«И на Тихом океане…». К 100-летию завершения Гражданской войны в России - Александр Борисович Широкорад Страница 24

Тогда Харбинский Совет 12 декабря в газете «Голос труда» опубликовал обращение к населению, в котором объявлял себя единственным представителем государственной власти в полосе отчуждения. Генерал Д.Л. Хорват, бывший не только управляющим КВЖД, но и дипломатическим уполномоченным Временного правительства, был отстранен от должности. А комиссаром полосы отчуждения Совет назначил А.Н. Лучкого – члена Харбинского Совета с ноября 1917 г.

Не мудрствуя лукаво, Хорват обратился к «маньчжурским милитаристам», то есть к китайским генералам, контролирующим Маньчжурию. 24 декабря 1917 г. китайские власти предъявили Совету ультиматум о высылке из Харбина революционно настроенных 618‐й и 559‐й дружин Охранной стражи, а также Рютина и Славина, и о роспуске Совета. В тот же день Рютин и Славин опубликовали в «Голосе труда» свое прощальное обращение к рабочим полосы отчуждения КВЖД, обвиняя генерала Хорвата в предательстве – «сдаче Маньчжурии китайским мандаринам».

28 декабря обе революционно настроенные дружины были высланы за пределы Китая, а на станции Маньчжурия их встретил отряд атамана Г.М. Семёнова. Многие дружинники были подвергнуты издевательствам и избиты, несколько человек расстреляны.

Вместо выводимых за пределы полосы отчуждения ополченческих дружин генерал Хорват, заручившись поддержкой со стороны китайских властей, объявил в январе 1918 г. о формировании специальной Охранной стражи для обеспечения безопасности путей и имущества КВЖД, аналогичной той, которая существовала в полосе отчуждения до 1901 г.

Состав охранной стражи постоянно менялся. Основной её контингент составляли белогвардейские офицеры. Дисциплина их оставляла желать лучшего. Так, прибывший в Харбин генерал-лейтенант Будберг в своём дневнике «называл Харбин не иначе, как «помойницей, в которой гноятся и безвозвратно погибают последние остатки русской молодежи», и отмечал крайне нездоровое состояние обосновавшегося здесь офицерства: «город набит тёмными авантюристами и очень разболтанными офицерами. Все жаждут хороших штатов и назначений, достойных тех, кто первыми подняли знамя борьбы с большевиками; психология у большинства та же комиссарская, только под другим соусом»; «…на улицах шатаются и носятся на извозчиках совсем разболтавшиеся офицеры (очень много в нетрезвом виде); по вечерам это явление усиливается; настроение у этих господ очень воинственное, с готовностью обнажать оружие и стрелять по первому подвернувшемуся под руку поводу…» Есть в его дневнике и записи о пьяных драках между офицерами, стрельбе в ресторанах с жертвами и т. п. В дальнейшем часть этих «разболтанных» офицеров оказалась на службе в Охранной страже КВЖД и в различных антибольшевистских отрядах»[21].

Планировалось довести численность Охранной стражи до 10 тысяч человек, но правление КВЖД согласилось только на 4800 человек.

Материальная база Охранной стражи оказалась сравнительно неплохой, поскольку в распоряжении командования находились склады (частично уже разворованные) Заамурского округа пограничной стражи.

Теперь Хорват стал полновластным хозяином Желтороссии. Он провозгласил себя «Временным верховным правителем России» и даже начал печатать собственные деньги достоинством в 50 копеек, 1, 10 и 100 рублей. Эта валюта обеспечивалась «всем имуществом дороги». Кроме того, в Желтороссии ходили царские деньги, «керенки», различные дензнаки, выпускаемые Белым движением, китайский серебряный доллар (даян), японская иена и т. д.

16 октября 1919 г. Хорват приказом № 212 ввел свой «золотой рубль», оказавшийся на редкость стабильным. Он использовался аж до 1935 г. Стабильность этого рубля в чем-то была связана с чехами, захватившими значительную часть золотого запаса Российской империи. Чехи расплачивались украденным золотом, и у правления дороги образовался определённый золотой запас.

Уже в 1918 г. Хорват начал продавать китайцам русские пароходы, как принадлежавшие КВЖД, так и Военному ведомству и частным компаниям. Короче, всех, кого удалось захватить. Всего было продано 69 пароходов. Из них 20 принадлежали КВЖД, а остальные угнаны с Амура. Замечу, что до 1917 г. русское правительство запрещало продавать пароходы китайцам, чтобы те не использовали их в военных целях.

В июле 1919 г. Омское правительство Колчака объявило о восстановлении Заамурского округа пограничной стражи в составе двух дивизий. Для этого в Харбин был направлен Генерального штаба генерал‐лейтенант С.Н. Люпов, служивший в 1906–1912 гг. в составе Отдельного корпуса пограничной стражи. Командующим Заамурского округа был назначен генерал-лейтенант М.К. Самойлов. Однако реализовать задачу создания в полосе отчуждения дивизий пограничной стражи не удалось. Катастрофически не хватало личного состава, все мобилизационные компании 1919 г. оказались провальными. Единственно, осенью 1919 г. в составе Охранной стражи был создан железнодорожный отдел под руководством генерала Дориана. В его подчинение отошел формировавшийся на базе Отдельной Заамурской железнодорожной роты 1‐й Заамурский железнодорожный батальон. Кроме того, был организован Отряд особого назначения КВЖД.

В феврале 1918 г. в Харбине образовалась политическая организация, назвавшая себя «Дальневосточным комитетом Защиты Родины и Учредительного собрания». Возглавлял Комитет бывший председатель Исполнительного комитета полосы отчуждения 1917 г., присяжный поверенный В.И. Александров. Комитет, обещая поддержку и финансирование, сделал попытку объединить антибольшевистские формирования в полосе отчуждения и начать наступление на территорию российского Забайкалья.

Далее Комитет объявил об обязательной регистрации и мобилизации всех русских офицеров в зоне отчуждения. Хорват с самого начала саботировал действия Комитета, и мобилизация провалилась.

В марте 1918 г. Хорват объявил об учреждении в Харбине штаба Российских войск для командования всеми имевшимися отрядами. После чего военный штаб Дальневосточного комитета защиты Родины был расформирован. Для руководства «всеми воинскими частями, отрядами, штабами, управлениями, учреждениями и заведениями как находящимися ныне, так и вновь формируемыми в полосе отчуждения КВЖД» был приглашён из Никольск‐Уссурийска генерал М.М. Плешков.

В мае 1918 г. Хорват назначил новым главнокомандующим вице-адмирала Колчака. Однако большинство белых бандформирований, находившихся в зоне отчуждения, включая Семёнова и Калмыкова, отказались подчиняться Колчаку. В итоге Колчак обратился к Хорвату с просьбой об отставке, что того вполне устроило.

10 июля 1918 г. генерал Хорват объявил себя Временным правителем России «до тех пор, пока не будет восстановлена русская национальная верховная власть и созвано Учредительное собрание», и начал формировать свое правительство – «деловой кабинет». Хорват надеялся на поддержку союзников, намереваясь утвердиться во Владивостоке, но реальной поддержки не получил, впрочем, как и Временное правительство Автономной Сибири (ВПАС) эсера П.Я. Дербера.

В октябре 1918 г. была достигнута договоренность между Временным Сибирским правительством (П.В. Вологодского) в Омске и Хорватом о признании последним полномочий Сибирского правительства и принятии должности Верховного уполномоченного этого правительства на Дальнем Востоке. Вскоре ВПАС сложило свои полномочия в пользу Временного Всероссийского правительства («Уфимской директории»), после чего директорию признал и Хорват.

В ноябре 1918 г. Омским правительством адмирала Колчака принимается решение о роспуске с 1 декабря «делового кабинета» Хорвата и расформировании штаба Российских войск в полосе отчуждения и всех подчиненных ему штабов, управлений и частей. Из подлежащих расформированию воинских частей было решено создать 9‐ю Сибирскую стрелковую дивизию, части которой размещались на территории Приморья.

После роспуска «делового кабинета» генерал Хорват до июля 1919 г. продолжал выполнять функции Верховного уполномоченного Омского правительства на Дальнем Востоке.

Массовый исход белогвардейцев в сопредельные с Россией регионы Китая – Маньчжурию, Синьцзян, Внешнюю Монголию – развернулся с начала 1920 г. после разгрома белого Восточного фронта и ликвидации Омского правительства, а позднее – падения семёновского