Валерий Рязанцев - В кильватерном строю за смертью Страница 24

«Поспешишь — людей насмешишь» — эта поговорка относится к советским строителям океанского ракетно-ядерного флота. России, думаю не стоит в строительстве своего флота повторять прошлых ошибок. Но сначала нужно признать тот факт, что такие ошибки были. Без этого народные деньги на строительство боевых кораблей опять вылетят в трубу. Дальше читатель сам может оценить состояние сегодняшнего российского флота и сделать вывод о том, что собой представляет «вершина подводного кораблестроения» АПЛ 949 А проекта. Я же перейду к изложению тех событий, которые произошли на борту К-141 «Курск» за несколько часов до катастрофы и которые привели к ее гибели.

ГЛАВА VII. ГИБЕЛЬ "КУРСКА": КАК ЭТО БЫЛО

В 04 часа 00 минут 12 августа подводники К-141 «Курск» начали последнее в своей жизни учения: «Разгром АМГ противника ударными силами флота». На этом учении силы флота делились на «южных» и «северных». На стороне «северных» действовала ударная группа из нескольких атомных подводных лодок разных классов, куда входила и АПЛ «Курск». Силы «южных» представляли ТАРКР «Петр Великий», ТАВКР «Адмирал Кузнецов», БПК «Адмирал Чабаненко» и «Адмирал Харламов», РКР «Маршал Устинов». Фактически, это тактическое учение проводилось на бумаге. Подводные лодки тактических действий не проводили, а выполняли обычные учебные стрельбы практически торпедным оружием. Командующий 1-й флотилией подводных лодок не знал, что командующий флотом назначил его руководить этим тактическим учением и необходимых документов для его проведения не разрабатывал. Он считал себя, руководителем торпедных стрельб подводных лодок флота и разработал только «План практических торпедных стрельб». Назначив командующего 1-й флотилией руководителем флотского тактического учения «Разгром АМГ…» командующий флота нарушил требования всех служебных документов ВМФ. Таким масштабным учением обязан руководить кто-то из командования Северного флота, а не командующий 1-й флотилией. Как уже не раз говорилось, многие начальники на Северном флоте подобные ошибки допускали из-за личной безграмотности.

Согласно «Плана практических торпедных стрельб» группе подводных лодок по стороне «северных» на выполнение боевых упражнений предоставлялось 14 часов времени — с 04 часов 00 минут до 18 часов 00 минут 12 августа. Резервного времени для учебных атак этот документ не предусматривал ни для одной подводной лодки. По плану К-141 «Курск» выполняла боевое упражнение практическими торпедами с 11 часов 40 минут¬ до 13 часов 40 минут 12 августа. Район, где она маневрировала, из-за малых глубин для совместного плавания атомных подводных лодок и противолодочных надводных кораблей не предназначался. На Северном флоте уже давно перестали обращать внимание на такие мелочи. Пословица «Как-нибудь делаешь, как-нибудь и выйдет» точно определяет качество той учебно-боевой работы, которую выполняли в то время многие должностные лица Северного флота.

Около 06 часов 00 минут подводная лодка «Курск» заняла назначенный «неудобный» район. По радиосвязи командир доложил на командный пункт флота и ТАРКР «Пётр Великий» о готовности выполнять атаку надводных кораблей торпедным оружием. В 08 часов 40 минут 12 августа подводная лодка всплыла на перископную глубину, приняла целеуказание, о местонахождении отряда боевых кораблей и нанесла по нему условный ракетный удар. В 08 часов 45 минут береговой командный пункт флота получил доклад командира АПЛ «Курск» о выполнении учебной ракетной атаки по ОБК. После этого никаких других сообщений с борта К-141 «Курск» ни на берег, ни на корабли и авиацию флота не поступало. Все разговоры о том, что командир подводной лодки передавал на берег сообщение о неисправности практической торпеды и спрашивал разрешение на ее отстрел — вымысел.

Если на борту атомной подводной лодки возникает аварийная ситуация с каким-либо видом оружия, командир подводной лодки не должен спрашивать старшего начальника на берегу, как ему поступать в данном случае. Он самостоятельно принимает меры к ликвидации аварии, в том числе и сброс аварийного боезапаса за борт, если это необходимо для безопасности подводной лодки. В случае сброса аварийных боеприпасов, командир АПЛ обязан выполнить два условия. Первое: в секторе или районе сброса аварийного оружия не должны находиться посторонние суда, сооружения или люди. Второе: аварийный боезапас должен быть приведен в небоеготовое состояние — установочные величины обнулены, а двигатели заглушены.

Экипаж «Курска» аварийного состояния практической торпеды 65-76 ПВ в торпедном аппарате № 4 не заметил, несмотря на то, что нештатная ситуация с ней развивалась порядка 1,5-2,5 часов. Все произошло мгновенно и командир подводной лодки не имел возможности передать на берег какого-либо сообщения об аварии. О том, почему подводники не заметили опасного состояния перекисной торпеды, будет сказано ниже.

Версия о том, что АПЛ всплыла на перископную глубину для отстрела аварийной торпеды так же несостоятельна. Этой торпедой стрелять можно с очень больших глубин погружения подвод¬ной лодки. Если бы экипаж в подводном положении заметил аварийное состояние практической торпеды, он мог бы выстрелить ее за борт без всплытия на перископную глубину. Подводная лодка в момент аварии находилась на перископной глубине совсем по другой причине.

Необходимо заметить, все то, что происходило на борту «Курска» до катастрофы и после нее, в найденной бортовой документации АПЛ не зафиксировано. Документов, которые могли бы точно подтвердить, что та или иная ситуация на подводной лодке развивалась так, а не иначе, нет. Они уничтожены взрывом боевых торпед. К сожалению, на современных атомных подводных лодках нет системы автоматического документирования по¬вседневных событий. После катастрофы АПЛ К-278 «Комсомолец» в 1989 году было принято совместное решение Министерства судостроения СССР и ВМФ об оснащении атомных подводных лодок системой автоматического документирования, но воз и ныне там. Все происходит дедовским способом — вахтенный офицер и вахтенный центрального поста ручкой записывают в вахтенный журнал все события, команды, доклады, которые происходят за время их вахты. Эти записи зачастую имеют про¬пуски важных сведений и, в случае необходимости, точно установить, что произошло на подводной лодке, бывает очень трудно. В аварийной ситуации за короткий промежуток времени происходит масса событий, на главный командный пункт поступает огромный объем информации, и вахтенный офицер просто не в состоянии зафиксировать все в вахтенный журнал. Конструкторы АПЛ не разработали автоматические системы документирования. Флотские начальники нашли выход из этой ситуации. Они обязали подводников купить за свой счет портативные магнитофоны для главного командного пункта и включать их на запись во время нештатных ситуаций, практических стрельб, учений. Но эти магнитофоны не имеют требуемой прочности и огнестойкости. Конструкторы ФГУП ЦКБ «МТ Рубин», проектируя АПЛ 949 А проекта для книги рекордов Гиннесса, видно считали, что на «самой большой и надежной подводной лодке в мире» должна быть и самая «надежная» система документирования — амбарная книга учета.

Из тех записей в бортовой документации «Курска», которые случайно сохранились после катастрофы АПЛ, трудно, но возможно понять, почему произошла трагедия. Недостающие эле¬менты мозаичной картины событий 10-12 августа 2000 года на «Курске» можно найти при одном условии — честно и правдиво расследовать все, что связано с учебно-боевой деятельностью экипажа подводной лодки и должностных лиц флота, которые имели к этому отношение. Правда — опасное лекарство для ведомственных интересов ВМФ и ВПК. Она, как скальпель хирурга, может излечить больной организм, а может и убить. Я уверен в том, что, правда, о гибели экипажа «Курска» пойдет на пользу больному организму ВМФ и ВПК России. Итак, вот как это было.

В вахтенной документации подводной лодки, которая была найдена на борту затонувшей АПЛ «Курск», имеется собственноручная запись командира боевой минно-торпедной части следующего содержания: «11 августа 2000 года 15 часов 50 минут. Произвели замер давления (роста) в резервуаре окислителя за 12 часов. Давление возросло до 1 кг/смІ. Произвели подбивку ВВД (воздух высокого давления — Авт.) в воздушный резервуар до 200кг/ смІ». Подводнику-специалисту эта короткая запись говорит о многом. Во-первых, эта информация относится к перекисной практической торпеде 65-76 ПВ. Во-вторых, состояние окислителя этой торпеды длительное время, с 3 по 11 августа 2000 года, было в норме и не вызывало у личного состава каких-либо опасений. В-третьих, в перекисной практической торпеде через неплотности воздушной магистрали имелись микропротечки воздуха высокого давления. Это не является аварийной ситуацией. В торпедах (боевых и практических) пополнение воздуха высокого давления является обычной технологической операцией. Как автомобилисты перед рейсом проверяют давление в колесах автомобиля, так торпедисты перед стрельбой проверяют давление ВВД в воздушном резервуаре торпеды. При необходимости, воздух в торпеде пополняют. Делается это просто. В горловину торпеды вставляется специальная колонка, открывается запирающий воздушный клапан и через корабельную систему технического воздуха в торпеду нагнетается воздух до нужного давления. Эта технологическая операция проводится с разрешения командира подводной лодки. В обнаруженной вахтенной документации не зафиксировано разрешения командира АПЛ на пополнение ВВД. Не зафиксировано также и время открытия-закрытия запирающего воздушного клапана в торпеде 65-76 ПВ. Имеется запись только о том, что происходила такая работа, как набивка воздуха в воздушный резервуар торпеды до требуемого давления.