Вейджер. Реальная история о кораблекрушении, мятеже и убийстве - Дэвид Гранн Страница 24

Когда Камминс рассказал Байрону о своей находке, небо вновь потемнело, а потому никакой земли вновь не удалось разглядеть. Байрон спрашивал себя, обязан ли он сообщить капитану, но Бейнс был помощником командира корабля, а Байрон просто гардемарином. Юноша решил, что это не его дело.

* * *

Позже в тот же день, в два часа пополудни, когда на вахте было всего три матроса, Балкли пришлось самому лезть на мачту, чтобы помочь спустить один из реев фока. Корабль швыряло из стороны в сторону, Балкли с трудом лез вверх по снастям. Ветер хлестал его, дождь выжигал глаза. Он карабкался все выше, пока не добрался до рея. Тот раскачивался вместе с кораблем – то чуть не уходил под воду, то взмывал в небо. Балкли отчаянно старался удержаться. И в этот самый момент «предельно ясно увидел землю»[336]. Впереди высились огромные скалы, и гонимый западным ветром «Вейджер» несся прямо на них. Балкли поспешил вниз, чтобы предупредить капитана.

* * *

Чип тотчас взял дело в свои руки.

«Поднимите фок-рей и поставьте фок!»[337] – крикнул он блуждавшим окрест едва напоминающим человеческие фигурам. Затем он приказал людям выполнить поворот через фордевинд[338] – развернуть корабль, отклонив его нос от ветра. Рулевой (наличествовал только один) повернул двойное колесо. Нос начал по дуге уходить от ветра, но штормовой порыв со всей силой ударил в паруса сзади, и корпус подхватили огромные волны. Чип с тревогой наблюдал, как корабль со все большей скоростью несется прямиком к скалам. Он приказал рулевому продолжать крутить штурвал, а другим матросам – заняться такелажем. За несколько мгновений до столкновения удалось отвернуть нос – на целых сто восемьдесят градусов, – и паруса яростно бросили корабль в противоположную сторону, завершив поворот.

Теперь «Вейджер» шел параллельно береговой линии на юг. Однако из-за западного ветра Чип не мог выйти в открытое море. Волны и течения тащили «Вейджер» к берегу. Открывшийся ландшафт Патагонии был изрезанным и беспорядочным, со скалистыми островками и сверкающими ледниками, стелющимися по склонам гор девственными лесами и уходящими прямо в океан скалами, Чип и его люди очутились в ловушке Гольфо-де-Пеньяс – залива Несчастья, или, как его предпочитают называть некоторые, залива Боли.

Внезапно паруса-марсели слетели с реев. Увидев, как его отчаявшиеся люди изо всех сил пытаются починить снасти на баке, Чип решил помочь им, доказать, что еще не все потеряно. Очертя голову он храбро бросился к носу – бык, несущийся прямо в бурю. И вот тут-то, раскачиваемый волной, он сделал неверный шаг (всего один маленький неверный шаг) и полетел в пропасть. Через развороченный люк он рухнул с высоты примерно шесть футов и ударился о дубовую нижнюю палубу. Ударился настолько сильно, что сломал кость в районе левого плеча. Теперь она торчала из-под мышки. Моряки отнесли его в каюту хирурга. «Я был сильно оглушен и ранен жестоким падением»[339], – отметил Чип. Он хотел встать, чтобы спасти корабль и своих людей, но боль была столь невыносимой, что ему оставалось лишь лежать. Хирург Уолтер Эллиот дал ему опиум, и Чип отбыл в мир снов.

* * *

Четырнадцатого мая в 4:30 утра Байрон, в тот момент находившийся на палубе, почувствовал, как «Вейджер» содрогнулся. Гардемарин Кэмпбелл, совсем еще юный, испуганно спросил: «Что происходит?» Байрон вгляделся в шторм, настолько непроницаемый – «ужас неописуемый»[340], по его выражению, – что невозможно было разглядеть даже нос корабля. Он спрашивал себя, быть может, это очередная волна, но нет – удар шел из-под корпуса. «Вейджер» нарвался на подводную скалу.

Плотник Камминс, проснувшийся в своей каюте, пришел к тому же выводу. Он поспешил осмотреть повреждения вместе со своим помощником Джеймсом Митчеллом, который на этот раз не был угрюм. Пока Камминс ждал у люка, Митчелл спустился по лестнице в трюм, освещая доски фонарем. «Никакого прилива воды, – крикнул он. – Доски целы!»

Однако когда по кораблю ударили волны, он рванулся вперед и вновь врезался в скалы. Разбился руль, а более чем двухтонный якорь пробил корабельный корпус. Корабль все сильнее кренился. Началась паника. Некоторые больные, два месяца не появлявшиеся на вахте, с почерневшей кожей и налитыми кровью глазами шатались на палубе, восстав с одного смертного одра ради другого. «В этой ужасной ситуации, – заметил Байрон, – “Вейджер” на миг замер, и каждый считал эту минуту последней»[341].

Корабль захлестнула еще одна громадная волна – он вновь налетел на скалы, неуправляемый, стонущий, обессиленный… Соленая вода хлынула в пробоину. Помощник плотника Митчелл воскликнул: «Два метра воды в трюме!»[342] Офицер доложил, что корабль «залит водой до люков»[343].

Байрон мельком увидел – и, что еще ужаснее, услышал – окружающие буруны, громоподобные волны, перемалывающие жалкий деревянный мир. Пелена романтики окончательно спала – остался лишь ужас перед стихией.

Многие готовились к смерти. Некоторые падали на колени, лепеча молитвы. Кто-то каялся. Лейтенант Бейнс ретировался с бутылкой спиртного. Другие, как заметил Байрон, «лишились всякого разумения, их, будто бревна, рывками и качками корабля швыряло взад и вперед, а они не прилагали никаких усилий, чтобы помочь себе»[344]. Он добавил: «Вид пенящихся бурунов был столь ужасен, что один из самых храбрых наших людей не мог не выразить свое смятение. Он сказал, что это слишком пугающее зрелище, чтобы его вынести». Кто-то попытался выпрыгнуть за борт, но его удержали. Другой моряк бродил по палубе, размахивая абордажной саблей и крича, что он король Британии.

Матрос-ветеран Джон Джонс попытался воодушевить товарищей. «Друзья мои, – крикнул он, – не будем унывать: разве вы никогда не видели корабля среди бурунов? Попробуем провести его сквозь них. Я не сомневаюсь, что мы сможем… спастись»[345]. Его мужество вдохновило нескольких офицеров и матросов, в том числе Байрона. Некоторые схватили веревки, чтобы установить паруса, другие лихорадочно качали и вычерпывали воду. Балкли попытался маневрировать кораблем, манипулируя парусами, натягивая их то в одну, то в другую сторону. Даже рулевой, несмотря на неработающий штурвал, не оставил свой пост – нельзя покидать «Вейджер», пока тот остается на плаву. Как ни удивительно, «оскорбление для взгляда» продолжало идти. Затопляемый водой, он продолжал свой путь через залив Боли – без мачты, без руля,