Надя Папудогло - #тыжемать. Материнство по правилам и без Страница 2

Ладно, что теперь делать с отпусками? Всегда брать ребенка с собой? Оставлять бабушкам? Или я забегаю слишком далеко вперед и потом разберемся? Точно! Отложим решение этого вопроса на потом.

Как бы не забывать пить эти дурацкие витамины. Врач сказала, что пить обязательно надо, а я все время забываю. И ох, как же хочется на пятничную тусовку, но какие тусовки, когда спать все время хочется. И если спать хочется все время, то почему я сейчас не сплю??? Ах да, я же решаю, стоит ли пробить дыру в стене и сообщить ли коллегам радостное известие.

Кстати, а вот если я ухожу в декрет, то кто будет делать за меня всю мою работу? С этим ведь тоже надо что-то придумать.

Как же все это странно. Вот так съездила на горнолыжный курорт и вернулась другим человеком. Ни разу со мной такого не было. Разве что один раз затылок отбила на красном склоне. Интересно, а мне нужна какая-нибудь специальная диета? Икры хочется, да, икры, красной. Буду ли я все-таки хорошей мамой??? Дорогой, проснись, хочу бутерброд с икрой! И как ты думаешь, можно пробить в этой стене дыру?

Все будет хорошо

На двенадцатой неделе беременности я отправилась делать скрининг. Это обязательная процедура для выявления патологий развития на ранней стадии, анализ крови и УЗИ, рожавшие знают. С первым я справилась в полпинка, да и со вторым рассчитывала разделаться быстро и с удовольствием. Я пришла к врачу, легла на удобную коечку и приготовилась рассматривать младенца на огромном мониторе.

Монитор, правда, не включили, но доктор споро приступила к делу. Сперва она методично бубнила показатели, но потом вдруг изменила тон. «ТВП такая-то», – тревожно произнесла она медсестре, заполнявшей карту. Я легко и непринужденно поинтересовалась, что же это значит. «Что? Да ну что? Например, что ребенок – даун. Придется выбирать, инвалид или аборт». Вместе с уютной коечкой я провалилась куда-то в пропасть, услышав через вату голос сестры: «Может, не стоило так говорить?» И ответ: «Все же хотят знать правду!» Я встала с койки и спросила, что же мне делать дальше. Получила бумажку с адресом и телефоном и совет сделать УЗИ у одного звездного профессора.

Остаток дня помню смутно. Помню, что записалась к профессору, ехала через жуткую метель на такси, сидела три часа в очереди, болела спина, ломило ноги. Муж был во Франции, маме я еще не звонила. Профессор делал мне УЗИ пару секунд, после чего вывел в коридор и крикнул сестре: «Эту женщину в генетику». В генетике прописали биопсию хориона (боже мой, что это такое, а, прокол плодного пузыря, ага, поняла, ну конечно, поняла, как иначе, что, почему, почему никто не отвечает на мои вопросы). Спросили, смогу ли я оплатить процедуру, готова ли я к тому, что процедура может закончиться выкидышем. Я вяло кивала головой, роняла сумку, пыталась уронить себя, но удержалась на ногах. Вышла под снег, заревела. Позвонила мужу, позвонила маме. Муж сказал, что все будет хорошо, и велел ехать домой. Мама начала звонить знакомым врачам.

На самом деле по факту инвазивного вмешательства можно было избежать, сейчас делают неинвазивные тесты, обычный анализ крови, но разбираться во всем сил не было. Об этом я узнаю позже, когда буду утешать других девочек с плохими результатами скрининга и буду уже отлично разбираться в проблеме. Позже я узнаю много еще чего о скринингах, но в тот момент я была в состоянии только сидеть и копаться в форумах, где другие беременные отчаянно спрашивали: «ТВП столько-то, у нас есть шанс?»

В результате биопсию мне сделали в рекордно короткий срок в одном из перинатальных центров Москвы. Надо было двое суток ждать результатов. Первый день я тупо лежала в кровати, повесив перед собой листик А4 с надписью «Все будет хорошо». Вечером следующего дня должен был прилететь муж. Я ждала его с утра, ездила весь день на машине по Москве, наматывала круги вокруг МГУ, гуляла под снегом вокруг пруда у Новодевичьего монастыря. Прибывший муж был динамичен и бодр, велел не унывать, спросил, хочу ли я бургер («Там новое место, ты читала, говорят, офигенные бургеры»), по остальным вопросам придерживался позиции «Все будет хорошо, а с бургером – еще лучше».

На следующее утро мне позвонила женщина из клиники. Увидев ее номер телефона на экране, я даже не сразу нашла в себе достаточно храбрости, чтобы ответить. Но отступать было некуда. Из трубки зажурчал ее голос: «Новости хорошие, все хромосомы в сборе, теперь ваша задача – перестать волноваться. Хотите узнать пол ребенка?»

Это мальчик

Мне, после пары суток ожидания результатов анализов, было абсолютно все равно, какого пола ребенок, но дама на том конце провода явно хотела меня порадовать приятным бонусом. «У вас мальчик!» – с четко акцентированным восклицательным знаком в конце сказала она. «Ух ты!» – откликнулась я, стараясь не отстать по явности восклицания.

Примерно через полчаса я задумалась. Как это так, мальчик, что мне с мальчиком делать? С девочкой все просто и понятно – сперва скупать бело-розовое, потом первые лакированные туфли, водить на рисование и фигурное катание, вместе красить глаза, слушать рассказы о мальчиках и волноваться: «Не попался бы подлец». А что делать с мальчиком? Отправлять, что ли, с младенчества в гараж, где его папа на досуге разбирает и собирает антикварную «Волгу»? Что я вообще могу дать мальчику? Как с ними обращаться, с этими мальчиками, если я даже за тридцать лет толком не разобралась? Как сделать так, чтобы твой мальчик был самым настоящим мальчиком, джедаем из джедаев, всем на зависть? Как обычной мне справиться с таким сложным заданием?.. Да, с девочкой было бы проще, решила я, закрыв для себя на время этот вопрос. Тем более что знала ведь, что так будет: сон в Черногории точно говорил о мальчике. А против вещих снов не попрешь.

На девятом месяце мой французский гинеколог, делая УЗИ, восторженно прокомментировал: «What a big boy». Я посмотрела на картинку, где бултыхался черно-белый пришелец. Вдруг – бабах! – на экране отпечаталась нога. Такая самая настоящая ступня, с пяткой и пальцами. Не маленькая ступня, а вполне себе богатырская. «Really big», – согласилась я, почувствовав некую внутреннюю гордость. По ноге сразу было видно, что какой-то пункт из программы «родить мальчика» я уже выполнила. Что именно за пункт, я не могла понять, просто решила, что он где-то между силой и честностью.

Итак, мальчик. Kак у всех нормальных девочек, у меня с детства были заготовлены варианты имени для будущего ребенка. Пара была незатейлива: если родится мальчик, я решила его назвать Андреем или Александром, а если девочка, то Александрой. Еще в детстве мне нравилось имя Марина, но с возрастом разонравилось.

Когда стало очевидно, что будущий ребенок уже не просто будущий, а вполне себе состоявшийся, я радостно преподнесла его папаше свои комбинации, рассчитывая на то, что тот окажется подкаблучником и не станет возражать. Но нет. Папаша мыслил независимо, мои варианты оставил на крайний случай и сказал, что подумает над оптимальными предложениями.

Пока он думал, я, слегка оскорбленная тем, что «мои» имена оказались негодными, начала инсинуировать, что назову ребенка Павсикакием – в честь греческих предков. Не хотите Александра (в честь Македонского), будет вам Павсикакий Алексеевич – отличная комбинация!

Время шло, а рабочих вариантов не прибавлялось. На горизонте бродил Павсикакий, родственники были задумчивы, папаша ребенка занимался работой и с выбором не спешил.

Когда до рождения ребенка оставалось чуть больше месяца, все вокруг стали активны. Родственники предлагали «свои» имена, весьма основательно взвешивая каждое, как бы пробуя его на вкус. Я пыталась продавить Македонского, но рубежи никто не сдавал. Папаша сдвигал брови и думал.

По ночам начинались споры. Ожесточало их то, что к тому времени врач разрешил мне лежать только на левом боку, что изрядно раздражало. «Борис! – говорила я. – В честь Бориса Виана!» «Борьками зовут поросят! – резал папаша. – Может, Михаил?» – «Ну да, Мишка, конечно, лучше Борьки!» – «Может, Денис?!» – «А как тебе Сергей?» – «Я выбираю Семена!» – «Что значит “я выбираю”? Тогда Марк». И так до бесконечности. Единственным относительно устраивающим всех вариантом было имя Константин (в честь Константина Великого и всех моих греческих родственников). Но вопрос об имени оставался открытым…

Давай поженимся

Пилотному проекту под рабочим названием Константин шел седьмой месяц, когда мы с его отцом решили пожениться. Первоначально этот пункт в моих планах отсутствовал: если ты успешно перешагнул порог тридцатилетия без брачных обязательств и не являешься прекрасной половиной американского миллионера, то какие-либо дополнительные подкрепления отношений не особо нужны. Я даже была, наверно, последовательным противником брака, так как любая бюрократия угнетает мой вольный дух.