Аркадий Векслер - Такая удивительная Лиговка Страница 19

После опубликования в 1927 г. митрополитом Сергием (Старгородским) «Декларации», в которой заявлялось о необходимости компромисса с советской властью ради сохранения церкви, большая часть священников во главе с митрополитом Ленинградским Иосифом отвергла «Декларацию». О. Феодор составил обращение, с которым к митрополиту Сергию от клира и прихожан Ленинграда и ездил с представителями клира в Москву с протестом против «небывалой церковной неправды». Практически все «иосифляне» погибли в лагерях и тюрьмах. О. Феодор был арестован в 1927 г., затем выпущен на свободу, однако в 1928 г. арестован снова. Зимой 1929 г. его, безнадежно больного, выпустили на свободу умирать, чтобы не создавать ему ореола мученичества. Но до весны о. Феодор продолжал служить в храме Воскресения Христова («Спаса-на-Крови»), который был центром иосифлянства. Поток желающих исповедоваться у ставшего уже широко известным священника-подвижника был бесконечен.

Ф.К. Андреев умер 23 мая 1929 г. Отпевали его в храме Воскресения Христова. По мнению известного профессора Санкт-Петербургской духовной академии А.И. Бриллиантова, такого скопления людей на отпевании город не знал со времен похорон Достоевского. Похороны высоко почитаемого паствой протоиерея вылились в демонстрацию всеобщего преклонения перед христианским подвижничеством, мученичеством за веру. Траурное шествие от храма Спаса-на-Крови к Александро-Невской лавре растянулось на несколько кварталов. Через много лет рядом с могилой о. Феодора на Никольском кладбище был похоронен митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев).

Н.Н. Андреева (1897–1970; урожденная Флоренская) была правнучкой архитектора К.А. Тона. Родилась в Петербурге. В 1917 г. окончила петербургскую гимназию. В 1921 г. стала слушательницей известного в то время в Петрограде Богословского института. Основателем и ректором института был митрополит Григорий (Чуков), ближайшими помощниками которого являлись Иван Павлович Щербов и Федор Константинович Андреев, который прибыл в Петроград после закрытия Московской духовной академии, где он заведовал кафедрой систематической философии и логики. В Богословском институте и произошла встреча Натальи Николаевны и Федора Константиновича. В июне 1922 г. они обвенчались, договорившись до свадьбы, что Федор Константинович примет сан, при этом невеста встретила решение жениха с радостью. Молодых обвенчали в Троицкой церкви на Стремянной ул. (не сохранилась). Свадьба была пышная, с огромным количеством гостей, среди которых были православный издатель Михаил Александрович Новоселов, известные русские философы – Николай Лосский и доктор исторических и богословских наук Лев Платонович Карсавин.

После кончины о. Феодора матушка стала известной общественно-церковной деятельницей и продолжала свой скорбный путь уже одна. Она дважды ездила в ссылку к митрополиту Иосифу (Петровых), что, конечно, было небезопасно. Ее арестовали 21 сентября 1930 г., в день Рождества Богородицы. Она проходила по сфабрикованному делу ИПЦ. Следствие шло год, а затем Наталью Николаевну перевели в московскую тюрьму. К ней приезжала мать. Свидание было тяжелым: матушка Наталья смотрела на мать, плакала и молчала. Вот как о ней вспоминала Мария Николаевна Юдина: «Наталья Николаевна была красива, одарена, очаровательна и многострадальна. И мужественна – год сидела на Лубянке, во внутренней тюрьме. И когда от нее не добились искомого ответа, ей кричали: "Посидишь в одиночке – вспомнишь!" Но ее не били, к счастью. Она, Наташа-то, никого и ничего не предала.». Только благодаря хлопотам друзей приговор удалось изменить: вместо пяти лет концлагеря – три года ссылки в Алма-Ату. Наталью Николаевну освободили в 1933 г., и матушка поселилась в Толмачево, поскольку жить в Ленинграде ей было запрещено. После убийства Кирова поднялась новая волна репрессий. Появилось понятие «социально опасный элемент», под который попадали тысячи людей и, конечно, уже имевшие судимость. Наталья Николаевна с дочерьми уехала в Брянск к брату. Годы скитаний закончились, когда она после жизни в Куйбышеве вернулась в родной город в 1955 г. Матушка сняла комнату на ул. Блохина, близ Князь-Владимирского собора, и стала его прихожанкой. Наталья Николаевна Андреева скончалась 7 марта 1970 г. Погребена она на Северном кладбище. Последние два года она снимала комнату у Покровской церкви в Мариенбурге[8].

При аресте Наталии Николаевны был отобран и исчез в недрах НКВД весь архив о. Феодора, в том числе тысячестраничная диссертация о Самарине, большой труд по литургике, который Павел Флоренский назвал непревзойденным, лекции, проповеди, письма о. Павла к нему и многие другие труды, которые стали бы весомым вкладом в православное богословие.

Ранее, в 1925 г., арестовали и брата Натальи Николаевны Михаила Фроловского (тоже жившего в этом доме). Бывший лицеист и офицер царской армии получил за панихиду по лицеистам пять лет концлагеря. Эту ссылку он пережил и умер в сентябре 1943 г.

В 1930-х гг. здесь жили работники табачной фабрики им. Клары Цеткин Иван Андреевич и Мария Павловна Берчиковы, врач Роза Григорьевна Мац, зубной врач амбулатории артели «Медработник» Моисей Давыдович Тартаковский.

Дом № 23

Доходный дом Общества благодарения в память 19 февраля 1861 года

Дом № 23

В 1849 г. – один из участков, принадлежавших портновскому мастеру Григорию Ивановичу Мальгину. Здесь был построен двухэтажный каменный дом с одноэтажной деревянной пристройкой, причем оба строения не занимали всей ширины участка, превышавшей 20 саженей. Затем домовладение приобрел купец Николай Степанович Волостных и, не живя здесь, владел им до конца 1898 г., после чего продал домовладение Обществу благодарения в память 19 февраля 1861 г., оставаясь жить в доме в наемной квартире.

Н.С. Волостных (он умер в 1910 г.) разбогател на содержании меняльных лавок. В 1895 г. – купец 1-й гильдии, содержатель банкирской конторы, член Петербургского общества пособия потерпевшим от пожарных бедствий; в 1909 г. – совладелец участка № 28 по Лиговской улице.

К постройке на своем участке доходного дома владелец привлекал академика архитектуры Н.В. Набокова, городского участкового архитектора И.И. Дитриха, гражданского инженера К.Н. Леонтьева.

Здесь жили в 1895–1900 гг.: член правления Товарищества усовершенствования мостовых и канализационных сооружений, председатель Общества пароходства по Дону, Азовскому и Черному морям и их притокам инженер Сергей Константинович Марченко (здесь же находилась контора этого Товарищества), вдова действительного статского советника историка Дмитрия Федоровича Прилуцкого (1821–1872) Мария Константиновна (1831–1898; ранее жила в Царском Селе с сыном Константином, доктором медицины врачом Царскосельского управления), член Санитарного попечительства Московской части Семен Иванович Семенов, содержатель бань Гаврила Николаевич Целибеев, Елизавета Николаевна Целибеева (содержала торговлю канцелярскими принадлежностями).

В доме находилась контора Товарищества устройства и содержания усовершенствованных мостовых (1898), Общества водоснабжения, канализации и замощения (1909). В 1909 г. Аграфена Николаевна Васильева содержала кухмистерскую.

В 1930-х гг. здесь жили: Анна Ивановна Орлова с сыном Николаем Николаевичем, Павел Васильевич Семенов с женой Анной Алексеевной Смирновой.

Н.Н. Орлов (родился в 1922 г. в Петрограде) – участник обороны Ленинграда. Красноармеец, вожатый 6-го Армейского отряда собак-истребителей; убит в бою 20 октября 1941 г. Похоронен в Пулкове.

Семенов Павел Васильевич (родился в 1913 г. в Санкт-Петербурге) – участник Великой Отечественной войны. Техник-лейтенант (служил в Могилевской области), пропал без вести после 23 декабря 1942 г.

Ныне здесь работают крупная юридическая фирма «Логос», мини-гостиница «Грант».

Дом № 25

переулок Ульяны Громовой, 8 (доходный дом Петербургского общества страхований)

Дом № 25

В 1849 г. участок площадью в 220 кв. саженей на углу принадлежал наследникам купчихи Ефросиньи Емельяновны Щукиной, построившим на участке каменный дом (1854, военный инженер К.Е. Егоров; в 1857 и 1860 гг. архитектор П.К. Сверчков расширил его).

С середины 1850-х гг. домом владел титулярный советник Федор Петрович Сливчанский, а после его смерти в 1878 г. его дочь – жена гражданского инженера Александра Федоровна Пруссак, остававшаяся домовладелицей до 1897 г. Обследовавший домовладение архитектор Петербургского кредитного общества А.К. Бруни отметил в 1865 г. «прочность каменного четырехэтажного углового дома, возвышенного со стороны двора пятым этажом и разделенного на квартиры, с двухэтажным дворовым флигелем и одноэтажными деревянными службами». Стоимость построек по оценке Бруни приближалась к 150 тыс. руб., что и подтвердил при следующем обследовании архитектор В.Р. Бернгард, отметивший также, что лицевой жилой дом «оштукатурен в рустик, окна обтянуты наличниками и этажи разделены поясками. Полы в доме на 1/10 паркетные, имеется пять ватерклозетов, шесть кранов с раковинами.».