Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №7  за 1998 год Страница 2

Еврократы обожают брюссельские рестораны, которым трудно найти равных в Европе. Но они не могут привыкнуть к занудливой бельгийской бюрократии. И вообще — Брюссель, по их мнению, слишком провинциален. Они считают его центр грязным и не хотят разбираться во внутрибельгийских проблемах: несерьезной грызней между никому не известными мелкими партиями, а также между неуживчивыми фламандцами и валлонами.

Тем не менее баланс между еврократами и брюссельцами получается вполне удовлетворительным. Какие-то упреки друг к другу, но без конфликтов. Гости европейской столицы прекрасно себя чувствуют в Брюсселе и мечтают остаться здесь. Брюссельцы, в свою очередь, не хотят лишаться манны небесной, которая свалилась в виде поступлений из евробюджета и расходов богатых гостей. Еврократам они во многом обязаны своим благосостоянием.

И каждый втайне горд, что их город — первый среди столиц пятнадцати государств «единой Европы». Уже намечают себе квартиры в Брюсселе чиновники из Польши, Чехии, Венгрии, Словении, Эстонии, Латвии, Литвы, Румынии, Болгарии и Кипра.

Исторический центр Брюсселя, жилой фонд которого, мягко говоря, обветшал, заселен иммигрантами первых волн — итальянцами, испанцами и греками. Непосредственно прилегающие к нему и совсем ветхие кварталы — более поздними «Кандидатами в бельгийцы» — марокканцами и турками. Коренные брюссельцы переместились на восточные и южные окраины, окружив себя комфортом.

Десятки тысяч человек, работающих в Брюсселе, попросту живут в 50-100 километрах от столицы. Их, кстати, здесь зовут «челноками», они-то и создают пробки по утрам и вечерам.

Международные чиновники уезжают из города при всякой возможности. Благо до Амстердама, Бонна и Люксембурга всего два часа езды на машине, до Лондона через туннель на скоростном поезде — чуть больше двух часов, а до Парижа — и того меньше: полтора часа. До других европейских столиц тоже слишком близко, чтобы не соблазниться уехать на уик-энд.

Что остается в Брюсселе, когда все уехали? Остается своя жизнь, которая, в свою очередь, распадается на две части: для своих и для приезжих. Первые предпочитают проводить ее на окраинах. Вторые группируются в центре. Естественно, с ними и те, кто работает в сфере обслуживания, мелкой торговли, сексуальных услуг и наркобизнеса.

Что такое Брюссель в 12 часов ночи в конце недели? Кратко: не Париж и не Амстердам, где к 4 утра случаются пробки на улицах. Здесь уместнее говорить не о ночной, а о вечерней жизни, плавно угасающей ночью. Может быть, сказывается строгая католическая традиция? Хотя, вообще-то, в таких католических странах, как Италия и Испания, жизнь в городах только и разгорается ночью.

Итак, в субботу вечером в Брюсселе почти не остается ни еврократов ни брюссельцев. Даже во внутренней части города, именуемой по своему пятиконечному очертанию «Пентагоном» и ограниченной местным бульварным кольцом, заезжие гости наслаждаются лишь каменными кружевами Гран-Пляс, доходят до «Писающего мальчика» и заканчивают вечер обильной трапезой в одном из многочисленных ресторанчиков (содержимых итальянцами, испанцами, греками и арабами) в лабиринте узких средневековых улочек квартала Ило-Сакре.

Там все для приезжих: есть даже меню по-русски. Брюссельцы в них, как правило, не едят: слишком дорого и не так вкусно. Они предпочитают насладиться где-нибудь у себя на окраине. Например, в «Брассери Жорж» или «У старого Корнета» в моей коммуне Юккель, где, судя по роману Шарля де Костера, столовались еще Тиль Уленшпигель и его приятель — обжора Ламме Гудзак. Ночью в уик-энд негде припарковать машину и рядом, в Камбрском лесу. Там в хороших ресторанах кормят до утра.

Брюссель именно кормит. Город-обжора гордится своими традициями и смело бросает вызов городу-кабаре Парижу, а также столице наркотиков и половой свободы Амстердаму. Несколько улиц у Северного вокзала с девушками в пурпурных витринах кажутся жалкой имитацией амстердамского квартала «красных фонарей».

Заведения, обозначенные в брюссельских справочниках как «кабаре», не имеют ничего общего с парижскими «Крейзи Хоре» и «Мулен Руж» и на деле оказываются заурядными борделями с иммигрантками из Африки и Восточной Европы. Зато в умении сытно поесть и вволю выпить, особенно пива, Брюссель не имеет себе равных.

Конечно, можно зайти на Гран-Пляс в ресторан «Дом Лебедя» (по скульптуре над входом) и прилично поужинать, еще более прилично заплатив и почувствовав себя Марксом и Энгельсом, которые 150 лет назад в этих самых стенах, наверное, выпив пива, написали «Манифест Коммунистической партии». Но это не будет соприкосновением с подлинным Брюсселем. Далеко не все достойные места вечерней жизни в центре города попадаются на пути случайному гостю. Кстати, в подавляющем большинстве ресторанов кухни закрываются в десять вечера. Потом можно только пить.

Отведавшие рыбы, омаров и устриц на красочной средневековой и слишком туристической улице, издревле сохранившей название Улицы Мясников, вряд ли заметят узкую дверь в сплошной стене. На самом деле — это вход тоже в улицу, крытую, шириной в полтора метра, которая пронизывает квартал. В середине ее спрятался проходной кабачок «Тооне», смежный с одноименным кукольным театром. Это, пожалуй, один из немногих кусочков традиционного Брюсселя.

Кукольный театр для взрослых — ровесник Бельгии. Он родился в 1830 году. В конце XIX века таких театров в городе было 45, и они служили своего рода средствами массовой информации: популярно разъясняли актуальные события мужикам, собравшимся за кружкой пива. Газетный, а потом и телевизионный бум вытеснил их с информационного рынка.

Основателем «Тооне» был Антуан Жанти, имя которого в местном фамильярном звучании и дало название театру. Сегодня труппой руководит Жозе Жеаль, принявший по традиции титул «Тооне VII». Он сам озвучивает весь спектакль, даже женские роли. Кукловоды отвечают только за движения персонажей. В репертуаре — «Макбет», «Отелло», «Три мушкетера», «Кармен» и другие известные классические произведения. Если сесть ближе, то видно и кукловодов за работой. Тогда смотришь одновременно сразу два спектакля. В антракте можно обозреть музей «кукол-пенсионеров» из спектаклей прошлых лет и десятилетий.

Представления в «Тооне» идут не каждый день, к тому же мест в зале мало, поэтому их лучше заказывать заранее. Но в любом случае можно зайти в «Тооне» — кабак и выпить пива, заодно рассматривая кукол, развешенных по стенам. Как сказал популярный здесь комик Кокто: «В этом мире слишком много деревянных душ, чтобы не полюбить деревянных персонажей, у которых есть душа».

В таких же потайных тупичках совсем рядом с Гран-Пляс спрятались традиционные брюссельские кабачки «Бекас», «Имаж де Нострадамус» и «Вье Тан». Приготовленное по старым рецептам спонтанного брожения и издали напоминающее слабую бражку кисло-сладкое пиво «ламбик», которое подают в «Бекасе», с непривычки не все оценивают, и глиняные кувшины часто остаются недопитыми.

 Но зато именно здесь можно прочувствовать атмосферу брюссельской пивной прошлого века. «Золотой век» Брюсселя — это эпоха немого кино и стиля «модерн», конец прошлого и начало нынешнего веков, по-нашему — «ретро». С той поры осталось немного заведений, сохранивших обстановку. В их числе «Мор-Сюбит» («Внезапная смерть») рядом с Центральным вокзалом, «У Ришара» на Саблоне. И еще масса пивных, которые предлагают многочисленные сорта главного бельгийского напитка. Туда редко заходят туристы. В меню пивной «Мудер Ламбик» в районе Сен-Жиль, которая работает всю ночь, значатся более тысячи сортов бельгийского пива. Как утверждает хозяин, все пиво Бельгии.

По мере приближения к часу ночи большинство пивных закрывается. Чуть позже смолкают звуки джаза на Саблоне. Здесь, у начала «крутого» брюссельского квартала Маролль, собирается молодежь и богема. Трубачи и саксофонисты импровизируют перед столиками, выставленными теплым вечером на тротуар.

Неподалеку — кабак «Флер о Папье Доре» («Цветок из позолоченной бумаги»), который неизменно с 1846 года служит местом сбора поэтов-новаторов, писателей и художников.

Последние приносили сюда свои произведения на суд коллегам. Часто, получив не очень лестную рецензию и хватив по этому случаю лишнего, оставляли сгоряча плод своих трудов хозяину бара. Стены заклеены гравюрами и рисунками, а также рукописными афоризмами. После того, как заглянешь ночью на дно кружки пенистого и кислого «Гез Тиммерманс» или «белого из бочки», очень интересно задуматься над глядящим со стены афоризмом: «Каждый человек имеет право на 24 часа свободы в сутки».

В час ночи, когда на черном готическом силуэте собора «Нотр-Дам-де-Саблон» гаснут огни подсветки цветных витражей и смолкают звуки джаза в саблонских кафе, на площадь выходит цыганский ансамбль из ресторана «Гран-Майор». Когда-то это был русский ресторан. Но потом, как утверждает мой сосед и приятель Тео, владелец уютной харчевни «Тео-грек», он прошел через несколько рук и попал к богатому греку. Музыканты импровизируют, завлекая проезжающие по брусчатой мостовой машины, а гуттаперчевая брюнетка в широкой юбке и с осиной талией танцует просто так, бесплатно.