Энтони Бивор - Высадка в Нормандии Страница 28

Среди так или иначе пострадавших были далеко не только пехотинцы. Один сержант, командир танка, высадившегося на участке «Фокс-Грин»[89], пережил нервный шок и приказал экипажу покинуть машину. Командование принял рядовой, а сержант спрятался в окопчике и пролежал там, скорчившись, весь день. Потом майор спрашивал рядового, отчего он просто не пристрелил сержанта. Другой «Шерман», подбитый и замерший на кромке воды, продолжал вести огонь по противнику, пока поднявшаяся при приливе вода не вынудила экипаж покинуть машину. Немецкие артиллеристы перенесли весь огонь на «Шерманы», особенно на танки, снабженные бульдозерными ножами. Уничтожено было не менее 21 «Шермана» из 51, входивших в состав 743-го танкового батальона. Танки, расстрелявшие весь боезапас, посменно двигались вдоль берега, давая возможность пехотинцам укрыться за ними от убийственного пулеметного огня. «Нас спасли только танки», – признавал один рядовой 1-й дивизии.

Все больше старших командиров со своими штабами высаживались на берег и обеспечивали руководство, в котором войска уже отчаянно нуждались. Неразбериха, как позднее утверждалось в рапорте командования 5-го корпуса, в значительной мере была вызвана тем, что десант со шлюпок высаживался зачастую не в тех точках, нарушая порядок управления подразделениями. Одни участки сектора «Омаха» оказались «переполнены десантниками, тогда как в других не было никого». Группа управления 116-го пехотного полка во главе с его командиром полковником Чарлзом Кэнэмом и заместителем командира 29-й дивизии бригадным генералом Норманом Д. Кота вплавь и пешком добралась до берега на участке «Дог-Уайт»[90] вскоре после 07:30. Они укрылись за танком, а потом добежали до мола.

Кота, который разделял опасения Героу относительно чрезмерного упора на бомбардировку и артобстрел, лучше многих других понимал, какой катастрофой чревато сложившееся положение. Он уже видел, как волны захлестывали плавающие бронетранспортеры DUKW, которые перевозили 105-мм гаубицы 111-го дивизиона полевой артиллерии. 11 из 13 перевернулись и затонули – в большинстве случаев уже в точке рандеву, недалеко от берега. Артиллерии 1-й дивизии повезло ничуть не больше. Артбатарея 16-го пехотного полка потеряла все шесть своих 105-мм гаубиц, которые перевозились на плавающих бронетранспортерах. А 7-й дивизион полевой артиллерии не смог выгрузить на берег ни одного орудия, причем большинство пошло на дно также вместе с бронетранспортерами.

Кроме того, заграждения у самого берега до сих пор не были взорваны. Саперов 146-го отдельного подводно-подрывного дивизиона высадили на берег почти на 2 км восточнее намеченной точки десантирования – помешало сильное встречное течение. Кота и Кэнэм быстро обсудили положение. В ходе высадки перемешались и были рассеяны не только батальоны, но и роты и даже взводы. Необходимо было заставить солдат, как только те почистят оружие, начать прорыв через ряды колючей проволоки и минные поля к обрывистым возвышенностям, а затем оттуда атаковать немецкие позиции.

В 08:00, когда Кота высматривал, откуда можно начать прорыв рядов колючей проволоки, чтобы пробиться к проходу, ведущему в Ле-Мулен, разыгралась ужасающая сцена. К берегу как раз подходил большой десантный корабль LCIL-91, и на его палубе разорвался снаряд. Осколки угодили, вероятно, в ранцевый огнемет одного солдата. «Бедняга буквально вылетел с палубы, пронесся над правым бортом и упал в воду. Горючая смесь из его огнемета разлилась по всей носовой палубе и надстройке судна… Этот корабль, служивший запасным КП 116-го полка, горел еще больше восемнадцати часов, и на борту все это время не прекращались взрывы боеприпасов для зенитных установок “Эрликон”». Через 10 минут та же судьба постигла и LCIL-92. Многих саперов, получивших тяжелые ожоги, пришлось под огнем тащить в укрытие у мола.

Кота решил, что он проведет рекогносцировку на правом фланге, а Кэнэм на левом – надо было отыскать пути выхода с пляжа. Вскоре Кэнэм был ранен пулей в правое запястье, но приказал перевязать ему рану и вернулся к исполнению своих обязанностей. Один из солдат полка увидел «старика», когда тот «с подвязанной правой рукой пробирался вперед, сжимая в костлявой левой кольт калибра 0,45». Кэнэм, «высокий и сухощавый, в очках с проволочной оправой и с тоненькими усиками», был тем самым командиром-южанином, который предупредил своих солдат, что две трети из них погибнут в десанте. По пути он выкрикивал команды офицерам, требуя увести солдат с простреливаемого пляжа: «Гоните своих солдат к черту с пляжа! Лучше поищите треклятых колбасников да убейте их!» Подполковник, укрывавшийся от минометного огня, крикнул ему в ответ: «Полковник, идите в укрытие, не то вас убьют!» – «Пошевели задницей и выползай оттуда! – рявкнул на него Кэнэм. – И уводи солдат с распроклятого пляжа!»

В том же духе действовал в восточной части сектора «Омаха» командир 16-го пехотного полка 1-й дивизии полковник Джордж Тейлор. 1-я дивизия добилась даже большего, если вспомнить, что почти все танки 741-го танкового батальона были потеряны из-за того, что их спустили на воду катастрофически далеко от берега. Капитан Холл, раненый врач, наблюдал, как Тейлор перебегает от одного офицера к другому. «Нужно убраться с пляжа раньше, чем они повернут против нас свои 88-мм пушки, – убеждал он. – Если уж нам суждено погибнуть, то не худо бы и немцев, сколько удастся, перебить». С полковником Тейлором был морской офицер-англичанин. Он курил, присев на корточки, и на лице у него была написана скука. Тейлор, обращаясь к своим солдатам, произнес историческую фразу: «На всем этом берегу люди – только те, кто погиб и кто готов погибнуть. А теперь – живее вперед, как можно дальше отсюда!»

На деле первый прорыв в секторе «Омаха» уже произошел, и совершили его роты 2-го батальона 16-го полка, высадившиеся между Сен-Лораном и Кольвилем. Они перебежали полоску берега, потеряв всего двух человек. В 07:35 из немецкой 352-й пехотной дивизии в штаб генерала Маркса сообщили: «К северо-востоку от Кольвиля противник силами от 100 до 200 человек прорвал нашу оборону». Немцев это явно обеспокоило. Одному батальону из оперативной группы Мейера было приказано ликвидировать прорыв у Кольвиля, однако, по мнению штаба дивизии, батальон мог прибыть к месту назначения «не ранее чем через полтора часа». Фактически же удары авиации союзников позволили ему прибыть туда только к вечеру.

Впрочем, генерал-майор Крайс вскоре убедился, что больше у него нет подкреплений, которые можно было бы перебросить в сектор «Омаха». Как отмечали американские историки, «самую серьезную угрозу для немцев» представляла английская 50-я дивизия, десантированная в нескольких километрах к востоку, в секторе «Голд». Хотя они начали высадку через час после американцев, «английский десант уже в первые часы прорвал оборону противника в нескольких местах». Левый фланг 352-й дивизии был совершенно оголен, и основную часть оперативной группы Мейера бросили к Крепону сдерживать натиск англичан. Сам Мейер в тот день погиб, сражаясь с англичанами у Базенвиля, а из 3000 солдат и офицеров его группы только 90 человек соединились с основными силами дивизии.

Одна рота 2-го батальона рейнджеров была высажена вместе с ротой А 116-го полка на западной оконечности сектора «Омаха» и понесла чудовищные потери, но основные силы батальона десантировались гораздо дальше, за изгибом берега, имея задачей уничтожение вражеской батареи на мысе Ок. Правда, рейнджеров и здесь преследовали неудачи.

Уже подходя к мысу, командир батальона подполковник Джеймс Э. Раддер понял, что рулевой-англичанин направил судно гораздо восточнее точки десантирования, почти в сам сектор «Омаха». Потеряли полчаса, сражаясь с течением, идущим вокруг мыса Ок. Когда шлюпки оказались у подножия скал, выпустили ракеты, которые увлекли за собой захваты с железными крюками – это приспособление разработали английские коммандос. Большинство захватов не долетело до цели – промокшие в море веревки слишком отяжелели, – но несколько крюков зацепилось за скалу, и первые бойцы стали карабкаться вверх. В дело пошли и лестницы, позаимствованные у лондонских пожарных. Немцы не могли поверить, что захваты заброшены с лодок, стоящих под скалами. В штаб 352-й дивизии доложили, что «находящиеся в открытом море боевые корабли противника ведут по скалам огонь особыми снарядами, которые закрепляют на скале свисающие вниз лестницы».

Засевший на скале немецкий гарнизон пытался стрелять сверху по нападающим и забросать их гранатами, однако плотный артиллерийский огонь с кораблей поддержки: американского эсминца «Саттерли» и английского «Тэлибонт» – поначалу заставил их не высовываться из укрытий. «Саттерли» весь день находился поблизости, готовый оказать поддержку рейнджерам в любой момент. Храбрость и мастерство рейнджеров, первыми взобравшихся на скалу, позволила им закрепиться на вершине. Вскоре к ним присоединились их товарищи. К своему удивлению, американцы обнаружили, что эта батарея не имеет ни одного дальнобойного орудия. Те находились чуть дальше от берега, и с ними еще предстояло разделаться.