Петр Котельников - Записки судмедэксперта. На основании реальных событий Страница 2

Я долго описываю, в то время, как на это мне были отпущены десятые доли секунды. Моя машина взлетает в воздух, изменить направление колес я не могу, навстречу мне летит зеленая крона дерева. Я все это вижу четко, ясно, как будто это происходит не со мной, а с кем-то другим, или я вижу кадры из кинофильма, абсолютно не потеряв спокойствия. В последнюю секунду мне показалось, что автомобиль подняла в воздух гигантская рука и поставила… Толчок, машина заглохла, я спрашиваю своих: «Не ушиблись?»

Отвечают: «Нет!».

И действительно, никого у нас нет ни ссадины, ни кровоподтека.

Машина находится строго перпендикулярно кювету. По обе стороны ее расположены довольно толстые деревья, в метре от кузова, багажник опирается на один край кювета, передок мягко зарылся в землю противоположной стороны. Смотрю, глазам своим не верю, ну, никак не могло быть так! Машина практически висит. Спускаю вниз ноги и прыгаю, поскольку ногами не достаю земли, взбираюсь на дорогу. Она – пустынна. Ни «Жигулей», ни той, что шла навстречу. Голосую, и на попутной машине, еду к своему другу, в Аджимушкай. По счастью он дома. Берем лопаты, две широкие толстые доски. На его машине, прихватив еще одного помощника, соседа, крепкого коренастого мужчину, возвращаемся к месту происшествия. Они смотрят, и тоже глазам своим не верят. Ну, невозможно такое, ни практически, ни теоретически. Слегка откопав передок, подставив под колеса доски, на буксире меня вытягивают из кювета. На машине, кроме двух царапин от колючек дерева, никаких повреждений. Я завожу мотор и уезжаю. Для меня вопрос был решен, я из убежденного атеиста, перехожу в стан верующих. Испытаний и позже у меня было предостаточно, и чем мучительней они становились, тем более вера в небесный разум у меня росла.

А вопрос все еще остался: Все ли предопределено, или все-таки…

Загадочная смерть

У многих обывателей сложилось неправильное мнение, что судебно-медицинский эксперт имеет дело только со смертью, и только с той ее разновидностью, которая получила название насильственной, и которую еще подразделяют на несчастный случай, самоубийство и убийство. Порой так трудно их распознать меж собой. Недаром, в прошлом, судебный медик помимо заключения писал свое особое мнение, в котором он подробно, подкрепляя слова фактами, высказывал свой взгляд на происшедшее. Часто такое мнение во много раз по объему информации превосходило само заключение. Я не стану дискутировать по поводу отмены этого документа, ограничивающего мир субъективного взгляда судебного медика по каждому конкретному делу. Но полагаю, будь это так, мир бы не увидел бы таких корифеев от судебной медицины, как Тардье, Олленхауэр, Гофман, или такого судебного психиатра, как Крафт-Эбинг. У нас в стране произошло разделение патологов, занимающихся танатологией, на судебно-медицинских экспертов и патологоанатомов. Последние занимаются исключительно ненасильственной смертью. Условность такого деления очевидна; если систематизировать работу судебного медика, то ненасильственная смерть у него составляет не менее 40%. Она, эта ненасильственная смерть может быть значительно загадочней насильственной. В насильственной смерти причина хоть внешне видна: задавило, утонул, застрелили, зарезали. А что сказать в случаях скоропостижной, или внезапной смерти, когда ничего не видно. Был здоров, и вдруг умер.

К примеру, служил человек в армии, все нагрузки там свободно переносил, домой вернулся, пошел на охоту, стал свежевать убитого им зайца, и вдруг – побледнел, упал и умер. Вскрываю, вижу разрыв аневризмы грудной аорты. Возникает вопрос, почему такой болезненный процесс не был выявлен медицинской комиссией военкомата, когда принимали на службу, или не выявлен военными врачами воинской части, где покойный при жизни служил? Или еще случай, приехал в город Керчь известный ученый – археолог, профессор Гайдукевич, вдруг ему стало дурно на городище Пантикапей, упал и умер. Вскрываю, опять разрыв аневризмы дуги аорты. Но почему только сейчас? Ведь он десятки раз бывал на горе Митридат, никогда не жаловался на здоровье. А сколько приходиться слышать от родственников покойного вопросов:

«Доктор, от чего он умер? Ни дня не болел, ни на что не жаловался, пришел домой с работы, прилег полежать, и не поднялся!»

«Что же это такое? Только что с ним разговаривал, звоню ему снова, отвечают – умер!»

«Сел телевизор посмотреть, попросил чай ему принести, пока чай заваривала, его не стало!»

Такие, или подобные вопросы, слышу часто. Да и жалоб на работников медицины по этому виду смерти, хоть отбавляй.

«Ведь здоровый мужик был, а не спасли!»

«Да, что они могут, эти врачи? Только таблетки выписывать! Такого мужика прохлопали!

А как им объяснить, да чтобы подоходчивее было, когда человек к восприятию мыслей не готов. Не то у него сейчас состояние, чтобы все понимать! Он, она – потрясены внезапной смертью близкого человека! В их глазах весь мир виноват в том, что их близкий умер, в том числе виноват и Господь Бог. Виноват он, что не сохранил, не уберег, забрал, наконец! Как объяснить, что быстрая смерть их близкого, подобна тому, что они часто видят вокруг. Вот стоит яблоня. Все яблоки на ней зеленые, а вот там с краю, одно пожелтело. Почему пожелтело? Не разрежешь, не вскроешь, не осмотришь, не узнаешь, то ли червь в него забрался, то ли веточка, на которой висит, надломилась. Осенью все листья отмирают, желтеют, осыпаются. А вот почему на том дереве они пожелтели в разгар лета? Такое огромное дерево стояло, и вдруг, ни с того, ни с сего, упало Почему упало? Как людям объяснить, что наступлению смерти предшествует агония? Не хочет просто так жизнь сдаться, борется со смертью, хотя и посильнее та будет. В конце-концов, жизнь уступит смерти, чтобы потом, на ее плечах возродиться снова. Но нет бессмертных! Был один такой, в греческой мифологии, Сизифом звался, сумел две жизни прожить, саму смерть обманул! А чем все кончилось? За обман был наказан Сизиф богами-олимпийцами заставили они его бессмысленно трудиться, вкатывая на гору огромный камень. О, как были правы древние! Разве мы не трудимся во имя бессмысленного? Еще как, трудимся!

Главный противник смерти – движение. Жизнь сдается тогда, когда прекращается движение. Недаром в народе слово труп так редко слышится, а вот – покойник, почти всегда. Двигается жизнь, борется со смертью. Вот это и есть – агония. Но сам агональный период по продолжительности не одинаков. Когда по силам смерть и жизнь еще равны, мы еще не знаем, кто победителем будет. Пребывание в таком состоянии мы называем кризисом. Вы часто читаете в художественной литературе, как врачи собираются у постели больного, а родственники больного в комнате рядом. Ждут, что скажут им служители Эскулапа. Выходит к ним врач с серьезнейшей миной и возглашает: «Кризис наступил!» Все замирают в ожидании. Все понимают, что есть два выхода из того кризиса. Если смерть, то слышны стоны, плачь, причитания! А жизнь победила, из груди у всех вырывается вздох облегчения, слышатся фразы: «Ну, слава Богу, теперь на поправку пойдет! А наш то, хворый – молодец, одолел болезнь!»

А если агональный период короткий? Пришла беда, костлявая крепко за горло ухватила, вызвали «скорую», да не успела она, хоть и выехала сразу, только вызов получив. Вот и говорят тогда, что человек скоропостижно скончался. Ну, а если агональный период настолько короткий, что и не видно его, приходится говорить о внезапной смерти. Вот тут и возникает огромное количество вопросов: от чего, как, почему? Причину внезапной смерти любому лечащему врачу не установить, в лучшем случае, он что-то предполагать может. Врач не видел клинической картины заболевания, а может, и самого больного не видел. Что он может сказать? Тут вопрос о причине смерти может быть решен только при исследовании мертвого тела, без вскрытия тут не обойтись. Приступая к вскрытию, судмедэксперт может ожидать всего, чего только угодно. Может быть и сердечная смерть, может быть кровоизлияние в мозг. А сердечная смерть может иметь в свою очередь массу причин, от эмболии до любого резкого стрессового состояния. Разве вы не слышали о внезапной смерти футбольного фаната, когда он видит, как его любимой команде забивают решающий гол! А внезапная смерть матери, получающей телеграмму от сына, которого она давно считала мертвым! А парализующий страх…

Черная, как сажа, ночь. Село уснуло с первыми петухами и теперь спит крепко, беспробудно. Только где, где беспричинно залает собака. Не спит молодежь, ей вечно летом по ночам не спится. Гуляет. Там парочки приютились под деревьями, шепчутся, целуются. А там группа подростков озорничает. Нашли череп в лесу, заклеили красной бумагой глазницы, свечу горящую внутрь поставили, и стучатся к бабе Серафиме в окошечко. Та, спросонья, ничего не поймет, бросается к окну… А они, озорники, череп ей протягивают, да одновременно в десять глоток молодых воют. Бабка бездыханной падает на пол, подростки, хохоча, прочь убегают! Вот и определи тут причину смерти! Мертвая бабка не расскажет, сорванцы не признаются. Судмедэксперт этого не видел. А видны ему при вскрытии лишь возрастные изменения. Как тут быть?