Митчелл Зукофф - Замерзшие: 5 месяцев в снегах Гренландии Страница 23

По неофициальным каналам гренландских чиновников предупредили, что в самолете, скорее всего, могут находиться останки американских военных. А значит, это равноценно захоронению граждан США, пусть и далеко за пределам родины. Одно дело – охотиться за потерпевшей катастрофу машиной, совсем другое – тревожить покой погибших героев.

Разрешение, данное «частной экспедиции», отозвали. Но это был тревожный звонок. Биплан представлял собой большую ценность, так что и другие «частные археологи» могли заинтересоваться им. И некоторые, возможно, решат обойтись без одобрения властей. Беспокойство о судьбе машины возрастало еще и на фоне участившихся сообщений о таянии гренландских ледников. Самолету и останкам тех, кто покоился на борту, угрожали как природные катаклизмы, так и человеческая алчность. Действовать надо было срочно.

Кинг снова призвал на помощь своего друга Монта Смита, президента ассоциации «птеродактилей». Ему удалось поговорить, пусть и на бегу, с вице-адмиралом Вивиен Креа, которая в то время была вторым по рангу высшим офицером Береговой охраны.

Креа все очень уважали еще и благодаря ее особому статусу в ветеранском сообществе: она, как и некоторые другие, носила шутливое звание «древний альбатрос». Так именовали очень долго служивших в Береговой охране пилотов.

Вице-адмирал поручила заняться спасением «Груммана» капитану Майку Эмерсону, который в то время занимал тот же пост, с которого некогда ушел в отставку Том Кинг.

В феврале 2008 года Эмерсон вошел в отдел авиации, располагавшийся на третьем этаже штаб-квартиры Береговой охраны. Он с минуту постоял в озадаченности, глядя на перегородки, разделявшие кубикулы, в которых сидели сотрудники. А потом свалил целую кипу бумаг на стол одного из проектных менеджеров – мастера-главного старшины Джона Лонга.

– Слушай, – сказал капитан, – может тебе удастся разобраться в этом деле?

В бумагах содержалась краткая история самолета «Грумман дак».

Джон Лонг вместе с коммандером Джо Диром, которого позже заменил коммандер Джим Блоу, следующие две недели, как неутомимые историки-следопыты, перерыли архивы, чтобы отыскать рассекреченные отчеты, карты и прочие детали маршрутов Притчарда и Боттомса. Они нашли фотографии, проанализировали непроверенную информацию и даже слухи о самолете, экипаже, а также о последнем вылете этой машины. Они корпели над данными радаров, схемами движения ледников и проследили семейную историю каждого из членов команды. Одной из их задач было связаться с родственниками и узнать, как те относятся к возвращению останков героев на родину. Также нужно было взять образцы ДНК у близких, чтобы идентифицировать фрагменты тел или кости – то, что удастся найти.

В 2008–2009 годах с помощью радаров и гидролокаторов было определено предположительное место, в котором можно было бы копать. К 2010 году задачи экспедиции были более или менее четко сформулированы. Но руководству Береговой охраны понадобились внешние эксперты, которые помогли бы осуществить этот проект. И тут появился Лу.

Лучано (коротко – Лу) Сапиенза был старшим из четырех сыновей в семье. Он провел детство в штате Нью-Джерси, недалеко от Нью-Йорка, в пригороде, находящемся примерно в сорока пяти километрах от Манхэттена. Его отец, ветеран Второй мировой, служивший во флоте, работал менеджером по импорту и экспорту в фирме-поставщике, обслуживавшей пивоваренный рынок.

Мать Лу основала организацию «Ассоциация графства Сомерсет», оказывающую помощь людям с задержками развития, и работала в ней исполнительным директором. Это хорошо согласовалось с необходимостью заботиться об одном из братьев Лу, у которого диагностировали психическое отставание.

В детстве Лу был тихим и замкнутым, в какой-то мере «маменькиным сынком».

Рядом с их домом находился лес, где мальчик часто играл, воображая себя участником разных фантастических историй и приключений. Как-то он заигрался, и очнулся только тогда, когда прогремел, как гром, голос его матери, зовущей пропавшего сына. В испуге он помчался домой.

Лу ходил в приходскую школу при церкви, и как-то раз выиграл фотоаппарат в конкурсе, объявленном одним из журналов. Лу вспоминал об этом так:

– Я дружил с одной девочкой, и наша наставница, сестра Мэри Лоуренс, сказала: «Будь джентльменом, уступи фотоаппарат ей». Но я отказался, потому что уж очень мне хотелось его получить. Тогда монахиня устроила испытание – загадала число от нуля до десяти. Лу назвал «три» и угадал. Желанная вещь, фотоаппарат Imperial Satellite 127, похожая на небольшой кубик, достался ему.

Так Лу Сапиенза открыл свое первое призвание.

– Я один из тех, кто часто думает о том, что родился не в свой век, – говорил он мне. – Оглядываясь назад, я понимаю, что фотография была для меня возможностью удержать прошлое. Я неравнодушен к тому, что было и прошло.

Однако до того, как всерьез заняться фотографией, Лу сделал странный «маневр» в сторону духовной карьеры. Сразу по окончании средней школы, то есть лет в пятнадцать, его отдали в семинарию, где он проучился два года. Но святые отцы предложили ему покинуть заведение (в противном случае они бы его оттуда просто вышвырнули).

– Ничего серьезного я не совершил. Это были мелочи – что-то там насчет девочек, – пояснял мой собеседник.

В результате он оказался в старшей школе для мальчиков. Там он завел нескольких друзей, но по-настоящему спокойно и комфортно ему было лишь с камерой.

– Фотоискусство помогало мне во многом, в том числе и строить отношения с окружающими.

Потом он с трудом протянул два года в небольшом колледже в Индиане, где изучал театральное искусство и средства массовой информации. После этого Лу вернулся домой и проходил разные учебные программы для фотографов – в Международном центре фотографии Корнелла Кэппы на Манхэттене, курсы при Нью-Йоркском университете, а также в Фотографических мастерских штата Мэн. За этим последовала работа в рекламном бизнесе, женитьба и рождение трех сыновей.

– В 1989 году мы с женой купили дом в предместье Плейнфилд в штате Нью-Джерси. У нас все время был включен телевизор, точнее, новости CNN, и как-то раз, блуждая из комнаты в комнату, я услышал, что группа американских исследователей собирается в Гренландию на поиски «Заблудившейся эскадрильи». А я как раз пребывал в кризисе – увяз в коммерческих заказах, устал от них. И тут подвернулась эта история – именно такая, какую я хотел бы рассказать миру. К тому же я всегда мечтал о каком-нибудь захватывающем приключении. Но это не должен был быть риск ради самого риска. Меня интересовало и волновало все, что связано со Второй мировой войной. Мне хотелось окунуться в военное прошлое, узнать о нем что-то важное. То есть совершить захватывающее путешествие с важной и нужной миссией. Я позвонил на CNN, чтобы узнать подробнее о том проекте и его участниках.

Сапиенза добился встречи с Норманном Воэном, знаменитым исследователем, который был руководителем группы на собачьих упряжках в антарктической экспедиции Ричарда Берда[55] в 1928 г.

Во время второй мировой Воэн дослужился до звания подполковника, а в июле 1942 года принял участие в спасении двадцати пяти человек из «Заблудившейся экскадрильи».

Когда Лу принялся разыскивать Нормана Воэна, тому было уже за восемьдесят, но при этом он продолжал участвовать в знаменитых гонках на собачьих упряжках «Айдитарод»[56] на Аляске. А свободное время он проводил, помогая в подготовке команды, которая готовилась достать погребенный под шестидесятиметровым слоем снега и льда «Р-38» «лайтнинг» – один из истребителей «Заблудившейся эскадрильи».

Лу написал Воэну страстное письмо, предлагая себя в качестве универсальной «рабочей силы»: он был готов стать официальным фотографом экспедиции да и вообще выполнять любые другие поручения, например, готовить еду или таскать оборудование, только бы его взяли с собой.

Это сработало. Ему сказали: «Есть много фотографов, которые хотят поехать с нами. Но вы предложили нечто большее».

– В первый раз я приехал в Гренландию примерно на две недели, – вспоминал Лу. – Перед экспедицией мне сказали: «Возьми с собой то, что обычно надеваешь, когда катаешься на лыжах». А я никогда не катался на лыжах. Я ходил там в джинсах и в чем-то вроде ботинок Sorel[57] и при этом ужасно мерз. Обувь быстро начала промокать, и мне пришлось оборачивать каждую ступню пакетом. Тогда я понял, что главное – держать ноги в тепле. Когда меня второй раз пригласили полететь в Гренландию, я привлек спонсоров, которые обеспечили нам по две пары настоящих сапог для низких температур на каждого.

К тому времени, как Лу вошел в поисковую команду Воэна, на ее счету уже было четыре неудачных попытки найти в Гренландии истребитель «Р-38». Лу участвовал в последних трех экспедициях, включая чрезвычайно трудную в 1992 году. Тогда они пробурили и растопили лед на площади размером примерно с футбольное поле и достигли глубины около восьмидесяти метров.