Джон Дуглас - Погружение во мрак Страница 2

Я понимал: везти ее ко мне домой нельзя — моя старуха уже могла вернуться. И что же мне тогда — объяснять, что так я должен был поступить с ней, с женой? Нужно было найти место, где мы с этой сучкой останемся наедине и где нам не помешают. Я должен чувствовать себя спокойно. Пусть мне будет все знакомо, и я буду знать, что могу сделать, как пожелаю, и меня никто не потревожит. Меня осенило. Доехав до конца улицы, я свернул в парк — парк Эдмунда Орджилла, так он назывался. Мне показалось, что девчонка снова очухалась, и я еще раз ударил ее в висок. Я проехал мимо баскетбольных площадок, мимо уборных и так далее в глубину парка, к озеру. Остановив машину на берегу, я выключил двигатель. Вот теперь мы остались вдвоем.

Схватив девчонку за рубашку, я выволок ее из машины. Она застонала в полуобмороке. Из раны возле глаза кровь текла по носу и губам. Я оттащил ее подальше от машины и бросил на землю, она сделала попытку подняться. Эта сучка до сих пор сопротивлялась. Пришлось навалиться на нее, оседлать и врезать еще пару раз.

Поблизости раскинуло ветки высокое дерево — какой уют и романтика! Теперь она моя. Все зависит только от меня. Я могу поступить с ней, как пожелаю. Я сорвал с нее одежду — кроссовки «Найк», тенниску, обтягивающие шорты и синий пояс для похудения. Она уже почти не сопротивлялась, выбившись из сил. Я раздел ее донага, снял даже носки. Она пыталась убежать или хотя бы увернуться, но напрасно. Теперь все зависело от меня. Я решал, останется эта сучка в живых или сдохнет, а если сдохнет, то как. Решения принимал только я. Впервые в жизни я чувствовал себя человеком.

Придавив локтем ее шею, чтобы заставить девчонку замолчать, я начал с груди — с левой. Но это было только начало. Эта сучка еще получит то, чего никогда не пробовала. Я огляделся. Встал, потянулся и, схватившись за ветку дерева, сломал ее — длинную, около двух с половиной или трех футов. Это было нелегко — чертова палка в толщину достигала двух дюймов. Обломанный конец оказался острым, как наконечник стрелы или копья.

Еще минуту назад девчонка лежала как труп, но теперь вновь завопила во весь голос. Ее глаза выпучились от боли. Сколько из нее вытекло крови! Наверняка она была еще нетронутой. Она перестала отбиваться, только визжала.

Вот тебе за всех баб, которые смешали меня с дерьмом, мысленно повторял я. За всех, кто водил меня за нос. За всю мою жизнь — пусть теперь для разнообразия помучается кто-нибудь другой! Но она уже давно затихла.

Когда агония кончилась и безумие миновало, я вдруг успокоился. Отстранившись, я оглядел ее. Она лежала совершенно тихо и неподвижно. Ее тело было бледным и обмякшим, словно пустая оболочка. Я понял: она испустила дух, а я впервые за чертовски долгую жизнь наконец-то ожил. Это и есть представить себя на чужом месте, знать и жертву, и преступника и вообразить, какой была их встреча. Это итог многих часов, проведенных в тюрьмах и колониях, когда сидишь за столом и слушаешь рассказы о том, что произошло в действительности. Выслушав преступника, начинаешь понемногу собирать воедино обломки. Само преступление взывает к тебе. И никуда от этого не деться, если хочешь добиться успеха.

Этот метод я описал журналистке, которая недавно беседовала со мной, и она воскликнула: «Нет, о таком я не в состоянии даже подумать!» Я ответил: «Лучше подумать заранее, если хотим перестать сталкиваться с подобными ужасами».

Если вы поняли меня — не на академическом, интеллектуальном уровне, а почувствовали сердцем, интуицией, — тогда, возможно, нам не придется долго ждать перемен. Я описал собственную версию событий, произошедших ночью 11 июля 1985 года и ранним утром 12 июля — в день, когда младший капрал морской пехоты США Сюзанна Мари Коллинз, образованная, любимая, жизнерадостная, красивая девятнадцатилетняя девушка погибла в общественном парке близ авиационной базы ВМС в Мемфисе, к северо-востоку от Миллингтона, штат Теннесси. Младший капрал Коллинз, рост пять футов семь дюймов, вес сто восемнадцать фунтов, покинула казарму, отправляясь на вечернюю пробежку, приблизительно в десять часов вечера и не вернулась. Ее нагое и изуродованное тело было обнаружено в парке после того, как она пропустила утреннюю поверку. Причинами смерти было названо продолжительное удушение руками, нанесенная тупым оружием травма головы и сильное внутреннее кровотечение, вызванное острым обломком ветки дерева, вонзенной в ее тело так глубоко, что оказались разорванными органы брюшной полости, печень, диафрагма и правое легкое. Двенадцатого июля она должна была закончить курс обучения авиационной радиоэлектронике, приблизившись к своей заветной мечте — стать одной из первых женщин-летчиц в ВМС.

Подобное занятие, попытка представить себя на месте преступника, — тяжелейший, мучительнейший опыт, но именно этим мне приходится заниматься, чтобы получить возможность увидеть преступление глазами обвиняемого. Я уже представлял его себе с точки зрения жертвы, и это оказалось почти невыносимо. Но такова моя работа в роли, которую я отвел самому себе, — первого штатного аналитика профиля личности отдела науки о поведении Академии ФБР в Квонтико, Виргиния.

Обычно к моей группе — вспомогательному следственному отделу — обращаются для того, чтобы определить тип поведения преступника и стратегию расследования, которая помогла бы полиции выследить НС — неизвестного субъекта. Я участвовал в расследовании более 1100 подобных дел — с тех пор как прибыл в Квонтико. Но в этот раз, когда власти обратились к нам, они уже держали под стражей одного подозреваемого. Седли Эли — бородатый двадцатидевятилетний белый мужчина из Эшленда, Кентукки, ростом шесть футов четыре дюйма, весом 220 фунтов, работник компании по производству и обслуживанию кондиционеров воздуха, жил на базе как иждивенец своей жены Линн, проходящей срочную службу в войсках ВМС. Из Седли Эли уже вытянули признание — на следующее утро после убийства. Но его версия случившегося кое в чем отличалась от моей.

Сотрудники следственной службы воинской части вычислили подозреваемого по описанию машины, которое дали два бегуна и охранник, дежуривший в ту ночь у ворот. Эли объяснил, что, находясь в угнетенном состоянии после того, как его жена, Линн, ускакала на вечеринку, он выпил дома три упаковки пива (по шесть банок в каждой) и бутылку вина, а затем покатил на своем ветхом, полуразвалившемся зеленом джипе «меркурий» в «мини-март» возле комиссариата — купить еще пива.

Он сказал, что совсем опьянел, пока бесцельно колесил по улицам, и тут заметил симпатичную белую девушку в тенниске с эмблемой морской пехоты и шортах, перебегающую через улицу. Седли заявил, что вышел из машины, догнал девушку и завел разговор, но через несколько минут начал задыхаться после обильного спиртного и сигарет. Ему хотелось поделиться с ней своими бедами, но он понял: девушка не поймет его, поскольку они не знакомы. Он попрощался и уехал.

В состоянии сильного опьянения он, по его словам, с трудом вел машину, виляя из стороны в сторону. Он соображал: ему не следовало садиться за руль. Внезапно он услышал стук и почувствовал, как машина уткнулась во что-то. Он понял, что сбил девушку. Седли затащил ее в машину, уверяя, что отвезет в больницу, но она, по его словам, сопротивлялась, угрожала, что позовет на помощь и его арестуют за управление машиной в пьяном виде. Он выехал с территории базы и направился в парк Эдмунда Орджилла, где остановил машину, надеясь успокоить девушку и отговорить ее от намерения привлечь его к ответственности.

Но и в парке, как утверждал Седли, девушка продолжала заявлять, что теперь он поплатится за все. Он велел ей заткнуться, а когда она попыталась открыть дверцу, схватил ее за тенниску, потом вылез со своей стороны и вытащил девушку из машины. Она по-прежнему кричала, что донесет на него в полицию, и пыталась вырваться. Поэтому Седли пришлось толкнуть ее и прижать к земле — чтобы помешать удрать. Седли Эли просто хотел поговорить с ней. А она продолжала вырываться — как выразился Седли, «извивалась». Наконец, он «на секунду забылся» и ударил ее по лицу — сначала один раз, затем еще несколько — ладонью.

Он перепугался — понял, что ему грозят неприятности, если она заявит в полицию. Седли пытался сообразить, как быть дальше, и метнулся к «меркурию» за отверткой с желтой рукояткой, которая понадобилась ему, чтобы завести машину, а когда вернулся, услышал, как кто-то убегает в темноту. В панике он развернулся и выбросил вперед руку, в которой по случайности оказалась зажата отвертка. В темноте он задел девушку — должно быть, отвертка ткнулась ей в висок, потому что девушка сразу рухнула на землю. Он совсем потерял голову и не знал, что делать дальше. Может, сбежать, вернуться в Кентукки? И тогда он решил, что надо сделать вид, будто на девушку напали, изнасиловали и убили. Разумеется, он не занимался с ней сексом — и травма, и смерть ее были страшной случайностью. Так как же придать случившемуся вид нападения с целью изнасилования?