Сергей Ковалев - Загадки Шестого континента Страница 22

Медленно идя к материковому берегу, мы встретили между поясом плавучих льдов и прибрежным льдом широкую полосу чистой воды, которая повела нас на запад вокруг Земли Греэма. И вот наконец мы медленно входим в бухту Маргерит.

Недалеко от борта субмарины стояли голубые ледяные горы, как бы охраняли покой этой уснувшей белой страны. Далее до ледяного обрыва барьера простирался ровный неподвижный морской лед — припай. В просветах между айсбергами были видны темно-коричневые скалы.

В честь прихода произвели салют добрым десятком красных и белых ракет. Однако все вызовы нашей радиостанции остались воплями страждущих в ледяной пустыне. Да еще в условиях частых снежных зарядов. Пришлось аккуратно привести субмарину к наиболее низкой части ледяного припая. Здесь старпом, упакованный в бараний полушубок, шапку с наушниками и теплые рукавицы, по складной сходне перешел на таинственную сушу. За ним — еще пять так же одетых подводников. Пока они вбили клинья и соорудили подобие канатной дороги для выгрузки доставленных грузов, прошло часа три.

Началась выгрузка. Первым делом на лед передали санки-волокуши. Ведь нашим разведчикам придется не только проложить санную дорожку, но еще и доставить для товарищей продукты и керосин. На леднике их никто не встретил, но мы были обязаны связаться с береговой базой. А потому направились к дальним снежным надувам, полого спускавшимся с невысокого, метров в десять, ледяного барьера По пути пришлось проходить мимо мирно спавших на солнце тюленей. Они неохотно открывали глаза и лениво отползали в сторону, но чаще всего лишь сонно приподнимали головы и тут же засыпали, как только мы уходили вдаль. Только небольшая группа пингвинов Адели, еле поспевая за нами, семенила следом. Подъем на барьер сначала показался очень простым, и мы уже считали, что находимся на материке. Но когда прошли чуть дальше от барьера по направлению к камням, то сразу же обнаружили огромную трещину, преградившую дальнейшее продвижение. С первого взгляда трещины выглядят совсем невинно, безопасно, шириной всего в несколько десятков сантиметров. Как и тонкие, хрупкие мосты через них. Заглянешь в такую трещину или проломишь мост — и видишь широкие провалы, бездонные глубины. Лед по краям их ярко-синий, переходящий в холодный, сказочный фиолетовый цвет. Из глубин веет холодом. Вскоре стало ясно, что это не трещина, — она была бы слишком широка. Выяснилось, что мы находимся не на материке, а на огромном айсберге, вероятно недавно отделившемся от основного массива оледенения, но пока еще сидевшем на грунте и не начавшем плавание. Внизу, между нами и противоположным краем, был виден частично взломанный припай с лежащими на нем обломками льда. Пришлось снова спуститься на припай и по нему пройти немногим более километра на запад.

На барьер решили выходить в самом близком к камням месте. Здесь обрыв был раза в два выше того, где мы поднимались в первый раз. И вел сюда острый снежный гребень, надутый зимой. Он был не очень удобен для подъема, тем более что в средней части оказался разорван. Но из-за недостатка времени более подходящее место для подъема было трудно найти, и мы направились на ледник. Когда разведчики проходили через разрыв гребня, выяснилось, что он возник в результате приливно-отливных явлений в океане: припай вместе с уровнем воды то приподнимался, то опускался, и у места его соединения с неподвижным ледяным барьером материка образовалась приливо-отливная трещина. Это привело к разрыву снежного гребня, перекинутого с барьера на припай. Трещина «дышала». Значит, сюда под лед проникла длинная пологая зыбь из океана и заставила края трещины перемещаться относительно друг друга. От этого медленно перемещались и края разорванного гребня. Из трещины был слышен скрежет и бульканье падающих в море кусков снега и льда. Наш доктор заметил, что поиски доступной дороги становятся тяжелее с каждым часом: появилась сильная сухость во рту и заметная одышка. Давно не чувствовавшие суши ноги стали словно наливаться свинцом, началось обильное слезотечение. Ледяной берег все больше и больше притягивал моряков к себе. Вот и внешне узкий разрыв. Самый отчаянный сорванец в нашем экипаже машинен-маат старшина Альтенбургер упросил меня позволить ему со страховочным концом прыгнуть на ту сторону. После некоторого раздумья я позволил это сделать. И… с той поры несу на себе этот смертный груз! Альтенбургер чуть-чуть не допрыгнул до того края и с ужасным криком исчез в пропасти. Тут же лопнула страховка. И всё… Подводники оцепенели! Они стояли с белыми лицами и с ужасом смотрели туда, где только что исчез их добрый товарищ.

Начало темнеть, а от полярников с «Хорста Весселя» на встречу к нам почему-то никто не пришел. Их радиостанция тоже молчала. Пришлось вернуться на подлодку. Я счел своим долгом этой же ночью сесть за печальное письмо, которое с первой же оказией по поводу смерти ее сына мы отправим через Управление личного состава кригсмарине фрау Альтенбургер. А затем уже не мог заснуть! Утро нового дня порадовало тихой солнечной погодой, но коварная погода Антарктиды приготовила нам неприятный сюрприз.

Неожиданно с моря надвинулись облака. Светлые полосы отсветов снега и льда на облаках подобно белым острым клиньям устремлялись от материка с западной и восточной стороны, огибая зловещее темное пятно «водяного неба». Ветер усилился, начал дуть с востока, пошел снег, и скоро уже в пяти шагах ничего нельзя было разглядеть. Припай начало ломать. А вскоре все исчезло в вихрях пурги. Несколько дней мы бродили в снежной круговерти вдоль побережья, стараясь не заблудиться, но и не уходя далеко от назначенной бухты. И кроме того, мы старались не столкнуться с айсбергами, не наскочить на неизвестную скалу или банку. «Хагенук» работал на последнем издыхании, а береговая радиостанция молчала. Пришлось уйти на север, подальше от зоны айсбергов и уже оттуда доложить о неудачной высадке и гибели Альтенбургера. Вскоре нам поступило приказание оставить груз на Огненной Земле и действовать по дальнейшему плану.

В те часы вряд ли кто-либо из нашего экипажа думал, что кригсмарине будет успешно использовать антарктическую акваторию, в частности — пролив Дрейка, для своих боевых операций. И более того, что антарктическое побережье и острова будут использованы как одна из многочисленных баз снабжения нацистских кораблей. Да и о том, что по так называемому маршруту «Рио-де-ла-Плата» сюда еще придут германские подводные крейсеры и военные транспорты, а после войны по их следам устремляются целые эскадры кораблей американского военного флота.

И уж тем более — в районы, где редко бывают льды

Мысленно перенесемся в воды Индийского и Тихого океанов. Когда эта книга только еще задумывалась, предполагалось, что она расскажет лишь о военных тайнах Антарктиды. Но в процессе ее написания появились новые факты, которые не указывают прямо на антарктическую активность нацистов, но связаны с ней самым тесным образом. Например, захват нацистами военно-морских баз Франции на атлантическом побережье, кроме получения военных преимуществ, позволял с минимальными потерями выводить в океан и принимать во французские порты суда — прорыватели английской блокады. В основе и этих походов лежали экономические интересы.

В конце 1940 года в военно-морском штабе кригсмарине пришлось задуматься о возможности поставок натурального каучука из стран Азии. Это не просто промышленное сырье. Натуральный каучук — это колеса для авиации и противогидролокационное покрытие корпусов подводных лодок. И даже — подошвы для матросских башмаков.

До начала войны с Советским Союзом у Германии существовала возможность доставки необходимого германской промышленности количества каучука и ряда иных стратегических материалов железнодорожным транспортом по советской территории. Однако 22 июня 1941 года такая возможность исчезла. Тем не менее каучук немцам все же оставался нужным, и не меньше железной руды. Чтобы доставить его к берегам рейха, было решено использовать все подходящие для того германские и итальянские суда, по той или иной причине задержавшиеся в портах Тихого и Индийского океанов и даже в Аравийском море. Однако большинство из них были перехвачены англичанами в Атлантике.

Лишь после вступления Японии во Вторую мировую войну и захвата японцами Филиппинских островов, Бирмы, Сиама и Индонезии, а точнее — в начале 1943 года, когда появились нацистские базы на берегах южных морей, каучуковые поставки стали более или менее регулярными. Более того, весной 1943-го первые четыре фашистские подводные лодки — «каучуковоза» пошли на Дальний Восток. За ними вышла подлодка U-511 (капитан-лейтенант Фридрих Штейнхофф), на борту которой находился германский военно-морской атташе в Токио. Благополучно пройдя через два океана, 7 августа она прибыла в Куре и была включена в состав императорского флота Японии под номером RO-500. Не будем вдаваться в сложности германо-японского сотрудничества, которое в 1930-е годы привело к созданию блока стран Оси. Но вот перед вами реальный пример самого настоящего двустороннего военного сотрудничества, первыми шагами которого стало… противостояние этих государств в годы Первой мировой войны.