Сборник - Уголовный розыск. Петроград – Ленинград – Петербург Страница 20

Из Витебска Ярдов выехал в Ленинград. Здесь он встретил родственную душу – своего будущего компаньона Сергеева. Тот тоже был не в ладах с законом, успев на практике познакомиться с прелестями домзаков. Сергеев помог Ярдову достать новые документы на имя Юрченко.

Ленинград – город музеев. Знакомство с ним Ярдов начал с главного – с Эрмитажа. Внимательно прослушав экскурсовода и полюбовавшись интерьерами и экспонатами, Ярдов решил посетить музей вторично. Для этого он основательно подготовился: запасся орудиями взлома, длинной веревкой и прочими принадлежностями, необходимыми для его замысла, и отправился в Эрмитаж под видом экскурсанта. Улучив момент, он спрятался в серебряную раку Александра Невского. И после того, как публика ушла и музей закрылся, приступил к взлому заранее намеченных хранилищ.

Взломав витрины, Ярдов захватил 19 драгоценных вееров исключительной художественной и исторической ценности, серебряный ларец, украшенный золотом и драгоценностями. Затем он уложил все краденое в маленький чемоданчик, открыл форточку – и по принесенной веревке, связанной узлами, спустился во двор. Взломал замки в воротах, выходящих на Неву, и, никем не замеченный, скрылся с поджидающим его Сергеевым.

После кражи в Эрмитаже Ярдов отправился в Москву, чтобы сбыть бриллианты и прочие драгоценные камни, а обломки вееров выбросил из окна поезда, мчавшегося в Москву, прямо на железнодорожное полотно (где они потом и были обнаружены).

Лучшие силы угрозыска были брошены на розыск ценностей и воров. Оказалось, что похитители сбыли их в ювелирных магазинах, предъявив чужие документы, похищенные Ярдовым в Витебске.

Поиск воров не увенчался успехом, так как, реализовав ценности, Ярдов вернулся в Рязань и явился в исправдом, из которого ранее сбежал, пользуясь пятидневным отпуском: он заметал следы после самой крупной кражи.

В декабре 1927 года Ярдов вновь посетил Ленинград. Этот визит был отмечен разгромом музея Горного института. Сотрудники уголовного розыска, выезжавшие на кражу, были поражены вандализмом и размахом разрушений, оставленных ворами.

Шаг за шагом исследовалось место происшествия. Картина была удручающая. В комнате Геологического музея, где хранились драгоценные иконы из самоцветов, а в витринах лежали жемчужные раковины, воры, судя по всему, пробыли дольше всего. Витрины были разбиты, раздавленные раковины валялись на полу, в одной из витрин была выломана жемчужина большой ценности. На полу валялись осколки битого стекла. Эксперт снимал отпечатки пальцев с осколков зеркального стекла икон «Преображение Господне» и «Воскресение Христово» с чувством жалости и досады. Обе иконы были украшены самоцветами и полудрагоценными камнями, местами имели вкрапления самородков золота. И эти самородки были частично выковыряны и похищены.

Воры побывали также в Колонном зале Геологического музея. Здесь хранилась коллекция наиболее ценных бериллов и других ценных камней. В этом зале в наиболее торжественных случаях (под усиленным надзором) выставлялся самый ценный берилл в мире, побывавший в свое время в 80-х годах XlX столетия в руках воров и возвращенный в музей стараниями первого начальника сыскной полиции знаменитого Путилина.

Последовательность кражи сотрудникам угрозыска была ясна. Сначала преступники проникли на чердак Горного института и там попытались взломать стену, но, натолкнувшись на железные устои и двери, остановились.

Укрепив веревку на крыше, они спустились по ней до третьего этажа и через окно Колонного зала проникли в музей. Забрали ценности в большом зале и ломиками отжали дверь, ведущую в другие залы музея.

После кропотливой работы сотрудникам ленинградского уголовного розыска удалось разыскать часть украденного в музее. А воры, сбыв краденое, были уже далеко. Покинув Ленинград, они колесили по стране: Днепропетровск, Курск, Одесса, Москва. И после этого впечатляющего вояжа воры Ярдов и Сергеев опять вернулись в Ленинград.

Ярдов достал себе новые документы, прописался и стал Суховым – студентом из Харькова и даже членом ВКП(б). Его очередной визит был отмечен кражей, вернее, дерзким разгромом Главной палаты мер и весов. В зале высоких температур Ярдов и его подельник Сергеев искали платину и изделия из нее. Разрушения, сделанные в палате, принесли государству больше убытков, чем сама кража, потому что были разбиты ценные приборы. Наконец в январе 1928 года Сухов с приятелем залезли в универмаг ЛСПО и были задержаны в квартире Грибковой…

Сухову, понятно, совсем не хотелось давать показания. На допросах он отрицал все: и кражу в Эрмитаже, и разгромы в музее Горного института и Главной палате мер и весов. Признался только в краже, совершенной в магазине ЛСПО. Но когда он убедился, что изобличается отпечатками пальцев и другими материалами, собранными следствием, то признал себя виновным в совершенных преступлениях.

Допросы компаньонов на этом не закончились. Ленинградский угрозыск этапировал воров в столицу, в распоряжение отдела уголовного розыска НКВД – они подозревались в хищении из Государственного музея в Москве полотен выдающихся мастеров. Так закончилась история о бывшем судье – крупном музейном воре и его приятеле. Раскрытие этих преступлений стало большим успехом ленинградских сыщиков, которые сумели найти и обезвредить крупных воров-гастролеров, нанесших большой ущерб нашей стране.

Сотрудники уголовного розыска, принимавшие участие в раскрытии преступления:

Сергей Николаевич Кренев

Петр Прокофьевич Громов

Юрий Гаврилович Назаров и другие

Однорукое чудовище

Расследование этого уголовного дела началось 30 августа 1933 года, когда в лесном массиве, прилегающем к району Пороховых, грибники наткнулись на два трупа. Недалеко от убитых лежала тяжелораненая женщина.

Напуганные страшной находкой, грибники наспех перевязали раненую и вызвали «скорую помощь» с милицией. На место преступления немедленно прибыли сотрудники угрозыска. Вместе с милиционерами территориального отделения они прочесали прилегающую территорию и нашли… еще два трупа. У убитых оказались при себе документы. Это были супруги Костромины, отправившиеся в лес по грибы.

К вечеру удалось установить личности двух других убитых – ими оказались ленинградцы Сельцер и Тихомиров, а раненой – гражданка Поппель. К сожалению, даже после оказания медицинской помощи она находилась в тяжелом состоянии и ничего не могла рассказать.

Четыре трупа и тяжелораненая женщина в один день – беспрецедентный случай. Ленинградский уголовный розыск в начале 1930-х сталкивался с такими преступлениями крайне редко. Особенно поражала бессмысленная жестокость преступника – что можно взять у человека, собравшегося в лес за грибами…

Убийца действовал явно в одиночку. То, что он забрал корзинку с грибами, наталкивало на мысль, что он, скорее всего, живет где-то поблизости и является либо ленинградцем, либо жителем сопредельного Всеволожского района.

К многочисленным вопросам добавили загадок и криминалисты. Их вывод был однозначен: убийца стрелял, скорее всего, из револьвера системы наган. А во-вторых, стрелял самодельными патронами. Это определили по пулям, извлеченным из тел убитых. Однако сыщики, как ни старались, нигде не могли найти стреляные гильзы.

Уже в кабинете родилась версия, что убийца, возможно, имеет какую-то особую примету, делающую его легкоузнаваемым, – именно поэтому он не оставлял в живых тех, кого грабил. Такой приметой мог быть шрам, уродующий лицо, хромота, дефект речи…

Словом, загадок и вопросов в этом деле было пока гораздо больше, чем ответов.

Группу по раскрытию убийства возглавил один из асов ленинградского угрозыска тех лет Яков Александрович Колодей. В тот день он со своими сотрудниками засиделся в кабинете допоздна, а 31 августа ровно в девять утра вся группа собралась снова, чтобы «распределить роли». Больше всех «повезло» одному из самых молодых сотрудников бригады Василию Васильевичу Панову (тогда – просто Васе). Ему было поручено отыскать мастерскую, где преступник изготавливал кустарные патроны.

Часть оперативников отправилась на подворный обход вместе с сотрудниками территориальных отделений милиции района Пороховых. Нашлись «везунчики», которые получили корзинки для грибов, охотничьи ружья и под видом грибников и охотников углубились в лесной массив, рассчитывая, что преступник выйдет на них. Все «грибники» имели часы, которые в то время были для советских граждан большой ценностью. И если уж преступник позарился на ношеную одежду и обувь грибников, рассуждали оперативники, то на часы он клюнет обязательно. По сути, сотрудники угрозыка служили живой приманкой в этой довольно рискованной игре…

Ну а Панов отправился искать место изготовления кустарных патронов, и начал он с многочисленных артелей промкооперации, которых в Ленинграде тогда было предостаточно.