Алексей Овчинников - Байдарка – любовь моя (сборник) Страница 2

Август в этих краях – уже начало осени. Но осенняя погода в тот год нас баловала. После первых ветреных суток установились тихие серебристые дни без дождя и ветра, хотя солнца было мало. Вода в озере напоминала олово, такой неподвижной она была. Осины на берегу уже были подернуты осенней ржавчиной и, как яркие флаги, выделялись среди темных елок и сосен. Лес, окружающий озеро, был полон сухих деревьев. Старые великаны, прожив долгую жизнь, высыхали на корню или, уступив силе зимних метелей, падали на землю, погружаясь в мох. Недостатка в топливе для костра у нас никогда не было.

В дальнем восточном конце озера мы вошли в тихую бухту окаймленную широкой полосой белого песчаного пляжа. Так непривычно было видеть песок после неласковых скалистых берегов. Над пляжем виднелись невысокие холмы, поросшие соснами. Брусника и черника сплошь покрывали землю. Необычайно легко дышалось смолистым пахучим воздухом. Удивительные покой и красота окружали нас в этом чудесном уголке, самой природой созданном для отдыха и созерцания. Мы назвали это место «Бухта Радости».

Светлым и строгим ушло за корму озеро Толвант. Расставаться с ним не хотелось. Но надо было двигаться дальше. Времени у нас было в обрез, а впереди нас ждали просторы Ковдозера и новые испытания. Долго ждать их не пришлось. Двадцатикилометровая река, соединяющая оба озера, тоже пересохла. С трудом мы нашли ее устье в заболоченном углу Толванта. Быстрые серебряные струи шумели на перекатах, в бочагах стояли форели. А берег, хранивший следы бурных весенних паводков, был весь забит чудесным пиленым лесом. Чего только не увидишь здесь, на Севере!

Глава 3

Ковдозеро

Всего несколько лет назад наше положение было бы незавидным: провести груженую байдарку через сплошные перекаты или перенести груз на плечах через тайгу было немыслимо. Скорее всего, вернулись бы назад. Но, услышав в тайге шум автомобильных моторов и сходив на разведку, увидели километрах в двух строящуюся дорогу. Разобрали байдарку, уложили ее в мешки и шаг за шагом перетащили весь груз через лес к дороге. Здесь нам удалось поймать попутный самосвал и, оставив позади два десятка километров нового тракта и невообразимые ямы и топи объезда, мы вновь приобщились к цивилизации в большом поселке на берегу Ковдозера.

Этот поселок, называющийся Конец-Ковдозера, представлял собой странное для наших глаз зрелище. Вдали от берега на широких улицах стояли обычные для Севера добротные дома и лабазы, только совсем новые. Почта, клуб, магазин и столовая дополняли вид современного поселка. А ниже волны лизали плоский травянистый берег с улицами и тропинками, теряющимися в воде, остатками фундаментов, остовами печей и свежими пнями деревьев. Все носило следы разгрома. Мы не сразу поняли, что здесь произошло, и только расспросив встречных людей, узнали о большой плотине гидростанции на реке Ковде, соединяющей всю систему озер с Белым морем. Эта плотина подняла уровень воды в озерах на 6 метров, в результате чего низкие берега оказались затопленными.

Поселок Конец-Ковдозера в те годы был связан с внешним миром только водным путем. Дорога, по которой мы добрались до него, была еще не достроена, и все грузы, почта и люди приплывали сюда на катерах. Северные катера-труженики – это большие широкоскулые смоленые лодки с приподнятой на носу палубой и старым автомобильным мотором, прикрытым небольшой будкой. На мачте – обязательные для каждого моторного судна красный, зеленый и белый огни, повидавший виды флаг речного пароходства, иногда – антенна радиопередатчика. Приход катера – всегда событие для поселка. На маленькой бревенчатой пристани оживление: смех и крики, визг поросенка, люди суетятся, перетаскивают вещи. На берегу много моторных лодок. Чаще всего это довольно большие шаланды с трехсильным стационарным мотором ЛM-3. Подвесных моторов, даже отечественных, мы почти не видели. А о мощных японских и американских моторах в то далекое время местные жители даже и не слышали.

Наши защитного цвета штормовки, рюкзаки, спальные мешки и палатка, необычная для здешних мест байдарка и все остальное снаряжение вызывали у жителей поселка законное любопытство: зачем мы здесь и что делаем? Где-нибудь в средней полосе России, на Кавказе или на Урале слово «турист» понятно каждому. Здесь же туристов не бывает и звучит это слово примерно как «бездельник». На Севере все заняты делом и поездка на лодке лишь для того, чтобы смотреть новые места, охотиться и рисовать, кажется непонятной и подозрительной. Мы это сразу почувствовали и стали называть себя «геологической экспедицией». Это было понятно каждому. Отправили с почты письмо домой и купили в магазине крупы, консервов и сгущенного молока на весь оставшийся путь. Хотели зайти в поссовет или милицию, чтобы рассказать о цели своего путешествия, но их поблизости не оказалось. Под удивленными взглядами мальчишек собрали свою байдарку и отправились в дальнейшее плавание.

Погода разъяснилась, и Ковдозеро, уходящее, как море, за горизонт, стало густого синего цвета. Разгулявшиеся на громадном плесе волны, шипя, лизали деку байдарки и захлестывали резиновый фартук, наглухо закрывавший кокпит. Низкий острый нос нашего тяжело груженого «Клеппера» так глубоко уходил под воду, что, казалось, никогда не вынырнет обратно. Нас выручал только высокий самодельный отбойник из фанеры, который мы укрепили в передней части байдарки поверх фирменного. Волны, ударяясь в него, расходились по сторонам и проходили за фальшбортами. На нас были фуфайки и штормовки, тяжелые резиновые сапоги, до подмышек мы были затянуты фартуком, и намокать нам совсем не хотелось. Сильный порывистый ветер не позволял поставить парус. Мы шли на веслах, держа лодку точно против ветра и волн. На широких плесах, где волны достигали метровой высоты, мы были вынуждены идти вдоль берега. Назад отступал бурый затопленный лес. Из воды торчали отдельные макушки деревьев, а под водой было полно коряг. Когда-то здесь был лесистый берег озера. Почему перед затоплением не свели лес, непонятно.

Начались суровые дни. Чтобы найти сухую стоянку, надо было пройти много километров по затопленному лесу пока не наткнешься на высокий холм, ставший островом или мысом. Много упавших деревьев преграждало нам путь. Они выглядели мрачно и опасно. Черная густая вода отражала голые стволы умирающих деревьев. Они захлебнулись, словно люди. Байдарка огибала эти стволы, порой по дну скреблись верхушки маленьких сосен или елей, навсегда ушедших под воду. Мы были все время начеку, боясь пропороть резиновое днище лодки. Среди затопленного леса иногда было трудно найти дорогу. Об очертаниях озера можно было только догадываться. Мы подолгу блуждали среди островов в поисках фарватера, натыкаясь на перешейки и завалы из деревьев.

Ружье держали постоянно наготове, но тщетно ждали свиста рябчика или грохота глухаря, сорвавшегося с макушки старой ели. Затопленный лес молчал. Все его сухопутные обитатели, потеряв родные гнездовья, ушли в новые сухие места. А уткам в лесу тоже делать было нечего. Выходя на плес, мы видели громадные утиные стаи вдалеке от берега, но подойти к ним на выстрел никак не удавалось. На стоянках мучили комары.

Бутылку с диметилфтолатом мы разбили в первый день и спасались под капюшонами штормовок. Ужинали в густом дыму костра, на ночь тщательно завешивали марлей вход в палатку, чтобы комары не набились внутрь. И все же сквозь сон постоянно слышали их писк; ближе, ближе, вот он замолкает, и рука сама тянется к лицу. Несмотря на утренние умывания, мы становились все грязнее и грязнее. На руки, черные от костра и чистки котелков, было страшно смотреть. Губы потрескались. Лица распухли от комариных укусов. Но мы были счастливы. Мы жили настоящей, полнокровной жизнью героев нашего любимого Джека Лондона.

Глава 4

Авария

И все-таки мы потерпели аварию. Тяжелая байдарка, переползая через затопленное дерево, зацепилась за него рулем. Мы не заметили этого и поплатились за невнимательность. Был ветреный, облачный день. Иногда проглядывало солнце и тогда становилось тепло и спокойно. Впереди открылся широкий, в два-три километра, плес, который нам надо было пересечь, чтобы выбраться из озера. Мы мерно, без натуги гребли, и лодка ровно шла на середину плеса. Вода в ней поднялась довольно высоко, прежде чем мы это заметили. Дело в том, что все дно байдарки было забито спальными мешками, палаткой и одеждой. Кроме того, мы сидели на надутых резиновых кругах. Изменив курс, мы высадились на маленьком голом островке. Скорости, с которой мы до него добирались, могли бы позавидовать гребцы-чемпионы. И все же в тот момент, когда лодка тяжело уткнулась в каменистый берег, ее борта еле-еле выступали над водой. Целые сутки мы сушили вещи и заклеивали разорванную в корме оболочку. Разложенные на камнях спальные мешки, одежда, рассыпанные для проветривания разные мелочи и наши полуголые фигуры у огня напоминали потерпевших кораблекрушение. Но наши дела были не так уж плохи: соль, сахар, спички и патроны сохранились сухими в наглухо закрученных медицинских пузырях для льда, а часть продуктов – в длинных резиновых мешках. Кроме того, у нас с собой был волшебный клей № 88, способный склеить все, что угодно. Кропотливо переклеили мы всю корму в новые дырки просунули болты, крепящие руль, и через сутки снова были готовы к плаванью. Вспоминая это происшествие, больше всего хочется благодарить судьбу за то, что в этот день не было дождя.