Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №1 за 2002 год Страница 20

Родители кормят птенцов в течение двух недель кашеобразной отрыжкой красного цвета, выделяемой особыми железами в области пищевода, достаточно сложного состава. По питательности она не уступает молоку, содержит 23% крови и мелкие живые организмы. Позднее птенцы заботятся о питании сами.

Ушедшие из гнезда «гадкие утята» меняют пух на белое оперенье, которое розовеет по мере их взросления. Половозрелыми фламинго становятся к трем годам.

Для гнездования фламинго выбирают мелководные и недоступные места соляных озер и болот. Гнездо высотой до 50 см имеет конусообразную форму. Чтобы устроить его, птицы собирают ил, глину, растительные остатки, утаптывают ногами, после чего эта масса высыхает на солнце и затвердевает, хотя иногда, из-за отсутствия строительного материала, самки могут отложить яйца просто на песок. В чашеобразное углубление на вершине гнезда фламинго откладывают одно — два, реже три белых яйца с тонкой скорлупкой. Плотность расположения гнезд очень велика. Нередко на площади всего в 10 кв.м их бывает до 40. Насиживают яйца оба родителя, расположившись на вершине гнезда, в течение 30 дней поочередно. Через месяц вылупляются зрячие птенцы, покрытые бело-серым пухом. Малыши при рождении имеют прямой клюв, который изгибается вниз лишь к четырехнедельному возрасту.

Архив: Атаман "Вихрь"

Сыну донского войскового старшины Ивана Платова Матвею едва исполнилось 13, когда отец, пойдя навстречу его настойчивому желанию служить, отдал его в Войсковую канцелярию. И хотя расчеты Ивана Федоровича сделать его наследником крепкого семейного хозяйства не оправдались, краснеть за сына ему не пришлось…

Смышленый и исполнительный казачок очень скоро был произведен в унтер-офицеры. А уже в 1773-м, после того, как он примерно отличился в первой Турецкой кампании 1768—1774 годов, будучи под началом князя В.М. Долгорукова, Екатерина II подписала представление его на офицерское звание. В то время ему было чуть больше 20. Несколько лет спустя на Кубани его отряд, сопровождавший транспортный обоз, у реки Калалах был окружен двадцатикратно превосходящими по численности турецкими войсками. По приказу Платова из имеющихся повозок был быстро сооружен оборонительный круг, и казаки, сумевшие отразить восемь вражеских атак, мужественно держали оборону до подхода подкрепления. Калалахское дело, принесшее ему Золотую медаль, сделало его имя широко известным в русской армии.

В 1775-м Платова во главе полка посылают на усмирение последних выступлений пугачевских войск в Воронежской и Казанской губерниях. Интересно, что в этой акции вместе с Матвеем Платовым участвовал и его отец, Иван Федорович. За успешное выполнение задания оба они были награждены золотыми медалями. После, с 1778 по 1784 год, Платов, будучи командированным на Кавказ, участвовал в многочисленных сражениях против чеченцев и лезгин. Там же он познакомился с командиром Кубанского корпуса А.В. Суворовым. По свидетельствам современников, между ними, несмотря на различия в званиях, установились не только приязненные, но даже дружеские отношения. К началу Русско-турецкой войны 1787—1791 годов Платов был уже в звании полковника, а в сентябре 1789-го, после битвы при Коушанах, где ему удалось разбить большой турецкий отряд и пленить трехбунчужного пашу Зейнала-Гасана бея Анатолийского, ему был присвоен чин бригадира русской армии.

А несколько раньше Светлейший князь Таврический Григорий Потемкин решил сформировать принципиально новое казачье войско, состоящее из нескольких полков, получившее название Екатеринославское, во главе которого встал походный атаман Матвей Платов, награжденный за свои боевые заслуги в 1790 году Владимиром IV степени. В этом же году вместе со своими казаками Платов отправляется под Измаил в расположение армии под командованием Суворова. Штурм этой укрепленной турецкой цитадели стал одной из ярчайших страниц в военной карьере Матвея Платова. Он, видя, что соседняя с его отрядом штурмовая колонна практически уничтожена, а его казаки пребывают в смятении, ринулся на лестницу, ведущую наверх крепостной стены, и увлек за собой всех тех, кто еще мог сражаться. После взятия Измаила Платов был награжден Георгием III степени и получил звание генерал-майора. Суворов так писал в своем донесении о его действиях в Измаильском деле: «Повсюду был он, Платов, присутственен и подавал пример храбрости». Позже он был представлен Екатерине, обласкан ею и получил разрешение останавливаться в ее дворце.

1796 год, когда после смерти Екатерины на трон вступил Павел I, стал для Платова черным. Как и многие сподвижники покойной императрицы, он попал в опалу — сначала по подозрению в неблагонадежности был сослан в Кострому, где провел почти 4 года, забрасывая Павла письмами с просьбой вернуть его в армию, а затем после доноса и вовсе был брошен в Алексеевский равелин Петропавловской крепости. 11 января 1801 года после заседания Сенатского суда по его делу Платов был оправдан и даже удостоился аудиенции у императора. Тот выразил сдержанную радость по поводу доказанности его полной невиновности и наградил Платова командорским крестом Мальтийского ордена.

В том же году император назначил Платова атаманом Войска Донского, что дало возможность осуществить реорганизацию казачьих войск, превратившихся теперь из иррегулярных и вспомогательных в общеармейские структуры. Кроме того, будучи в должности войскового атамана, Матвей Иванович Платов участвовал в основании Новочеркасска, ставшего новой донской столицей. При нем на Дону были открыты первая мужская гимназия, несколько других учебных заведений, основаны больницы, организована почтовая служба, а также устроено множество новых дорог.

С началом в Европе войны с Наполеоном Платов вместе с казачьим корпусом покинул родной Дон и отправился в расположение русских войск, находящихся в Пруссии. В 1807 году Платов вместе с казаками после атаки сумел овладеть хорошо укрепленным городом Прейсиш-Эйлау и захватить в плен более 3 000 французов, а при взятии города Гейсельберга обратить в бегство «всю французскую кавалерию». Действуя то хитростью, то стремительными вылазками, Платов вместе с казаками захватывали один прусский город за другим. За проявленный в прусской кампании героизм и мужество Платов был награжден орденами Александра Невского и Георгия II степени, алмазными знаками и бриллиантовой табакеркой с изображением Александра I, а Войску Донскому указом императора было пожаловано памятное знамя. Прусский же король Фердинанд I, восхищенный редкой отвагой казаков, наградил Платова орденами Красного и Черного орла.

Что касается Наполеона, то он, хоть и окрестил казаков «исчадием рода человеческого», все же, отдавая дань их боевому искусству, в свою очередь также решил после подписания Тильзитского мира пожаловать бесстрашному атаману орден Почетного легиона, но Матвей Иванович отказался принять эту награду, сказав: «За что ему меня награждать? Я ему не служил и служить не могу никогда». Говорят, отказ этот Наполеона крайне раздосадовал, но он все равно добился своего — после стрельбы из лука, проведенной Платовым в присутствии последнего по настоянию Александра, он вручил атаману табакерку, украшенную своим портретом и драгоценными камнями. Матвею Ивановичу не оставалось ничего другого, как принять ее. Правда, потом камни эти он «выломал» и «заменил портрет Наполеона какою-то камеею». Столь непочтительный по отношению к союзному России монарху шаг объяснялся тем, что, по мнению атамана Платова, «сей человек не на благо, а на пагубу человечеству рожден». Эти слова зазвучали по-особому в июне 1812-го, когда многотысячная наполеоновская армия подошла к границе Российской империи...

Начало войны застало донского атамана вблизи границы, недалеко от города Гродно. Руководимым им казачьим частям было вменено прикрывать фланги, не допуская окружения отходящих колон, а также образовать арьергард для сдерживания наступательного прорыва противника. Полководческий талант Платова в те тяжелые для России дни проявился с особой яркостью, когда ему приходилось сложнейшими маневрами прикрывать тылы основных сил, дабы избежать навязываемых французами крупных сражений. Но даже в этой критической ситуации казаки наносили врагу весьма ощутимые удары. Так, 27 июня под Мирами они, применив свой излюбленный тактический прием, так называемый вентерь (рыболовная снасть, верша, с помощью которой рыба, попавшая в ловушку через узкое отверстие, уже не может выбраться назад. — Прим. автора), разгромили 9 полков наступающего неприятеля. Это была первая победа русского оружия в начавшейся войне. А спустя месяц под Молевым Болотом французам был нанесен еще один весьма ощутимый ущерб.

Тем временем русские войска продолжали отступление. Критическим моментом для Платова в тот период времени стало его отстранение от командования арьергардом по приказу тогдашнего главнокомандующего армии Барклая де Толли, обвинившего его в том, что он «проспал» атаку французов под Семлевом. Более того, Платову пришлось передать свой конный корпус барону Розену и вообще уехать из армии. Ситуацию, гибельную для боевого заслуженного генерала, спасло назначение на пост главнокомандующего Михаила Илларионовича Кутузова, знавшего донского атамана еще с 1773 года и высоко ценившего его огромный опыт. Платов сразу же вернулся в действующую армию.