Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №6  за 1998 год Страница 2

Не выбирай мы время от времени «национальную дорогу», еще многого не пришлось бы узнать. Увидеть, к примеру, как появляются на горизонте маленькие городки. Это всегда происходит одинаково: сперва прямо по курсу автомобиля возникает на фоне неба колокольня, потом становятся видны крыши, мелькает за окном придорожное кафе, автомастерская, какая-нибудь местная фабричонка — и вот уже улица с тесно поставленными домами, и машина, следуя по указанному колокольней направлению, вкатывается на Пласа Майор — маленькую, но все же Главную площадь, которая есть в каждом уважающем себя испанском городе. На площади храм цвета темной охры, посвященный скорее всего Деве Марии, городская управа в старинном доме, сувенирный магазин, пешеходная зона для пасео — вечернего променада. А дорожные щиты заботливо подскажут, куда именно следует повернуть, чтобы не сбиться с намеченного пути... ну, конечно, в Барселону.

Примерно то же самое встретится в следующем населенном пункте. Но удивительно: повторяемость городских видов не вызывает ощущения однообразия и скуки. После недолгих размышлений я понял, почему так происходит. Похожесть дорожных картин есть признак ненарушенного векового уклада, а не следствие тупого стандарта. Новая культура не вытесняет старую, не уничтожает ее, а дополняет и продолжает, как новая автострада, проложенная в одном направлении с «национальной дорогой» оставляет в неприкосновенности ее неповторимый колорит.

Барселона — город большой, поэтом; издалека  колокольню  не увидишь. Тем не менее, руководствуясь указаниями многочисленных дорожных табло, мы в конце концов оказались недалеко от кафедрального собора и как раз вовремя. На часах было десять минут первого, день — воскресный, а это означало, что барселонцы только что начали танцевать сардану. Они делают это лет пятьсот: каждое воскресенье в полдень приходят на Кафедральную площадь, чтобы танцевать сардану.

Уже за квартал до площади стали слышны звуки оркестра. Дойдя до цели, я увидел, что оркестр, состоявший преимущественно из духовых инструментов, расположился на возвышении перед порталом собора. Звучала незнакомая мелодия в довольно быстром темпе. А на площади пять-шесть хороводов, человек по двадцать-тридцать в каждом, мерно двигались под музыку, каждый вокруг сложенной в центре горки плащей и сумок. Как язычники вокруг священного дерева.

Сардана — самый странный танец, который мне довелось видеть. Он исполняется только в Каталонии, где вообще многое кажется странным. Обычно люди танцуют, чтобы повеселиться. При этом приветствуются всякие вольности: лихой прыжок, затейливое коленце, забавный жест, неожиданный крик — эмоции переполняют

танцоров.

А здесь вдруг обращаешь внимание на то, что танцующие не улыбаются, не пытаются показать себя с лучшей стороны. Сардана похожа на ритуальное действо, подтверждающее принадлежность каждого участника к каталонскому сообществу. Сомкнутые руки, гордо поднятые над головами, неразрывный круг — все это знаки единства, взаимопомощи, объединяющей людей идеи. Конечно, любой турист может присоединиться к танцующим, что часто и происходит. Но то, что для туристов развлечение, для каталонца имеет глубинный смысл, вряд ли понятный иностранцам.

Почти триста лет испанские короли, а после них каудильо Франсиско Франко не жаловали каталонцев своими милостями. Да и за что было жаловать? Даже объединившись в средние века с другими испанскими землями во имя общей борьбы с маврами, каталонцы при каждом удобном случае подчеркивали свою самобытность. Гордились тем, что еще в XIII веке в Каталонии возникли кортесы — представительный орган местной аристократии, церкви и городских сословии. Что здесь придумали женералитат — прообраз правительства, на который возлагались политические, юридические и финансовые функции. Что в Каталонии свой язык. Кстати, Дон Кихот и его верный оруженосец Санчо Панса на пути в Барселону повстречали разбойников. Их предводитель, как указывает Сервантес, обратился к путникам именно по-каталански.

Гнев Мадрида обрушился на каталонцев после войны за Испанское наследство, потому что Каталония поддержала австрийского эрцгерцога Карла в его противоборстве с Филиппом Анжуйским за испанский престол. Австрия и ее союзники тогда проиграли войну, а Каталония, поторопившаяся провозгласить Карла своим королем, продолжала упорствовать и после заключения перемирия. 11 сентября 1714 года испанские войска взяли Барселону. Позднее день 11 сентября был провозглашен Национальным днем Каталонии, и сейчас он является праздником. Не день триумфа и славы, а день жестокого поражения — как напоминание о национальном унижении и цене свободы...

После падения Барселоны королевским указом парламент и правительство Каталонии были ликвидированы, а «са1:а1а» был запрещен к употреблению в судах, правительственных учреждениях и школах.

Но каталонцы все же сумели сохранить себя. Они разговаривали между собой на родном наречии, сооружали дома, похожие на маленькие крепости, танцевали сардану на сельских площадях, ели черный хлеб, политый оливковым маслом и натертый чесноком и помидором. Они устраивали странные шествия кукол-великанов, драконов, чертей и других чудищ, разыгрывали сцены войны христиан с сарацинами. По праздникам мужчины развлекались тем, что строили «замки». Самые крепкие становились кругом, крепко сцепившись руками, им на плечи становился другой круг поменьше, третий и так далее, пока нижние могли выдержать тяжесть, а потом на самый верх вскарабкивался «флюгер» — самый ловкий в округе мальчишка. Зачем они делали это? И почему делают до сих пор?..

Началом культурно-национального возрождения Каталонии считается вторая половина XIX века, что связано с экономическим подъемом края. Однако частичное возвращение автономии произошло только в начале 30-х годов да и то ненадолго. Поражение республиканцев в гражданской войне положило конец притязаниям каталонцев на самоопределение и свободное развитие. Лишь после смерти Франко в 1975 году, когда ныне здравствующий король Хуан Карлос I начал проводить демократические преобразования, каталонцам вернули былые вольности. Согласно действующей конституции, Каталония, наряду с другими историческим областями страны, получила статус автономной области. Теперь здесь снова есть парламент  женералитат, каталанскому языку придан статус официального, и культура каталонцев получила возможность свободного развития.

Сеньор Жосеп-Мария Пуигжанер-и Матас — руководитель одного из отделов в правительственном департаменте ведающем издательскими делами. Над входом в здание, где размещен этот департамент, развеваются два флага — испанский и каталонский. Эти флаги нередко сопровождаемые синезвездным стягом Европейского Союза, можно увидеть в Барселоне повсюду. Внешним отличительным признакам автономии здесь вообще придают большое значение. Униформа каталонских полицейских отличается от униформы полицейских в других областях, а униформа полицейских, охраняющих каталонские правительственные учреждения, — от униформы обычных полицейских. Даже такси и вагоны метро выкрашены по-особому.

С сеньором Пуигжанером мы обсуждали наш проект издания испанского выпуска журнала «Мир на досуге», где много места отведено Каталонии. Попутно речь зашла о каталанском языке. Сеньор Пуигжанер оживился, видно было, что эта тема очень волнует его.

Наш собеседник рассказал, что в 1983 году парламент Каталонии принял закон о лингвистической нормализации. Этот закон восстанавливает употребление каталанского языка в тех сферах, откуда он был насильственно вытеснен, прежде всего в учебных заведениях, административных учреждениях и средствах массовой информации. Каталанский язык в Каталонии понимают почти все, говорят и читают на нем — две трети населения, а владеют письменной речью не более одной трети. Правительство ставит цель добиться, чтобы все дети, оканчивающие школу, одинаково свободно владели испанским и каталанским, независимо от того, на каком говорят их родители. Тот же принцип предусматривается для сферы гражданских отношений и средств массовой информации: оба языка должны использоваться на равных и быть доступны всем. «Но мы понимаем, — сказал сеньор Пуигжанер, — для этого нужны годы и годы упорной работы...»

На прощанье он подарил мне книгу «Все о Каталонии». Позже, уже в Москве, я обнаружил в ней интересное замечание о «старых» и «новых» каталонцах. Деление на тех и других здесь происходит по иному, чем в теперешней России, принципу. «Новые» — это те, кто приехал в Каталонию сравнительно недавно из других областей Испании, «старые» же — те, чьи предки жили здесь веками. Так вот, правительство считает, что долг последних — помочь «новым каталонцам» интегрироваться в языковую и культурную среду Каталонии. Нельзя не признать такой подход разумным и цивилизованным в отличие от деления людей на своих и чужих по языковому принципу.