БАЦ!!!

Бывает и так. Уронишь. А ты не роняй!

Но здесь мяч летал легко и все быстрей и быстрей, в конце рассыпавшись смехом. Не по поводу, а просто от того, что славно играть вместе.

— Чем в жизни занимаешься?

Девушка снова смеется. Секунду молчит, наконец озорно и с каким‑то вызовом смотрит мне прямо в глаза:

— Работаю в охране генерального директора банка «Прибалт» в Феодосии.

— Вау! Ты…

— Я телохранитель. Была чемпионкой Крыма по тхеквондо. И вот два года уже работаю в «Прибалте» в сопровождении. Рядом с шефом наши шкафы идут, а я вроде так, ни при чем.