Алексей Сахнин - Опыт Октября 1917 года. Как делают революцию Страница 19

Итак, ведущая группа в партийной верхушке, состоявшая из Ленина, Зиновьева и, возможно, Сталина подготовила список «желательных» членов будущего ЦК, в который кроме них входили Каменев, Теодорович, Ногин, Глебов-Авилов и Милютин. Но ведь Ленин предлагал расширить состав ЦК до 13 человек, следовательно, у него должны быть наготове как минимум 13 кандидатур. Более того, несмотря на решения конференции, фактически ЦК действительно увеличили (за счет избрания кандидатов). Но ни Ленин, ни Зиновьев никого больше публично не защищали. Получается, что «вакантными» оставались сразу пять мест. Одно из них занял «забытый» было Свердлов.

Наконец, в пользу Смилги и Бубнова также высказались известные большевики (Муранов и Ломов-Оппоков), причем в отношении первого из них звучали только аргументы «за». В итоге Смилга был избран членом, а Бубнов кандидатом в члены ЦК. Скорее всего, эти две кандидатуры не вызывали у Ленина и его группы сопротивления: отводов с их стороны не последовало. Более того, Бубнов был весьма важен, как представитель влиятельного (судя по дискуссиям) течения в партии и один из лидеров МОБ (недаром поддержал его именно его московский товарищ Ломов).

Вообще, все избранные в ЦК большевики, кроме «большой четверки» (Ленина, Зиновьева, Сталина и Каменева) были представителями крупнейших парторганизаций страны. Смилга был членом Кронштадтского комитета партии и после избрания в ЦК отвечал за работу в парторганизациях и Советах окрестностей Петрограда и в Финляндии, где пользовался большим авторитетом и влиянием. Бубнов и Ногин были представителями Московского областного бюро и московского комитета партии. Федоров, Теодорович, Милютин и Глебов-Авилов были членами петроградского комитета. Правдин представлял Уфимскую парторганизацию. У Свердлова был мандат уральского обкома РСДРП(б), восстановленного при его участии в течении марта-апреля 1917.

В сложных условиях, в которых оказались большевики после революции, необходимо было консолидировать партию, наладить «обратную связь» с региональными организациями. Да и в более поздний период, в основе формирования Центрального Комитета, как свидетельствуют архивные источники, оставался принцип представительства крупнейших региональных организаций партии. Об этом свидетельствует, например, тетрадь делегата VI съезда РСДРП(б) К. А. Козлова. Тетрадь представляет собой подробный конспект заседаний съезда, в том числе и того закрытого заседания, на котором обсуждались кандидатуры в ЦК и происходили выборы и протоколов которого не сохранилось. В тексте, в частности, приведены списки кандидатов в ЦК, представленные делегатам несколькими крупнейшими делегациями: московской, поволжской, петроградской, уральской, латышской, кавказской, а также группой межрайонцев.

По всей видимости, в апреле, конкретные кандидатуры представителей крупнейших парторганизаций согласовывались на предварительных частных совещаниях с членами крупнейших делегаций. Сведения о них, правда весьма отрывочные, дошли до нас. Причем, известно, что на заседаниях московской и петроградской делегаций категорически отводилась кандидатура Каменева. Ряд делегатов, в т. ч. Бубнов и Ломов, вспоминали, что «в виду крайне резкого настроения подавляющего большинства делегатов конференции против тов. Каменева … руководящему ядру конференции во главе с Лениным и Сталиным пришлось созвать два закрытых заседания старых большевиков-ленинцев, где т. Ленин отстаивал и с трудом отстоял кандидатуру т. Каменева в члены ЦК». Выступление Соловьева, направленное против кандидатуры Каменева, подтверждает наличие таких настроений среди московских и петроградских большевиков.

Предварительные совещания с представителями крупнейших парторганизаций страны, на которых согласовывались списки в ЦК, стали обычной практикой. Так, в марте 1919 г., накануне VIII съезда партии, на одном из пленумов ЦК Крестинский и Стасова «…сообщили о переговорах с уральцами, поволжанами, питерцами и москвичами о списках ЦК» и огласили предварительный список. Очевидно, разработанная в апреле 1917 г. технология, в основном, была принята партией на вооружение.

В ходе одного из частных совещаний Ленина с делегатами от московской парторганизации, резко против вхождения в ЦК Каменева выступил Ломов-Оппоков. Во время официального обсуждения кандидатуры Каменева он, как известно, промолчал. Зато он выступил в поддержку кандидатуры Бубнова. А другой москвич – Ногин – выступил в поддержку Каменева, заявив, что на совещании членов московской парторганизации, где обсуждалось поведение Каменева, «после горячих дебатов <…> ему было высказано полное доверие». Вероятно, на одном из предварительных совещаний, между московскими делегатами, принадлежавшими к разным группам, была достигнута договоренность о «непротиводействии» друг другу, которая позволила пройти в ЦК представителям обеих московских фракций. Впрочем, эти договоренности не носили, видимо, окончательного и обязательного для всех характера. Во всяком случае, некоторые видные представители московских большевиков в ходе обсуждения выступали против своих оппонентов. Так, Р. Землячка упрекнула Ногина в том, что он «запуган атмосферой Совета», и это мешает его партийной работе. Не все левые москвичи готовы были согласиться с кандидатурой Ногина, одного из лидеров правой группы в Москве. С другой стороны, против Бубнова высказался Ангарский, один из членов МК РСДРП(б), близкий по взглядам к Ногину и Рыкову.

И все же, с высокой долей уверенности можно предположить, что конечный вариант «ленинского списка» мог формироваться в ходе подобных совещаний, на которых представители различных групп согласовывали возможные кандидатуры. В итоге, в ЦК оказалось два москвича, представлявших противоположенные течения – радикально-левое (Бубнов) и умеренно-правое (Ногин).

Смилга был представлен делегатам видным членом петроградского комитета Мурановым, знавшим его по ссылке. Муранов высоко оценил доклады Смилги (один был прочтен еще в ссылке, а другой – о положении в партийных организациях и Советах окрестностей Петрограда и в Финляндии – был представлен в ходе конференции) и заявил, что «товарищи ссыльные поддержали бы эту кандидатуру». Сам Смилга, вернувшись, после Февраля из Сибири, был направлен в Кронштадт, где его избрали одним из руководителей парторганизации. После конференции он продолжил работу в парторганизациях окрестностей Петрограда (Кронштадт, Петергоф, Выборг, Гельсингфорс и т. д.), стал председателем Областного комитета армии и флота. Очевидно, что окрестности столицы (а Кронштадт с его революционными матросами, в особенности) являлись одной из приоритетных областей с точки зрения революционной политики.

Итак, первыми после революции членами ЦК стали Ленин, Зиновьев, Сталин, Каменев, Смилга, Свердлов, Милютин, Ногин и Федоров. Кандидатами в члены центрального комитета были избраны Бубнов, Глебов-Авилов, Правдин и Теодорович.

Интересно, что среди кандидатур были такие известные деятели, как Шляпников, Залуцкий и Молотов, но никто не высказался в их пользу. В итоге они получили недостаточное число голосов, для того чтобы быть избранными в ЦК. Сказалось то напряжение, которое существовало в отношениях между лидерами первого послереволюционного призыва РБ ЦК и петроградскими большевиками, от поддержки которых во многом зависело это голосование. Шляпников, Залуцкий и Молотов не были представителями ни петроградской, ни какой либо другой организации и им не на кого было опереться. С другой стороны, они проиграли борьбу за лидерство в партии в целом и вынуждены были уступить свое место другим лидерам.

Еще одним видным большевиком, прославившимся в марте-апреле, но не избранным в ЦК, был С. Багдатьев. В его случае, видимо, причиной стало то столкновение, которое произошло между ним и Лениным в дни апрельского кризиса. Если учесть то, что Ленин несколько раз в ходе самой конференции жестко критиковал «пекистов, которые не слушают ЦК», подразумевая именно Багдатьева и его сторонников, поражение последнего на выборах в ЦК становится понятным. Даже для левых он стал слишком одиозной фигурой, ответственной за осужденную партией «авантюру». Правые же, во главе с Каменевым, сделали этот эпизод одним из аргументов в своей полемике с Лениным, что еще сильнее дискредитировало Багдатьева в глазах делегатов конференции. При этом в ЦК (на правах кандидата) вошел близкий к Багдатьеву по взглядам Бубнов.

Итак, новый состав ЦК был довольно пестрым. В него вошли лидеры с весьма разными взглядами: ультра-левые, сторонники немедленного перехода к борьбе за советскую власть (Бубнов), Ленин и сторонники его стратегии борьбы за преобладание в Советах (кроме вождя здесь следует упомянуть Сталина и Зиновьева), Каменев и его единомышленники, ориентировавшиеся на стратегию солидарности советского блока, оказывающего последовательное давление на правительство (кроме Каменева эти взгляды разделял Ногин). Взгляды Милютина, Смилги и Свердлова располагались в левой части большевистского идейно-политического спектра. Впрочем, Смилга и Свердлов не относились к числу теоретиков, и реконструировать нюансы их взглядов сегодня уже невозможно. Однако их позиция имела большое значение, поскольку оба были видными партийными организаторами.