Валерий Рязанцев - В кильватерном строю за смертью Страница 28

Итак, теоретически подводники после первого взрыва могли спастись, а практически все они были обречены. Подводная лодка погружалась все глубже и глубже. Через минуту после первого взрыва дифферент на нос достиг порядка 15-20 граду¬сов. Через две минуты первый отсек был почти весь заполнен водой и дифферент достигал 30-35 градусов. До дна Баренцева моря подводной лодке оставалось пройти порядка 20– 25 метров . Через 15 секунд АПЛ К-141 «Курск» на скорости около 3 узлов, с дифферентом на нос 40-42 градуса на глубине 108 метров столкнулась с грунтом. Носовая часть подводной лодки смялась, а трубы торпедных аппаратов разрушились. Чудовищной силы взрыв боевых торпед в торпедных аппаратах и на стеллажах 1-го отсека разорвал прочный корпус АПЛ и, как могучий пресс, спрессовал в одну бесформенную груду металла все оборудование с 1-го по 3-й отсеки и большую часть моряков-подводников. В момент второго взрыва подводная лодка получила большой крен. Крен на левый и правый борт достигал 60-65 градусов. Вот откуда появилась вмятина на правом борту подводной лодки. Это не «борозда от пера руля иностранной подводной лодки», это борозда от неровностей морского дна, или от собственного носового горизонтального руля правого борта. Подводная лодка несколько десятков метров бортами и носом «пахала» дно Баренцева моря. Расчеты показывают, что после столкновения с грунтом АПЛ «ползла» по дну около 30 метров , а не полкилометра, как говорят некоторые «специалисты» морского дела.

Носовая межотсечная переборка реакторного отсека, которая по прочности намного больше других переборок, остановила ударную волну от взрыва почти двух тонн тротила и погасила ее разрушающую силу. Подводники с 6-го по 9-й отсеки остались живы. Двадцати трем морякам кормовых отсеков еще при жизни выпал жребий испытать муки ада. Трудно представить себе, что творилось в кормовых отсеках после удара АПЛ о грунт и взрыва боевых торпед. Нечеловеческая сила разметала моряков по отсеку. Часть механизмов сорвало с фундаментов крепления, выключилось освещение. Вместо палубы под ногами оказались переборка или борт подводной лодки. В отсеки с оглушительным шумом поступали забортная вода, воздух высокого давления, гидравлика, пар. За несколько секунд современная атомная подводная лодка превратилась в груду металла, а боевая техника, как многоголовый адский Цербер, терзала, калечила и жгла живых подводников «Курска». Но оказалось, что это не самые страшные испытания из тех, что выпали на долю моряков кормовых отсеков. Еще более мучительные истязания души и тела ждали их в 9-ом отсеке, куда они собрались все вместе с надеждой на спасение. Израненные, обожженные и оглушенные, задыхающиеся от недостатка воздуха и замерзающие от ворвавшегося в 9-й отсек холода Баренцева моря двадцать три моряка ждали помощи от своих старших начальников. Напрасно ждали. Начальники были всего в нескольких километрах от места катастрофы подводной лодки, но на помощь гибнувшему экипажу К-141 «Курск» не пришли. Они располагались в теплых и уютных кабинетах на берегу, в комфортабельных корабельных каютах в море и спасать подводников «Курска» не торопились. Когда пленники 9-го отсека это поняли, на самостоятельное спасение у них уже не хватило сил. Девятый отсек для двадцати трех моряков стал «девятым кругом Ада». У Данте там казнились предатели. Подводники «Курска» никого не обманывали и не предавали. За что же им выпала такая мученическая смерть? К сожалению, в нашей мирской жизни часто так происходит, что за чужие грехи расплачиваются безвинные люди. За чванство, высокомерие, профессиональную безграмотность многих морских начальников Северного флота и Главного штаба ВМФ расплатились своими жизнями сто восемнадцать моряков «Курска». «Флотоводцы» Северного флота предали людей в девятом отсеке и ценой их предательства стали жизни двадцати трех подводников. Так было в царском флоте, в советском флоте, так продолжается и сегодня. «Флотоводцы» присвоили себе безграничную власть и право быть безгрешными. Они распоряжаются судьбами и жизнями сотен тысяч моряков и при этом не несут никакой ответственности за свои волюнтаристские приказы и решения, за личную безграмотность и некомпетентность. Своим подчиненным «безгрешные флотоводцы» оставили долг и огромный перечень различных обязанностей, которые делают моряков всегда и во всем виноватыми. Закончатся ли в будущем ничем неоправданные и бессмысленные жертвы военных моряков — одному Богу известно. Хотелось бы, чтобы тех, кто распоряжается человеческими жизнями как своим имуществом, призывали к ответу не в загробном мире, а на земле.

ГЛАВА VII. ЗАЖИВО ПОГРЕБЕННЫЕ

Официальное заключение судебно-медицинской экспертизы утверждает, что двадцать три подводника в 9 отсеке погибли между 19 и 22 часами 12 августа 2000 года. Для руководителей ВМФ и Северного флота такое заключение медиков является своего рода индульгенцией, снимающей с них все обвинения в несвоевременном начале поисково-спасательных действий в Баренцевом море и в неспособности оказания помощи гибнувшим морякам. Подводники «Курска» в 9 отсеке погибли 12 августа, а спасатели пришли в район катастрофы АПЛ около 9 часов 13 августа. Получается, что спасать кого-либо было уже поздно. Не могли спасти подводников и иностранные специалисты, даже если бы они прибыли в район катастрофы одновременно с нашими спасателями.

Родственники погибших подводников не согласны с судмедэкспертами. Они утверждают, что моряки 9 отсека АПЛ «Курск» были живы до 14 августа 2000 года. В качестве доказательства этой версии ссылаются на имеющиеся гидроакустические записи подводных стуков, которые фиксировались в районе катастрофы гидроакустиками надводных кораблей вплоть до 14 августа. По мнению родных и близких погибших подводников, эти стуки не что иное, как сигналы о помощи. Расшифровку подводных сигналов в первые же сутки после катастрофы АПЛ дало командование Северного флота. Адмиралы-руководители спасательных работ утвердили классификацию гидроакустических сигналов и подводных стуков в районе затонувшей АПЛ, как сигналы SOS, подаваемые живыми подводниками по водолазной таблице перестукивания.

К сожалению, «флотоводцы Северного флота» в первые дни после трагедии с «Курском» выдали в средства массовой информации столько лжи и дезинформации, что она продолжает существовать и сегодня. Никаких сигналов подводники не подавали. К тому времени, когда спасатели прибыли в точку гибели АПЛ, все моряки на борту затонувшей АПЛ были мертвы.

Удары и звуки, которые принимались за сигналы SOS, были от ударов якорь-цепей надводных кораблей о якорные клюзы и гидроакустическими сигналами аварийной станции МГС-30, которая работала на борту затонувшей АПЛ в автоматическом режиме до тех пор, пока не разрядилась аккумуляторная батарея. Медицинские эксперты точно определили дату гибели подводников 9 отсека, но с большой вероятностью они ошиблись в часах. Смерть настигла живых моряков в 9 отсеке еще раньше, чем об этом сказано в судебно-медицинской экспертизе. Я не патологоанатом и не владею медицинскими методиками установления времени смерти человека. Но я могу точно сказать, что должны были по времени делать подводники для своего спасения и по состоянию спасательных устройств определить ориентировочное время, когда они прекратили самоспасение.

Установить время смерти моряков в 9-ом отсеке помогают и обнаруженные предсмертные записки офицеров. Надо читать не только сам текст записки, но и то, что написано между строк. В экстремальных условиях, в которых оказались 23 под¬водника на затонувшей AПЛ, предсмертный вахтенный журнал подводной лодки они не могли вести. Короткие фразы, слова, цифры в записках погибших офицеров содержат огромную скрытую информацию, которую должны были понять профессионалы подводного дела. Ведь это им, в первую очередь, адресованы предсмертные записки, чтобы флотские начальники узнали о последних часах жизни последних «курян». Те, кто занимался расследованием катастрофы АПЛ «Курск» не смогли прочитать зашифрованную информацию в этих записках. Она им не нужна. Для чиновников ВМФ лучше, чтобы все, что связано с гибелью «Курска», имело смысл неопределенности и догадок. Так легче объяснять необъяснимые факты, легче сотворить тайну гибели подводной лодки и всего экипажа. Тайны катастрофы АПЛ «Курск» нет, также как нет ничего таинственного в том, почему не смогли спастись оставшиеся в живых 23 подводника. Причина взрыва практической торпеды 65-76 ПВ прочитывается между строк записи командира минно-торпедной боевой части в вахтенной документации АПЛ. Эта информация скрыта за обычным техническим текстом, но ее обязаны были правильно воспринять профессионалы-торпедисты. Они не смогли это сделать. Что из этого следует? Либо в ВМФ липовые профессионалы, либо эти профессионалы сознательно скрывают правдивую информацию, потому что она затрагивает их ведомственные интересы. В этом случае истина никогда не будет установлена, она будет просто похоронена и через некоторое время забыта. Что и произошло в ВМФ после гибели К-141 «Курск». Проблему надежности перекисных торпед решили просто — сняли боевые торпеды с вооружения подводных лодок. Нет перекисных торпед — нет проблемы. Но осталась проблема низкой живучести современных атомных подводных лодок. О ней никто не вспоминает, потому что для ее решения надо либо поставить на прикол самые новые ракетные АПЛ России, либо вложить большие материальные средства на модернизацию подводных лодок. Был принят третий вариант — умолчание. Если о проблемах молчать, они как бы и не существуют. Правительственная комиссия не сделала вывода о том, что главная причина гибели АПЛ «Курск» заключается в конструктивных недостатках перекисных торпед и самой атомной подводной лодки, а также в допущенных нарушениях правил эксплуатации торпедного вооружения личным составом АПЛ. Она сделала вывод о том, что из-за некачественных сварных швов резервуара окислителя произошла утечка окислителя и это явилось причиной взрыва торпеды и гибели АПЛ.