Дэвид Ирвинг - Оружие возмездия. Баллистические ракеты Третьего рейха – британская и немецкая точки зрения Страница 18

Утром 17 августа была выпущена директива, подписанная начальником секретариата Шпеера. В ней кратко подчеркивалась радикальная перемена в политике Альберта Шпеера, касавшейся секретного оружия:

Кому: авиационной промышленности и армейской программе «А-4».

Программа «А-4» не должна мешать выпуску авиационной техники.

Это был первый решительный удар в войне против фон Брауна. Той же ночью бомбардировщики ВВС Великобритании нанесли второй удар.

Глава 3

Операция «Гидра»

1

Рано утром 17 августа 1943 года Бомбардировочное командование связалось с группами бомбардировщиков и предупредило, что в ближайшее время следует ожидать приказов о начале боевой операции.

В 9 часов 40 минут утра сэр Артур Харрис отдал приказ о начале операций «Гидра» и «Малёк» – атаки, соответственно, на Пенемюнде и Берлин.

План атаки был составлен еще несколько недель назад. Первоначально Харрис выступал за то, чтобы атаковать лишь два огромных здания цехов. Мистер Сэндис во время своего визита к командованию бомбардировочной авиации убеждал, что атака должна быть направлена также и против ученых, работавших в Пенемюнде, поэтому для воздушного налета было намечено три цели: точка F – группа домов, где жили ученые, должна была быть атакована первой; второй целью стала точка B – два огромных цеха; и, наконец, в последнюю очередь нужно было уничтожить точку Е – экспериментальный завод. Эллиптический испытательный стенд VII в план воздушного налета включен не был.

Операцию решили начать через пятнадцать минут после полуночи. Часом раньше группа самолетов наведения должна была совершить отвлекающий воздушный налет на Берлин.

За день до операции полковник авиации Джон Сирби был вызван для специального инструктажа. Ему поручили возглавить группу бомбардировщиков, которая совершит налет на Пенемюнде. Он и два его помощника узнали, что атака будет проходить в три этапа. Осветительные ракеты озарят район налета, а затем наводимые на цель с помощью радиолокационной станции самолеты поочередно пустят цветные «осветительные ракеты» над тремя точками прицеливания.

Все три точки прицеливания находились на одной линии с крошечным островом Рюген в трех милях севернее Пенемюнде. Временной отсчет расстояния от этого острова должен был обеспечить точность атак.

Весь воздушный налет должен был длиться сорок пять минут. Первая волна бомбардировщиков уничтожит городок персонала, спустя четыре минуты после запуска над второй точкой прицеливания осветительных ракет будет осуществлена вторая атака на здания цехов. И наконец, ракеты будут выпущены над третьей целью, экспериментальным заводом.

В назначенный день в два часа пятьдесят минут сэр Артур Харрис издал последний приказ.

Для воздушного налета на Пенемюнде было выделено 433 «стирлинга», «галифакса» и «ланкастера». Осветительные ракеты над точками прицеливания готовились выпустить 65 самолетов наведения. Восемь самолетов «москито» должны были нанести отвлекающий удар по Берлину, призванный деморализовать противника. Каждый самолет «москито» был снабжен сигнальными осветительными ракетами и минимальным запасом бомб. Они должны были включить свою радио-аппаратуру, чтобы навести противника на ложный след.

4000 летчиков узнали, что, если эта ночная атака на таинственный «исследовательский центр» провалится, они вынуждены будут возвращаться в Пенемюнде ночь за ночью, пока цель воздушного налета не будет достигнута. Им сообщили, что в Пенемюнде развернуты работы над «новым типом радиолокационного оборудования», которое призвано было увеличить эффективность вылетов германских ночных истребителей: «С целью задержки выпуска оборудования для повышения эффективности ударов бомбардировщиков необходимо уничтожить как экспериментальный центр, так и заводские цеха, а также ликвидировать или вывести из строя научных и технических экспертов, работающих в Пенемюнде…»

Полковник авиации Сирби собрал своих летчиков для последнего инструктажа. Над Северным морем бомбардировщики должны были лететь на предельно низкой высоте, чтобы не попасть в зону действия немецких радиолокационных станций. При подлете к Дании вся армада должна была быстро набрать высоту 7000 футов и с этой высоты атаковать цели.

В девять часов, когда первый самолет уже готовился к взлету, в небе появилась ослепительная луна.

2

К началу вечера все соединения истребителей Германии были приведены в боевую готовность: около четырех часов дня станция радиоперехвата Seerauber установила, что цель английских пилотов находится скорее в Северной, чем в Южной Германии. Разгадав несложный шифр Бомбардировочного командования, немцы сумели прочитать предупреждение оборонительным сооружениям в Кромере о том, что британские бомбардировщики совершат вылет из этого места и вернутся туда же.

Первые сообщения о приближающихся бомбардировщиках получил от постов береговой охраны на побережье Дании майор Херманн. Из своего командного пункта в Бонн-Хангелар он обсудил создавшуюся ситуацию с генерал-полковником Хубертом Вайзом, находившимся в Берлине, и пришел к выводу, что именно Берлин станет целью воздушного налета.

Вскоре после десяти часов вечера восемь «москито» из 139-й эскадрильи быстро пронеслись над Данией, миновали побережье к западу от Пенемюнде и повернули на юг, к Берлину.

В десять часов двадцать пять минут в Пенемюнде раздался сигнал тревоги.

К тому времени, как «мессершмиты» и «дорнье» достигли высоты, на которой должны были находиться самолеты противника, «москито» уже и след простыл.

По всей Германии в воздух по тревоге поднимались эскадрильи истребителей. Более 200 самолетов, невиданный доселе рекорд, дежурили в воздухе. С интервалом в одну минуту в теплый вечерний воздух поднялись тринадцать «Me-110» из 2-й группы NJG в Сент-Тронде.

А «москито» уже были на подлете к Берлину. В десять часов сорок две минуты зазвучали все сирены немецкой столицы. Когда к этому вою добавились сигналы радаров и гул сотен бомбардировщиков, берлинцы решили, что им угрожает участь Гамбурга.

Без четырех минут одиннадцать первый «москито» уже был над Берлином, его освещали сотни прожекторов. С громким ревом берлинские зенитные батареи открыли огонь. Четыре миллиона берлинцев со всех ног кинулись в бомбоубежища. Небо озарилось сотнями вспышек, в городе начали взрываться бомбы. К Берлину были стянуты все эскадрильи соединения «Вепрь» Херманна.

Через одиннадцать минут после начала атаки берлинской зенитной артиллерии было приказано снизить линию огня до 22 000 футов. Группа Херманна должна была действовать за пределами этой смертельной черты.

Генерал Каммхубер, пытавшийся руководить сражением из своего бункера в Арнеме, обнаружил, что связь прервана. 4-я истребительная дивизия, которой руководил из своего бункера в Меце (Северная Франция) генерал Юнк, приняла на себя командование воздушным сражением, которое в конечном счете развернулось над Северной Германией.

В половине двенадцатого ночи Юнк подал сигнал: «Все ночные истребители на Берлин!»

Одномоторные и двухмоторные истребители со всей Германии устремились к столице, где зенитная артиллерия и «москито» вели свой «разговор».

В офицерской столовой в Пенемюнде фон Браун и Дорнбергер были погружены в беседу со знаменитой Ханной Рейч, летчиком-испытателем. Вечер был наполнен смехом и оживленными голосами. В 370 милях от Пенемюнде лодка Ганса Йешоннека, начальника штаба ВВС, мирно рассекала залитые лунным светом воды озера Голдап в Восточной Пруссии. Ганс Йешоннек рассказывал своему адъютанту о крайне неприятном разговоре, что состоялся у него в тот день с фюрером. Это был последний вечер в жизни Йешоннека. Сам Гитлер только что закончил совещание с фельдмаршалом Кейтелем и Йодлем и теперь отдыхал за чашкой чая.

В Берлине Йозеф Геббельс, который часом ранее выступил в министерстве пропаганды с докладом о мерах, принятых с целью «ослабления последствий британских бомбежек», находился в своем бункере, ожидая окончания сигнала отбоя, а полковник Занссен, представитель Пенемюнде в военном ведомстве, прогуливался по балкону в апартаментах Дорнбергера в Шарлоттенбурге и восхищался эффективностью противовоздушной обороны Берлина.

3

Выдержка из дневника личного секретаря фон Брауна освещает последние часы того идиллического существования, которое вели ученые в этом балтийском раю:

«После многих дней, наконец, выглянуло солнце, по которому мы так стосковались. Оно не пышет зноем, но как же приятно снова видеть столь любимое мною море в лучах заката. Приближается вечер, и толпы людей покидают цеха. Теперь я могу вернуться и без помех поработать в канцелярии, чтобы к утру закончить всю работу для профессора.