Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №2  за 1997 год Страница 23

...Древний жреческий род Бранхидов правил знаменитым святилищем Аполлона в Дидимах, близ города Милета в Малой Азии. В начале V века до н.э. персы разграбили малоазиатские греческие города. Но Бранхиды предпочли почетной гибели в развалинах святилища предательство — они отдали сокровища бога в руки завоевателей и бежали с персами, избегая наказания за святотатство. Переселенные в Среднюю Азию, они основали новое святилище и город.

Между тем Александр, еще в начале похода на персов получивший в святилище Аполлона прорицание о своем великом будущем, повелел возвести грандиозный (больше афинского Парфенона) храм в Дидимах. Началось строительство, продолжавшееся... шестьсот лет, до победы христианства. Не удивительно, что, наткнувшись на город Бранхидов в Средней Азии, со «сверхштатным» святилищем, Александр решил отомстить за оскверненные эллинские храмы и велел стереть с лица земли поселение Бранхидов, истребив ни в чем не повинных людей. Верные приказу солдаты ворвались в город...

Однако, возможно, погибли не все, а лишь «покрытые покрывалами» жрецы, как писал историк Страбон. Ибо в Северном Афганистане, на существовавшем позднее греко-бактрииском городище Дильберджин, советский археолог Т.И.Крутикова обнаружила кувшины с надписью... «Бранхид»! И не уцелевшие ли потомки этого жреческого рода распространили впоследствии культ Аполлона по Средней Азии? Некоторые же исследователи полагают, что именно они основали знаменитый эллинистический храм Окса (божества Вахша) там, где, сливаясь, Вахш и Пяндж образуют Амударью. Храм существовал долго, и найденный в прошлом веке известнейший «Амударьинский клад» (он находится сейчас в Британском музее) скорее всего был его храмовым сокровищем...

Цени свой дворец —

                     он искусства пример,

Не сыщешь прекрасней, —

                             сказал Искендер.

Вместе с Иваницким мы шли через плато к высокому холму цитадели. Вскоре показалось широкое основание раскопанного большого здания.

Это фундамент соборной мечети древнего Самарканда, убежища последних защитников города, сожженного монголами. Мечеть была обнаружена Вяткиным, а недавно здесь предпринял разведку Поль Бернар... — Игорь указал на свежий раскоп в углу фундамента.

— Чем же мечеть заинтересовала Бернара? Ведь, как я понимаю, французы ищут следы античности?

— Да, но арабско-персидская хроника X века «Кандия» сообщает, что в Мара-канде существовал общесогдийский храм идолов,  основанный якобы Александром Македонским...

Храм, рассказывал Иваницкий, был посвящен Нане — главной согдийской богине, которая вобрала черты строгой греческой Артемиды и местных богинь плодородия. Его украшала живопись и золото. Завоеватель Согда, арабский полководец Ибн Кутейба, войдя в город в 712 году, «перевернул идолов и поставил минбар» — нишу, указывающую на Мекку. Позднее на месте храма выстроили здание мечети...

Академику Бернару показалось удивительным, что средневековая рукопись отмечает присутствие живописи, характерной лишь для забытого доарабского времени. Однако подобные росписи обнаруживали дореволюционные и советские археологи на Афрасиабе... И он решил раскалывать.

— На небольшом участке под фундаментом мечети Бернар нашел остатки здания, платформу из красных обожженных кирпичей — довольно редких, так как здесь обычно все делалось из местной серой глины. Датируется оно как раз концом IV века до нашей эры... — продолжал Иваницкий. — Вероятно, здание было выделено не случайно: по-видимому, это и есть тот самый «храм идолов». Александр всегда, в первую очередь, старался почтить богов,  полагая, что они покровительствуют ему...

Мы двинулись дальше и взобрались на верхнюю часть холма цитадели, чрево которого пронизывали пропасти старых раскопов. Отсюда открывался ослепительный вид на пыльные всхолмления, а за их кромкой вставали дома Старого города с голубыми куполами мавзолея Гур-Эмир, мечети Биби-Ханым и прямоугольниками порталов трех медресе Регистана.

— Вот он! — показал Иваницкий в противоположную от города сторону, туда, где на нижней площадке цитадели виднелся прямоугольник раскопа. — Дворец, который в 1994 году обнаружила Ольга Иневаткина, семнадцать лет проработавшая в Самарканде. Лишь в этом году она не приехала с французами.

— Дело в том, — рассказывал Иваницкий, — что цитадель состояла из верхней части, на которой мы стоим, и нижней, считавшейся хозяйственным двором, пока там не начала работать Иневаткина... Вначале она наткнулась на основание огромной шестигранной сырцовой колонны, затем обнаружилась целая галерея и был открыт дворец...

Итак, дворец. Лучше, если рассказ о нем прозвучит из уст Поля Бернара, отправляясь на встречу с которым, я еще надеялся услышать, что дворец принадлежал великому завоевателю...

Академик в своем рабочем халате был похож на раздобревшего римского проконсула какой-нибудь восточной провинции.

— Значит, вас интересует дворец, месье Войлошникофф... — начал ученый и продолжил: — Известие о «дворце Александра» восходит к историку Арриану, который сообщает, что царь устроил пир во дворце ахеменидского наместника. Когда все были пьяны, Клит, друг царя, резко высмеял введение Александром персидских порядков в управлении — и был убит разъяренным властелином. Впрочем, царь был сам потрясен делом своих рук. Дворец, где это произошло, находился в цитадели, в северной части Мараканды, но расположение его оставалось неясным. Пока Ольга Иневаткина не открыла, что нижняя ступень цитадели -ото и есть дворцовая площадка.

— И найденный там дворец...

— Увы, нет. Дворец, а точнее два дворца, последовательно располагавшиеся друг над другом, относятся к эпохе средневековья. Первый — вероятно, резиденция арабского наместника, существовавшая в VIII столетии.

— А второй?

— Когда первый был разрушен, как это обычно делалось в Азии, если приходил к власти новый правитель, над ним выстроили здание, IХ-Х веков, — вероятно, дворец династии Саманидов, приобретших независимость от Арабского халифата. Но так как оба здания были построены на одном месте (также, как и в случае с «храмом Александра» и мечетью), оно, по-видимому, было освящено традицией. Скорее всего и дворец эпохи эллинизма, и более ранний, персидского наместника, где пировал Александр, располагались на том же месте. И их остатки покоятся в глубине глинобитной платформы, на которой в средневековье была наращена цитадель...

Мы спустились к глубокому раскопу.

— Вы не копали дальше? — спросил я.

— Мы хотим сначала полностью выяснить планировку здания.

Я разглядывал груды слипшихся сырцовых кирпичей из рухнувшего свода. Горку плитки, сложенной строителями в углу для ремонта много столетий назад, и так и неиспользованной. Проходы, массивные базы восьми колонн... В этом безлесном краю развалины разных тысячелетий, вероятно, похожи между собой. И спустившись вниз, я представил, что стою уже на полу того дворца, что попирали стопы великого завоевателя...

Легенда балансировала между реальностью и домыслом. Александр не закладывал Самарканда, подобно тому, как основал Александрию Египетскую. Но именно после него, вероятно, определились окончательные очертания города на последующие полтора тысячелетия...

Расспрашивать стал

                                  Искендер о пути,

Где мог бы он войско свое провести.

Меня влекла аура еще одной загадки, связанной с наследием Александра, — Греко-Бактрийское царство, возникшее в середине III века до н.э. Там укрепилась династия греко-македонских правителей, долгое время сохранявшая эллинистические обычаи. Власть этого государства распространялась на большие территории Средней Азии, Афганистана и Северо-Западной Индии. И не случайно тысячелетия спустя образы правивших на Востоке царей с греческими именами — Диодотов, Евтидемов и Евкратидов — воспламеняли фантазию Хаггарда и Киплинга...

Мне казалось — проехав дорогой, которой вел своих воинов Александр, я сумею лучше понять то, что отделено от нас двумя с лишним тысячелетиями. К тому же я знал, что на самом юге, в Термезе, где от греко-бактрийской эпохи могло сохраниться больше, чем в Афрасиабе, работает еще одна группа французских археологов.

И судьба пошла мне навстречу: в Самаркандском институте археологии я повстречал академика РАН из Москвы, археолога и искусствоведа Бориса Яковлевича Ставиского, одного из главных отечественных специалистов по среднеазиатским древностям.

— Я также собираюсь в Термез, — сказал он мне. — Александр наверняка бывал в тех местах, сражаясь в горной части Согда, ибо через Термезскую переправу кратчайший путь ведет к Балху — столице древней Бактрии, которая играла роль базы в его войне за Среднюю Азию. Термез обрел важную роль и в Греко-Бактрийском царстве, а позднее был одним из крупных центров на Великом Шелковом пути, порожденном эпохой эллинистических цивилизаций. Мы можем поехать вместе...