Александр Асмолов - Острова сампагита (сборник) Страница 23

До сих пор никто не может объяснить, как опытный моряк, капитан-генерал, руководитель большой экспедиции, сорокалетний вояка, прошедший не одно сражение в Индии и получивший там два ранения, одно из которых сделало его хромым на всю оставшуюся жизнь, ринулся в атаку одним из первых. Причем атаку неподготовленную, начатую в самых неблагоприятных условиях для испанцев. Артиллерия трех боевых кораблей, стоящих на рейде, не произвела ни одного выстрела по туземцам. Небольшой отряд добровольцев, а не профессиональных солдат, десантировался во время отлива на скалистом берегу, что не позволило лодкам подойти к суше. Менее пятидесяти человек в тяжелых латах шли по пояс в воде навстречу граду дротиков, камней и стрел. Им противостояло около тысячи воинов местного племени, а испанцы не взяли с собой ни арбалетов, ни аркебуз, да и с десантных лодок их не поддержали ни одним выстрелом из легких пушек, залп которых разогнал бы любую толпу островитян.

На эту тему написано немало. Встречаются даже рассказы, где говорится о мушкетах, которые отряд Магеллана успешно использовал в том роковом сражении, что есть преувеличение. Первый мушкет был действительно изобретен в 1521 году в Испании, которую Магеллан покинул почти двумя годами ранее и все время удалялся от ее берегов на Запад. И главное, в самый трагический момент короткого боя, когда с капитан-генерала дважды сбивали шлем, а потом ранили дротиком в правую руку, рядом с ним не оказалось не то что личной охраны, а вообще – никого. По преданию, он был убит самим вождем по имени Лапу-Лапу. Когда думаешь об этом, охватывают сомнения в логике происходящего. Складывается впечатление, что кто-то тщательно спланировал убийство Магеллана руками местного племени. И все вышло так нелепо. Разве что дель Кано остался на «Консепсьон» и не пострадал. Ему опять повезло.

А Фернана так и не нашли. Ни угрозы, ни богатый выкуп не помогли вернуть хотя бы тело командора, чтобы по христианскому обычаю придать земле на открытом им же архипелаге. Некоторые источники намекают на то, что судьбу Магеллана, два с половиной века спустя, повторил капитан королевских ВМС Джеймс Кук.

После гибели командора были избраны новые капитаны. «Тринидад» возглавил Дуарте Барбоса, «Консепсьон» – Хуан Серрано, «Викторию» – Луис Альфонсо де Гоес. Тем временем раджа Хумабон, поняв, как бороться с иноземцами, решился на рискованный шаг. В знак примирения недавно крещенный Магелланом католик сообщил, что приготовил золото и драгоценные камни для офицеров и пригласил делегацию испанцев на праздник. Он был сама любезность и выказывал высокие почести европейцам. Однако, с этого празднования никто из моряков, кроме почуявшего неладное офицера по фамилии Карвалью, не вернулся. Заподозрив что-то, он вовремя улизнул из-за стола и на шлюпке добрался до своего «Консепсьон». Это было 1 мая. Едва ранние лучи солнца осветили берег, моряки увидели толпу туземцев на берегу и своего недавно избранного командира, молившего о спасении. Капитан Серрано на коленях взывал ктоварищам со своего корабля о помощи. Однако, Карвалью, ставший в отсутствие капитана старшим на борту, отдал приказ поднять паруса. За ним последовали остальные. Увидев это, туземцы на глазах у испанцев казнили Серрано. Тогда кормчим на «Консепсьон» был Хуан дель Кано. Ему опять повезло.

Три корабля позорно бежали из злосчастной бухты, не отомстив за погибших товарищей. И это очень странно. Законы морского братства, совместные лишения в тесном пространстве кораблей, да и просто осознание того факта, что выжить на обратном пути можно только вместе, должны вызвать совсем иные чувства у людей далеко не робкого десятка. Ведь они не захотели стать торговцами в городах своей страны, а отправились на поиски золота и пряностей в неизведанные края. Причем тогда в трюмах не было богатства, и делить можно было только власть да возможную предстоящую славу первооткрывателей новых островов. Сегодня трудно ответить на вопрос, почему пушки трех кораблей смолчали на прощанье. Хотя совсем недавно, в день Сандуго, они дали праздничный залп. Не верится, что перед возвращением домой через воды, контролируемые португальцами, моряки не оставили себе достаточный запас боевых зарядов. Ведь за все путешествие корабли не участвовали ни в одной стычке с врагом.

Добравшись до берегов острова Бохол, расположенного в 70 километрах южнее Себу, испанцы остановились, чтобы пополнить запасы свежей пищи, пресной воды, а главное, – решить, что делать дальше. Их осталось 113 человек, и «Консепсьон» был сильно потрепан штормами. В результате коварства туземцев, экспедиция второй раз была обезглавлена, необходимо было определиться. Бросив якоря в одной из бухт, объявили общий сбор. На флагман прибыли почти все, оставшиеся в живых. Большинство осудило трусливый поступок Карвалью, и в результате выборов экспедицию возглавил дель Кано. Ему опять повезло.

Новый командор обосновался на «Тринидад» и начал энергично действовать. Прежде всего он распорядился сжечь свое судно, а вместе с ним все корабельные документы, карты, лоции, дневники и письма Магеллана. Для истории осталось только имя Фернана. Странный поступок с точки зрения порядочного человека, но вполне логичен в глазах того, кто сделал все, чтобы занять место Магеллана. Он знал, на чьей стороне будет удача.

Около полугода «Виктория» и «Тринидад» искали острова Пряностей, и это им удалось. Однако, кроме корицы, мускатного ореха, гвоздики и душистого перца на островах их ждали скверные новости. Король Португалии еще на этапе подготовки экспедиции Магеллана получал донесения от своих шпионов. Едва армада покинула порт Санлукар-де-Баррамеда, Мано-эль объявил Фернана дезертиром, велел отыскать и арестовать. Это было логично со стороны монарха, ведь Магеллан восемь лет отслужил в военно-морском флоте Португалии и присягал на верность королю. Перебравшись в Испанию, он поступил на службу к королю Карлосу I, что выглядело как предательство. Впрочем, к началу 1522 года и Фернана, и Маноэла уже не было в живых, но в те времена новости до окраин империй доходили медленно, и приказы никто не спешил отменять. Над экспедицией нависла угроза ареста.

Трюмы обоих кораблей были забиты пряностями, но предстояло еще вернуться домой. На очередном общем сборе мнения разделились – идти назад к испанским владениям в Панаме или прорываться в Севилью через Индийский океан, где хозяйничали португальцы. «Тринидад» пошел домой по Тихому океану, а «Виктория» под руководством дель Кано направилась к Африке. И опять Хуану повезло.

«Тринидад» из-за капризов погоды вынужден был вернуться и попал в плен к португальцам, а «Виктория» без проблем прошла около восьми тысяч миль по водам, контролируемым Португалией. Она успешно обогнула мыс Доброй Надежды, потеряв в штормах только одну из мачт. Голод и болезни преследовали команду «Виктории» весь путь домой, но моряки опасались приближаться к портам, где хозяйничали португальцы. Когда треть команды умерла, испанцы все же решились зайти в небольшой порт у островов Зеленого Мыса, чтобы обменять небольшую часть пряностей на еду и пресную воду. 13 человек во главе с дель Кано отправились на берег, но были задержаны португальцами на рынке. И опять Хуану повезло. Он единственный смог что-то сказать офицеру, и был отпущен. При этом португальцы конфисковали у испанских моряков только мешочек пряностей, взятый в качестве денег на рынок, но не проверили трюмы «Виктории». Странно, ведь пряностей там было столько, что, продав их впоследствии, испанская казна полностью компенсировала свои затраты на экспедицию Магеллана.

Как бы то ни было, 18 из 256 моряков, покинувших Севилью три года назад, все же вернулись домой в сентябре 1522 года. За мужество и великое открытие Хуан Себастьян дель Кано был посвящен королем Испании Карлосом I в рыцари, получил личный герб и стал называться де Элькано. По непонятным причинам он не оставил никаких документов или воспоминаний о знаменитой экспедиции. Ему и так повезло. Дневники Антонио Пигафетта, чудом оставшегося в живых на обратном пути, были переданы Карлосу I. Долгое время бесценные для потомков бумаги хранились в личных архивах монарха, ставшего вскоре именоваться императором Карлом V. Возможно, он хотел, чтобы первое кругосветное путешествие носило имя испанца, а не португальца. Впрочем, историки не признали за Хуаном первенство в кругосветном путешествии, оставив его за Магелланом, как и открытый командором пролив. Кто знает, что руководило ими. Возможно, Хуан Себастьян де Элькано был рожден под счастливой звездой, и ему без того повезло в жизни. Однако, слишком много невероятных совпадений, спасавших жизнь одного моряка в то лихое время, оставляет сомнения. Дай Бог, они разрешатся.

А в Себу осталась часовенка, чей потолок расписан сценами крещения островитян первым командором знаменитой экспедиции. Посредине той часовенки стоит высокий черный крест, внутрь которого вделаны фрагменты именно того креста, который согласно преданиям, установил здесь Фернан. Говорят, что многие стремились отщипнуть хоть кусочек креста, который когда-то держал в руках сам командор, потому, что он приносит удачу.