Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №3  за 1998 год Страница 21

Куэва-де-лос-Вердес — часть многоярусной системы пещер, тянущихся на много километров. Свое название пещера получила от семьи по фамилии Вердес, которая якобы жила здесь в XVII веке. Высаживаясь на Лансароте, пираты, за неимением другого богатства, забирали в рабство местных жителей. Если их во время оповещали о нападении, они покидали свои дома и укрывались в пещерах. Куэва-де-лос-Вердес имела два выхода и поэтому слыла особенно надежной. Но однажды секрет укрытия был выдан, и пираты ринулись в пещеру с обеих сторон, учинив в ней настоящую бойню...

Соседняя пещера Хамеос-дель-Агуа — самое впечатляющее творение Сесара Манрике — с террасами, нависающими над подземным зеленым озером и даже концертным залом, интерьер для которого создала сама природа. Так благодаря Художнику бывшая свалка мусора превратилась в красивейшее и интереснейшее место острова.

В заброшенную каменоломню среди кактусовых полей Манрике перенес идею японских садов и создал там Сад Кактусов. А на скале на высоте 470 метров над уровнем моря, с одним из лучших видов на Лансароте, он нашел место для смотровой площадки Мирадор-дель-Рио.

Свое отношение к природе Манрике выразил так: «Человек должен был постепенно слиться с крошечными уголками природы, чтобы найти правду жизни. Все, что я хочу, — это быть частью природы, чтобы она могла помочь мне, а я — ей».

Земляки Манрике любили его за то, что он приходил к ним домой, разговаривал с ними, обращался к их национальной гордости и учился у них. Они поддержали его, когда он, например, требовал, чтобы дома строили, ремонтировали и даже модернизировали в традиционном стиле, а оконные рамы красили в зеленый цвет.

Манрике умел хорошо видеть будущее и был человеком действия. К счастью, президентом острова стал его давнишний друг Пепин Рамирес. Благодаря их совместной деятельности Манрике удалось осуществить свои идеи, а Рамиресу — за короткий срок превратить остров в жемчужину международного туризма. Был принят ряд специальных законов, регулирующих строительство туристских объектов.

Было разрешено сооружать только характерные для местной архитектуры невысокие здания. Манрике практически создал весь тот стиль, в котором возводятся все постройки на Лансароте. Он украсил остров скульптурами. И даже разработал значок-символ — черное солнце с красными лучами, под которым Лансароте продается всему миру: оно светит с обложек туристских путеводителей и этикеток местных вин...

В главном городе острова Арресифе выстроили — быстренько и как-то обойдя запреты — многоэтажную гостиницу. Но когда уже шли отделочные работы и ее должны были вот-вот открыть, случился пожар (или поджог?). По этому поводу жители Арресифе ликовали и закатили на три дня фиесту. До сих пор стоит в самом центре города недостроенный и обожженный «Гранд Отель» с полуобвалившимся названием. А огораживающий его забор обклеен плакатами местных «зеленых» и пацифистов. На одном из них — ракета, разламывающаяся о «солнышко» Манрике...

Архитектор, дизайнер, художник и, наконец, политик... В основе всего, что делал Манрике, лежала его глубокая связь с душой родного острова.

«Моя правда — на Лансароте», — записал он в своем дневнике, когда еще жил в Нью-Йорке. Манрике был мечтатель, но ему повезло: его студией стал целый остров. Однако он не ставил творческий эксперимент, а лишь — как в отношениях настоящих влюбленных — отдавал столько же, сколько и брал.

Древние называли Канары Счастливыми островами. На Лансароте чудом остался кусочек, который сохранился таким, каким он был до последних, самых жутких извержений. Эту местность — Ария — называют еще «Долиной тысячи пальм»: по многовековому обычаю, каждый раз, когда рождался ребенок, здесь сажали пальму.

Но даже в зеленеющей Арии трудно вообразить, что этот остров — самый приветливый из семи братьев-Канар. И именно в этой суровости, особенно впечатляющей под южным небом, и кроется тайное обаяние Лансароте. Манрике лишь разглядел его, а потом, своими трудами сделал так, чтобы это стало видно и другим.

Главная курортная зона Лансароте — Пуэрто-дель-Кармен — кажется сегодня вполне космополитичной. Соседствуют рестораны «Дом викингов» и «Летучий голландец». Улица Норвегии ведет к заведению с именем «Ранчо Техас». Китайский ресторан «Формоза» расположился в двух шагах от «Нтйи Вагаг».

Грифельные доски с меню заманивают «боквурстом» и «Биттбургом». А над старым портом, где ютятся разноцветные рыбацкие суденышки, особенно яркие в лучах низкого, предзакатного солнца, разносятся музыка и голос Элтона Джона.

Сколько уже раз огненный шар опускался за менявшие — на протяжении тысячелетий — свои очертания горы! И тогда, когда здесь был пустынный берег. И когда существовал только этот старенький порт, с обступившими его домишками, к которым прилепились балкончики и фонари. И вот теперь, когда это место превратилось в бойкий курорт.

Но в сущности, все осталось прежним. Где-то и когда-то была умело обойдена та грань, преступив которую, уже нельзя вернуться назад. Повезло Лансароте, этой некогда «золушке» Счастливых островов.

Не знаю, где еще на земле так сильно ощущение вечности природы и мгновенности, быстротечности бытия.

Один из биографов Сесара Манрике заметил, что художник остро ощущал краткотечность бытия, которое он считал чудом. И это делало для него любовь к жизни качеством, которое он ценил больше всего. И, может, стоит приехать на Лансароте лишь для того, чтобы разгадать тайну счастья?

Там можно с высоты Мирадор-дель-Рио смотреть, взявшись за руки, на лазурные заливы и островок Грасьоза с крошечной деревушкой — щепоткой белых домиков у белой каймы прибоя. В Куэва-де-лос-Вердес замирать вместе от восторга, глядя на творения природы, что сродни шедеврам Гауди, и гадать, а не спускался ли он в здешние пещеры, прежде чем поразить мир своими постройками в Барселоне. Или искать среди черной гальки на полосе прибоя оливины в Эль-Гольфо.

А потом ссыпать горсть зеленых камешков, еще мокрых от воды и потому кажущихся идеально чистыми и не требующими никакой огранки, в ладошку, холодную от беспрестанно дующего с Атлантики ветра...

Никита Кривцов                                         

о. Лансароте, Канарские острова

Via est vita: Первый полет наяву

Этим летом судьба забросила меня в самые дебри Пиренеев, в район испанского местечка Кастехон-де-Сос, по соседству с главной пиренейской вершиной Ането, снежная шапка которой уткнулась в синеву неба на высоте в три с половиной километра. Здесь, совсем недалеко от границы с Францией и княжеством Андорра, проходил чемпионат мира по парапланеризму.

«CAMPEONATO DEL MUNDO DE PARAPENTO 1997» — так звучит это по-испански.

Преодолев за трое суток гонки по дорогам Смоленщины, Белоруссии и Европы дистанцию, сравнимую с расстоянием от Москвы до Красноярска, мы, четверо русских в одной «мазде», прибыли на соревнования, где моим попутчикам предстояло штурмовать заоблачные выси, а мне — снимать фильм о парапланах, этих удивительных летательных аппаратах, так похожих и одновременно не похожих на парашюты, о людях, которые на них летают, ну и, конечно, о выступлениях нашей сборной.

В состав команды России входило пять пилотов, представлявших Москву, Зеленоград и Санкт-Петербург. Кроме того, в Испанию приехали двое парапланеристов с Украины, которые также считались нашими во всех вопросах, кроме протокольно-официальных.

В тот особо запомнившийся день от синоптиков поступило грозовое предупреждение, и штатные полеты спортсменов отменили. Обрадованные наконец-то представившейся возможностью отдохнуть от ежедневных многочасовых и многокилометровых воздушных гонок, многие из двух сотен участников соревнований, собравшихся на склоне горы Гальинеро — отсюда обычно начинались все зачетные маршруты, — радостно слетели прямиком на финишное поле. И лишь немногие решили, что не стоит упускать случая полетать хотя бы просто так, в свое удовольствие — где еще найдешь такое, почти идеальное, место для настоящих полетов! Уж точно, не в родной, к примеру, Голландии или Южной Африке!

Попросился полетать на параплане и я. Вернее, просился-то я давно, но все не выпадало удобного случая: как-никак чемпионат мира, все расписано и спланировано заранее и наперед. Но на этот раз фортуна, похоже, сделала зигзаг в мою сторону: Дима Гусев, земляк-зеленоградец, официальный лидер команды и одновременно председатель Российской федерации парапланеристов, согласился помочь мне.

Однако, посоветовавшись, асы посчитали, что днем условия для полета новичка, то бишь «чайника», довольно суровы, и предложили подождать до вечера, когда атмосферные процессы, связанные с дневным солнечным нагревом поверхности земли и вызывающие вертикально-вихревые перемещения воздушных масс, обычно утихают.