Ниндзя с Лубянки - Роман Ронин Страница 28

Рютаро польщенно прикрыл глаза в ожидании того, что скажет сэнсэй дальше, и тут же вспомнил наставления отца: «Помни, ты уезжаешь жить и учиться в Японию не для того, чтобы стать японцем, не для того, чтобы быть одним из тех, кто захватил нашу родину и сделал ее своей колонией. Нет. Твоя задача – стать таким же, как они, лишь внешне. Только снаружи! Говорить на их языке, знать, как они думают, и, если нужно, думать как они. Ты должен понимать каждый их шаг, чтобы предсказать их действия и вовремя оповестить об этом нас – твоих родных, близких, друзей. Твою родину». «Моя родина – Россия, – спросил тогда маленький Арсений, – я должен помогать России?» Отец тогда внимательно посмотрел на него, но так ничего не ответил на вопрос сына.

– Когда мой брат, с которым дружит твой отец, предложил дать тебе нашу фамилию, я не сразу согласился, – задумчиво продолжал свою речь узколицый человек с бородкой, почти полностью прикрыв и без того похожие на косточки сливы глаза. – Я долго думал, совещался с умными людьми. Ты должен это понимать: мой брат всего лишь купец, «новый японец», который считает, что миром правят деньги, как и твой отец. К тому же твой отец – кореец, а ты теперь сам знаешь, это не очень хорошо. Нет, в новой Японии это уже совсем не зазорно, но я… Я – наставник принцев божественной династии, и мое имя не может быть опозорено ни при каких условиях, – и наставник внезапно приоткрыл веки и в упор посмотрел на юношу. Тот, однако, ждал этого и лишь учтиво поклонился в ответ.

– Это большая ответственность! Но… тебе нравится жить в Японии?

– Конечно, сэнсэй. Очень нравится. Эта страна похожа на настоящий рай.

Учитель Сакамото удовлетворенно смежил веки:

– Тебе нравится моя семья?

– Да, сэнсэй.

Сакамото удовлетворенно дрогнул седой бородой и продолжал:

– Скоро ты окончишь обучение в колледже. Что собираешься делать дальше?

– Поступать в университет. В Токийский императорский.

– Хороший выбор. На какой факультет?

– Вы знаете, сэнсэй, я увлекаюсь литературой. Говорят, что мне хорошо даются иностранные языки. Конечно, я понимаю, что мне льстят, и я недостоин, но… Я хотел бы заниматься исследованиями западной литературы.

– Уверен, ты поступишь в Токийский императорский университет и с честью окончишь его. Но… может быть, чуть позже.

Рютаро взволнованно посмотрел на приемного отца. Тот снова прикрыл глаза и, казалось, приготовился уснуть, но вдруг резко подался вперед и пристально посмотрел на своего воспитанника:

– Рютаро, глупо думать, что твои таланты в иностранных языках, твой сильный воинский дух – дух настоящего японца, никакого не корейца и тем более русского – более нужен для сочинения романов, чем для службы родине! Ты нужен своей стране, а твоя страна, твоя настоящая родина – Япония! Кровь не значит ничего! Дух – все! Ты не случайно оказался в специальной школе «Общества Черного дракона». Твои таланты, твои данные, твоя жизнь должны быть отданы стране, родине, императору! Ты – японец, и нет для тебя ничего почетнее, чем служба во имя родины, служба императору. А ты, с твоими возможностями, можешь сделать в десятки, сотни, тысячи раз больше, чем другие! Готов ли ты к этому?

Взволнованный юноша почтительно поклонился и остался в этом положении:

– Конечно, сэнсэй! Вы мой учитель, и… мне интересно то, чему я учусь сегодня!

– Ты никогда не спрашивал, почему ты этому учишься и почему этому учишься именно ты. Это выдает в тебе зачатки благородного мужа, настоящего командира в будущем. Я уже ответил тебе на второй вопрос, отвечу и на первый. Ты способен сделать то, чего не сделают и тысячи полков императорской армии. Учись. Можешь даже поступить в Императорский университет и окончить его, раз тебе этого так хочется. Этот даст тебе время овладеть всеми навыками, которые преподают вам в Бутокудэне. А потом выполни свой долг. Писатель – не профессия для такого человека, как ты! Ты можешь сделать для родины гораздо больше, чем складывать слова в предложения. Поезжай в Россию и снова стань русским – но только для русских! Никто не должен будет знать, кто ты есть на самом деле. Тебя будут прикрывать множество людей, еще больше будут надеяться на тебя, но несравнимо большее число – их миллионы – никогда не узнают о тебе. Ты должен стать великим шпионом, выглядеть, как они, говорить на их языке, думать, как думают они, ради одной великой цели – службы императору. Тому императору, который сегодня является моим учеником, но завтра может стать отцом всей японской нации!

Может так случиться, что ты потерпишь неудачу. Наказание для тебя будет одно – страшная, жестокая смерть. Намного хуже, чем у Сайго Такамори или Хиросэ Такэо. Но, как и они, ты станешь после смерти гундзин – воинским божеством. Готов ли ты к этому?

Рютаро, в течение всей речи своего приемного отца не распрямлявший спины, глухо, но твердо ответил:

– Да, сэнсэй. Я готов.

Сакамото удовлетворенно откинулся на спинку кресла и вновь прикрыл глаза, немного помолчал и спросил:

– А что ты думаешь о моей дочери?

– Об Эцуко? – вспыхнул юношеским румянцем встрепенувшийся Рютаро.

– Именно.

– Она… Она очень воспитанная, красивая и… мне кажется, она очень умная.

– Для женщины это вряд ли хорошо, – усмехнулся Сакамото, но тут же посерьезнел и вновь в упор посмотрел на Рю. – Как бы ты отнесся к тому, чтобы окончательно стать членом нашей семьи?

Как ни ждал юноша этого вопроса, он оказался не готов к нему. Теперь уже он от волнения прикрыл глаза, слегка как будто отшатнувшись от человека, задавшего вопрос, как от удара, дыхание на мгновение остановилось. Наконец он смог перевести дух и ответить:

– Что сэнсэй имеет в виду?

– Пока лишь то, что ты окончательно и официально примешь фамилию Сакамото. Мы уладим необходимые формальности в муниципалитете. Я оформлю на тебя все бумаги, и ты станешь не воспитанником, а моим настоящим сыном. Ну… или сыном моего брата, чтобы избежать некоторых трудностей… которые могут возникнуть в дальнейшем. Мы окончательно сотрем из истории твою старую биографию и сделаем тебя новым человеком. Ты заново родишься и родишься японцем.

– Японцем – да, но, сэнсэй, сыном?!

– Хм… Я понимаю тебя и… я не