Александр Балябин - Борисов, Березина… Последняя надежда Наполеона Страница 2

Орел-навершие от французского знамени, штандарта

Найден в Лошнице в 1963 г.

В полночь офицер по особым поручениям капитан К.-Л.-В. Мортемар доставил в штаб-квартиру срочную депешу. Маршал Н.-Ш. Удино, располагая ошибочными данными из отчета командира артиллерии 2-го корпуса дивизионного генерала К.-Ш. Обри де ла Бушардери, посланного в Студёнку с целью изучения обстановки, сообщал о предстоящих трудностях по наведению переправы. В депеше говорилось и об усилении противника на противоположном берегу, по всей видимости, войсками генерал-лейтенанта Ф. Ф. Штейнгейля из корпуса П. Х. Витгенштейна. Эти непредвиденные обстоятельства вынудили маршала задержаться в Борисове. Он ждал новых распоряжений и поддержки. Капитан Мортемар тотчас пустился обратно в путь, чтобы передать Н.-Ш. Удино слова императора о заблуждении маршала относительно противостоящих ему сил. Нерешительность герцога Реджио вызвала недовольство Наполеона. Поэтому во втором часу ночи адъютант маршала Бертье полковник Ш. Флао отправился к Удино с письмом от императора. «Если этой ночью вы не переправились, то в сложившихся обстоятельствах вы должны срочно переправиться сегодня», – потребовал главнокомандующий Великой армией, сообщая в заключение, что «в настоящем положении дел» не может оставить войска.

Неподтвержденные сведения об авангарде корпуса П. Х. Витгенштейна, непонятно каким образом достигшем Березины, все-таки немало озадачили Наполеона. Рано утром командующему 9-м корпусом К. Виктору было отправлено очередное указание: с двумя дивизиями занять рубеж у Кострицы и вести глубокую разведку вплоть до села Барань. Деревня Житьково, расположенная ниже Кострицы, являлась своеобразным транспортным узлом, через который пролегали дороги в деревню Неманицу, имение в Старо-Борисове (совр. д. Староборисов. – А. Б.) и Веселово. Наполеон полагал, что в полдень К. Виктор сумеет достичь пункта назначения и перекроет Лепельскую дорогу. 12-я пехотная дивизия генерала Л. Партуно из 9-го корпуса становилась арьергардом отступавшей армии.

Тем временем для усиления Н.-Ш. Удино в Борисов были двинуты две пехотные дивизии Молодой гвардии под командованием маршала А.-Э.-К.-Ж. Мортье. Одновременно к Березине выступил начальник понтонных (мостовых) экипажей Ж.-Б. Эбле и начальник инженеров Великой армии Ф. Шасслу-Лоба. Под их командованием находилось 400 понтонеров и сводная команда, состоящая из саперов и остатков батальона морских рабочих, общей численностью в 50 человек. В качестве технических советников по наведению переправы вместе с ними направились бригадный генерал барон А.-А. Жомини, командир инженеров и моряков Императорской гвардии бригадный генерал барон Ф.-Ж. Кирженер и командир инженеров 2-го корпуса бригадный генерал барон Г. Дод де ла Брюнри. В письме к королю Неаполитанскому, маршалу И. Мюрату, которому было поручено контролировать общий ход работ, император высказывал убеждение, что 2-го и 9-го корпусов с гвардией будет вполне достаточно, чтобы «смять все, что находится перед Борисовом, и с Божьей помощью полностью смести правый берег». Несмотря на прогрессирующую де- морализацию Великой ар- мии, за которой тянулся, будто шлейф, путь, устланный погибшими людьми, брошенной амуницией и транспортными средствами, Наполеон все еще надеялся провести блестящую операцию, которая «будет иметь последствия для всей оставшейся части кампании».

Сапер полка фланкер-гренадер Императорской гвардии

Художник Р. Кнётель

Успех предстоящей операции всецело зависел от четкой слаженности воинских подразделений, способных держать оружие. Поэтому Наполеон составил новую диспозицию своим войскам. Следовавший в арьергарде 1-й армейский корпус маршала Л.-Н. Даву должен был занять подходящую позицию между местечком Крупки и деревней Нача. Командующему 4-м армейским корпусом вице-королю Италии, принцу Е. Богарне, было приказано «оставаться в зависимости от обстоятельств» в окрестностях Начи или расположиться между Начей и Лошницей в случае отхода 1-го корпуса. Командующий 3-м армейским корпусом маршал М. Ней, которому подчинили 5-й армейский (Польский) корпус и другие отряды, получил предписание двигаться до села Неманица. Генералу М.-М. Клапареду, дивизия которого конвоировала обоз с императорской казной, следовало стать между Лошницей и Неманицей. Аналогичное распоряжение получил командующий 8-м армейским корпусом дивизионный генерал Ж.-А. Жюно. Общее выступление было намечено на 8 часов утра.

Открытка

Начало XX в.

Французская империя.

Серебряный пятифранковик

В среду 25 ноября между 8 и 9 часами утра Главная квартира выступила из Лошницы в Борисов. Разбитый Московский тракт шириной около 10 метров, обсаженный по краям березами, проходил через дремучий лес. До восточной заставы города оставалось не более 17 километров дороги (за один час в лучшем случае удавалось преодолеть 2–3 км пути. – А. Б.). Колонну возглавлял авангард и «Священный эскадрон», сформированный накануне в Бобре для охраны Наполеона из числа высших кавалерийских офицеров, лишившихся своих войск. Император ехал верхом на одной из своих лошадей. Спустя какое-то время он спешился. Желая личным примером приободрить солдат и продемонстрировать, что ему не чужды тяготы и лишения, выпавшие на долю армии, Наполеон уже несколько дней подряд часть пути проделывал пешком. Он шел с посохом в руке, одетый в шубу, подбитую мехом и расшитую бранденбурами (украшения в виде петель и завитков шнуров на бортах одежды венгерского стиля. – А. Б.), и шапку-ушанку «малинового бархата, отороченную кругом черно-бурой лисицей», завязанную под подбородком. Маршалы и генералы из ближайшего окружения следовали рядом. «Миновав нас, – вспоминал в своих знаменитых «Мемуарах» сержант фузелеров-гренадер Императорской гвардии А.-Ж.-Б.-Ф. Бургонь, – император сел на коня, как и часть его свиты; у большинства генералов уже не было лошадей. За императорской группой следовали семь или восемь сот офицеров и унтер-офицеров, двигавшихся в глубочайшем безмолвии, со значками полков, к которым они принадлежали и которые столько раз водили в победоносные сражения. То были остатки от шестидесятитысячной с лишком армии. Далее шла пешая императорская гвардия в образцовом порядке – впереди егеря, а за ними старые гренадеры… За гренадерами следовало более 30 тысяч войска; почти все были с отмороженными руками и ногами, большею частью без оружия, так как они все равно не могли бы владеть им. Многие шли, опираясь на палки. Генералы, полковники, офицеры, солдаты, кавалеристы, пехотинцы всех национальностей, входящих в состав нашей армии, шли все вперемежку, закутанные в плащи, подпаленные, дырявые шубы, в куски сукна, в овчины – словом, во что попало, лишь бы как-нибудь защититься от стужи… Дальше тянулась длинная вереница еще более жалких существ…». Известно, что по пути из Лошницы в Неманицу император неоднократно спешивался и, стоя на обочине дороги, словно на смотре, наблюдал за проходившими мимо войсками, оценивая их боеспособность перед предстоящим сражением за переправу. Русский военный историк генерал-лейтенант М. И. Богданович давал иное объяснение этим частым остановкам. Он ссылался на холодную погоду, из-за которой император был вынужден периодически идти пешком, чтобы согреться. В свою очередь главный квартирьер Главной квартиры императора Ф.-П. Сегюр выражал мнение, что задержки в пути были вызваны желанием полководца «скрыть от неприятеля свои действия». Суждение этого авторитетного очевидца не лишено оснований.

Конец ознакомительного фрагмента.