Генри Шлезингер - Искусство шпионажа: Тайная история спецтехники ЦРУ Страница 20

Потребуются годы усилий инженеров, чтобы в техническом оснащении разведки проявился прогресс. Джордж Сакс уже имел ученую степень, когда поступил на работу в ЦРУ после окончания колледжа в 1951 г. Как и у большинства новых офицеров ЦРУ того времени, его приход в разведку не был запланированным, но история его вступления в мир шпионажа остается его любимым воспоминанием.

Студент технического факультета с юго-запада США, Джордж Сакс планировал сделать карьеру в крупной компании типа Westinghouse или General Electric. И вот как-то Джордж заметил объявление на доске объявлений в кампусе. Повернувшись к своему другу, он спросил: «А что ты думаешь о ЦРУ?»

К тому время ЦРУ существовало уже четыре года, но за пределами Вашингтона об этом мало кто слышал. Джордж, не имея на горизонте лучших перспектив будущей работы, записался на беседу. Когда Джордж пришел, он не мог себе представить, что человек, сидевший за столом напротив него, начнет разговор с того, что назовет свой псевдоним, а потом скажет, что его пригласили работать в ЦРУ вовсе не за его технические навыки.

«У этого парня на всем лице были шрамы. А я разложил бумаги с моими учеными степенями и курсами, которые закончил; я уже был готов начать разговор о том, что изучал в течение последних четырех лет, – вспоминал Джордж. – Но первый вопрос был о моем участии в команде по стрелковому спорту». Джордж был капитаном команды и регулярно показывал высокий результат.

«Следующий вопрос был о том, имел ли я когда-либо дело с лодкой. И об этом спрашивали молодого инженера, думающего о своей будущей карьере! – рассказывал Джордж со смехом. – Потом он посмотрел на меня пристально и спросил: "А что вы думаете о прыжке с парашютом?"»

Сказать по правде, Джордж не задумывался над этими вопросами, но ответил отрицательно. Вскоре собеседник пригласил Джорджа в гостиницу университетского городка для продолжения беседы. «Когда мы туда добрались, первое, что он сделал – достал бутылку бурбона. Такое вот начало. И все это совсем не походило на собеседование в фирме Westinghouse».

Дело в том, что собеседование с Саксом проводилось вовсе не для того, чтобы привлечь его к технической работе. Интерес ЦРУ к Джорджу был связан с тайным противостоянием разведки потенциальному советскому вторжению в Западную Европу. Напряженные советско-американские отношения еще не зашли в сорокалетний тупик холодной войны, и все виды военных действий казались возможными, если не вероятными.

«В начале 1950-х гг. Объединенный комитет начальников штабов и люди из Агентства национальной безопасности – каждый, кто думал, что знает что-нибудь о стратегической ситуации в мире, верили, что Советская армия собирается пересекать Рейн, – рассказывал Джордж. – Так что моя первая командировка была в Германию и не имела никакого отношения к вербовкам шпионов и всему тому, что делало ЦРУ в Советском Союзе. Я создавал тайники с оружием и средствами разрушения для тайных действий против вторжения СССР, подобно участникам французского сопротивления времен Второй мировой войны. Через год я должен был заполнить анкету с вопросом, где бы я хотел работать. Мой приятель-рыбак сказал, что было бы неплохо побывать в штате Аляска. И мы получили то, что хотели. В то время на Аляске советский отдел ЦРУ не действовал».

Назначенный на Аляску вместе со своим приятелем-рыбаком, Джордж стал самым контролируемым сотрудником ЦРУ. Как единственный офицер-агентурист в Анкоридже, он подчинялся и руководителю местной резидентуры ЦРУ, и его заместителю. Там работали все трое, поскольку Аляска, подобно Германии, была еще одной точкой на карте, где Советский Союз мог начать военные действия. Недалеко от Берингова пролива находилась советская военная база, и советские летчики регулярно появлялись в зоне американского радара раннего предупреждения и других средств ПВО, защищавших западные и северные границы США. Однако год спустя, когда сокращение бюджета затронуло и эту крошечную резидентуру, Джорджу приказали возвратиться в Вашингтон, где в начале ноября 1962 г. он расшифровал сообщение о захвате Пеньковского.

Следующие два года Джордж провел в советском отделе, выполняя несколько второстепенных операций и осваивая трудный русский язык перед своим назначением в Москву, где он затем два года работал в напряженной, но оперативно «гладкой» обстановке. Вернувшись из резидентуры в штаб-квартиру ЦРУ в середине 1960-х гг., Сакс обнаружил, что в советском отделе произошли некоторые изменения. Несмотря на паралич, который охватил американскую разведку в СССР, у части сотрудников советского отдела зрели смелые намерения бросить вызов КГБ на его собственной территории. Планировалось реализовать нескольких рискованных, но тщательно просчитанных шагов, которые в случае удачи могли бы привести к результативным операциям.

Вскоре после ареста Пеньковского, когда все московские операции ЦРУ «выдохлись», один советский инженер пришел в американское посольство вне СССР и предложил свои услуги. В качестве подтверждения своих намерений он принес фотографии чертежей с детальными описаниями советской ракеты. Руководствуясь указанием не делать никаких ошибок, резидентура обеспечила добровольца планом скрытой связи, который включал инструкции приема кодированных коротковолновых сообщений на радиоприемник; при этом исключались любые последующие контакты с ним.

Пока Джордж изучал это дело, контакт «заморозили». Однако сохранялось ощущение, что работу можно продолжить, и вскоре Сакс получил указание начать операцию. Шансов на успех было немного, а проволочки только усложнили и без того непростую ситуацию. Даже если приход добровольца не был провокацией, даже если с ним можно было бы войти в контакт, у московской резидентуры было слишком мало возможностей для поддержания с ним связи.

Однако доброволец дал понять, что может представить подробную техническую информацию, интересную разведке, в частности чертежи. Внутри СССР было довольно трудно передавать печатные или рукописные документы, что уж говорить о чертежах. Содержание чертежа невозможно пересказать словами или скопировать вручную; их нельзя надолго изымать из места их хранения, не вызывая тревогу советских служб безопасности.

Разработанный Джорджем план заметно отличался от оперативных традиций ЦРУ. Во-первых, план предполагал, что руководство операцией будет осуществляться не из московской резидентуры, а из советского отдела в Лэнгли. Во-вторых, он исключал какие-либо личные встречи, а то и вовсе любое общение агента с американцами.

Джордж хотел, чтобы связь в ходе операции была исключительно безличной. Это бы снизило политические риски и сделало бы мероприятия более безопасными. «Что случилось бы, окажись история с добровольцем провокацией? Мы могли потерять одного из наших немногих офицеров в Москве. И что потом? Это пошло бы наверх, к госсекретарю США, который вызвал бы к себе посла, – объяснял Джордж. – А что сделал бы посол? Он устроил бы нам настоящий ад. Он кричал бы на резидента: "Вы, ковбои из ЦРУ, ломаете советско-американские отношения! У нас достаточно неприятностей с Советами и без ваших ослов"».

Кроме снижения рисков дипломатического конфликта, необходимо было обеспечить и безопасность самого агента. Материал был столь специфический, что в случае его перехвата КГБ агент был бы сразу установлен в качестве источника утечки.

Джордж хоть и был офицером-агентуристом, в душе оставался инженером. Он придумал необычный план. «В течение двух лет я тщательно изучал все сведения об агенте-добровольце и работал с техниками TSD, – вспоминал Джордж. – Агент имел доступ в лабораторию, где разрабатывались чертежи ракет, и он мог бы делать снимки чертежей на обычную 35-мм фотопленку».

План, который в конечном счете был создан специалистами TSD и Джорджем, был сложным, но гарантировал безопасность агента.

Исследование силами TSD советской почтовой системы показало, что аполитичное, безобидное сообщение от американского туриста на открытке, отправленной в США, привлекло бы внимание всего лишь советских цензоров. А открытка или письмо от советского гражданина, отправленное за границу, гарантированно бы вызвало подозрения у КГБ. Была достигнута договоренность с американскими чиновниками, работающими в Европе, о том, что во время визитов в Союз они всякий раз будут покупать черно-белые открытки с достопримечательностями – с видами, например, Эрмитажа, Кремля и Красной площади. Затем открытки посылали в Лэнгли, где сотрудники ЦРУ заполняли их стандартными текстами путешествующих по Советскому Союзу туристов. Открытки затем возвращались в СССР и закладывались в тайник агенту для использования в соответствии с новым планом агентурной связи.

Открытки посылались на западные адреса, где получатель, когда прибывала открытка, связывался с ЦРУ, используя «чистый» телефонный номер.