Виталий Чернявский - Операции советской разведки. Вымыслы и реальность Страница 19

И при этом ссылались, например, на тот факт, что перед вторжением вермахта в Чехословакию советские разведслужбы четыре раза докладывали о сроках этой акции — в мае, августе и дважды в сентябре 1938 года, но все эти сведения оказались ложными.

Кстати сказать, советская разведка с марта до середины июня 1941 года доложила политическому и военному руководству Советского Союза шесть различных сроков возможного немецко-фашистского нападения, но они не подтвердились. Действительная дата — 22 июня — была названа только седьмой. И на нее Сталин, естественно, обратил мало внимания. Фюрер рассчитал точно: чем больше называют сроков нападения, тем скорее признают их за «липу».

Вот так были дезориентированы хозяин Кремля и его ближайшие советники и помощники.

Нужно учесть еще одно обстоятельство. Перед войной советская разведка не смогла полностью раскрыть стратегические планы Германии, касающиеся развязывания и ведения военных действий против СССР. В 1932–1937 годах разведка Кремля добывала такие документы. Но затем с потерей агентурных позиций в период сталинско-бериевских репрессий подобную документальную информацию не удалось получить. Речь идет в первую очередь об указании Гитлера от 22 июня 1940 года разработать план «Барбаросса»; о совещании руководящего состава вооруженных сил Германии 31 июня 1940 года, на котором были учтены стратегические цели и предварительные сроки начала и окончания войны против Советского Союза; о совещании у Гитлера 5 декабря 1940 года, на котором предварительно обсуждался план «Барбаросса»; об утверждении Гитлером директивы № 212 о введении в действие плана «Барбаросса» (подготовительные мероприятия завершить к 15 мая 1941 года); об утверждении Гитлером 30 апреля 1941 года окончательной даты нападения на СССР.

У большинства руководителей разведки Кремля, впрочем, как и у многих высших государственных, политических и военных деятелей, не было сомнений, что война, несмотря на их усилия, быстро приближается. Однако все они не представляли, как она начнется: с провокации ли (как случилось с Польшей), или с ультиматума (о чем широко распространяла слухи немецкая сторона), или же с внезапного удара.

Звучит несколько парадоксально, но сам Кремль подсказал Гитлеру идею, как нужно действовать, выступив 13 июня 1941 года с заявлением, распространенным ТАСС. В нем слухи о возможном германо-советском столкновении были объявлены неуклюжим пропагандистским шагом враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны. Далее в сообщении говорилось: ни СССР, ни Германия к войне не готовятся, военные мероприятия, проводимые ими, не имеют касательства к советско-германским отношениям. И особенно подчеркивалось, что «Германия не предъявляла СССР никаких претензий и не предлагает какого-либо нового, более тесного соглашения, ввиду чего и переговоры на этот предмет не могли иметь место».

Искушенные политики без особого труда сделали вывод, что Москва готова обсудить с Берлином создавшуюся обстановку и германские претензии и предложения. Руководители немецко-фашистского государства сообразили это еще быстрее, но не откликнулись на инициативу Кремля и продолжали играть в молчанку. А по доверительным каналам «бюро Риббентропа» и Службы безопасности советскому полпредству была подброшена дезинформация о том, что заявление ТАСС не произвело на немецкое руководство никакого впечатления и что в Берлине не понимают, чего хочет Москва.

Здравомыслящим наблюдателям было ясно: Кремль провоцируют на никчемные переговоры. Для чего? Да для того, что пока советское руководство будет ими заниматься, оно не отдаст приказ о переводе своих вооруженных сил в состояние полной боевой готовности. Следовательно, создадутся условия для внезапности немецкой агрессии, и развернутые боевые порядки вермахта встретят слабое сопротивление. Потери германских войск будут сведены к минимуму, и с самого начала возникнут благоприятные условия для быстрого развертывания молниеносной войны. Так оно и случилось.

Большим успехом немецких спецслужб можно считать то, что гестаповцы подставили резиденту НКГБ в Берлине Амаяку Кобулову своего агента-двойника. Им оказался некто Орест Берлингс, 27-летний латышский журналист, корреспондент эмигрантской газеты «Бриве земе». Он переселился в 1939 году из Латвии в Германию и был завербован гестапо под кличкой Петерс. Ему удалось быстро расположить к себе советского резидента, и тот привлек его к работе на разведслужбу Лубянки, окрестив псевдонимом Лицеист. Нужно заметить, что А. Кобулов (оперативный псевдоним Захар) был не простым руководящим сотрудником органов госбезопасности, а младшим братом Богдана Кобулова, правой руки самого Берии, который вершил важные дела в Наркомате внутренних дел.

Немцы немедленно использовали представившуюся им возможность. Они подключили Лицеиста — Петерса к внедрению в каналы советской внешней разведки, ведущие напрямую к руководству страны, дезинформационных материалов. Кстати, эти материалы готовились в величайшем секрете и докладывались Гитлеру. Фюрер просматривал их, нередко редактировал, что-то прибавлял или сокращал и в таком виде возвращал шефу ведомства внешних дел. Тот передавал документы чиновнику так называемого «бюро Риббентропа» — мидовского подразделения, — работавшему с журналистами, некоему Рудольфу Ликусу. На самом деле этот лжедипломат был ответственным сотрудником гестапо, имевшим высокое эсэсовское звание штандартенфюрер (впоследствии он стал оберфюрером СС). Именно он руководил деятельностью Лицеиста-Петерса.

Вот по такой цепочке: Гитлер — Риббентроп — Ликус — Лицеист — Кобулов — «деза» попадала в руки Сталина, Молотова и Берии.

Надо еще раз подчеркнуть, что Гитлер всеми силами старался отвлечь внимание советского руководства и мирового общественного мнения от подготовки нападения на СССР. Берлин прилагал неимоверные усилия к тому, чтобы создать вокруг политики Третьего рейха плотную дымовую завесу, в которой можно было строить лишь догадки относительно следующего хода фюрера. Что он предпримет после захвата в апреле 1941 года Греции и Югославии? Прикажет высадить десант на Британские острова, чтобы покончить с англосакской империей? Или ударит с той же целью по Ближнему Востоку? Или же двинет вермахт на своего «смертельного врага» — Советский Союз? И это ему удалось.

Теперь в наших руках есть освободившийся от тайных архивных пут дневник имперского министра пропаганды Йозефа Геббельса, верного Гитлеру до гроба главного идеолога и пропагандиста нацизма.

Вот что записал он 6 июня 1941 года, за полмесяца до начала похода на Восток:

«Наша маскировочная деятельность срабатывает безупречно. Во всем мире говорят о предстоящем в скором времени заключении военного пакта Берлин — Москва…» И далее: «14 июня. Обман удался полностью… Распространяем сумасшедшие слухи: Сталин, мол, приедет в Берлин, шьют уже красные флаги для встречи и тому подобное. Позвонил Лей (заведующий организационным отделом НСДАП и одновременно руководитель Германского трудового фронта — министр труда. — В. Ч.), он этому поверил. Я не стал разуверять его. Сейчас все это служит главному делу…»

И еще три отрывка из дневника:

«15 июня. По мнению фюрера, опровержение ТАСС (имеется в виду Заявление ТАСС от 13 июня. — В. Ч.) — свидетельство страха Сталина, который дрожит перед приближающимися событиями… Необходимо и далее распространять слухи — мир с Москвой, Сталин приедет в Берлин, предстоит скорое вторжение в Англию. Все, чтобы скрыть реальность…

17 июня. Слухи о России приобрели невероятный характер: их диапазон от мира до войны. Для нас это хорошо, мы способствуем распространению слухов. Они — наш хлеб насущный.

18 июня. Маскировка наших планов против России достигла наивысшей точки. Мы настолько погрузили мир в омут слухов, что сами в них не разбираемся. Новейший трюк: мы намечаем созыв большой конференции по проблемам мира с участием в ней России. Желанная жертва для мировой общественности».

Остается подытожить. Благодаря серии, надо признать, в большинстве случаев убедительно сработанных пропагандистских и дезинформационных акций Гитлеру удалось ввести Сталина в заблуждение в отношении истинных намерений Берлина и сроков начала агрессии фашистской Германии против СССР. Таким путем была достигнута оперативная внезапность нападения, что уже в первые дни военных действий принесло вермахту колоссальные успехи.

На весах истории

Шестьдесят с лишним лет отделяют нас от начала Великой Отечественной войны. Нет уже фашистской великогерманской империи, рассыпавшейся под ударами антигитлеровской коалиции. Нет и Советского Союза, сделавшего главный вклад в достижение Великой Победы.