Уильям Манчестер - Убийство Президента Кеннеди Страница 29

К рассвету более пяти тысяч человек устремили взоры на стандартный фасад отеля из коричневого кирпича. Иногда раздавалось хриплое, дружнее приветствие.

Шоферы президента Билл Грир и Генри Рибка уже покинули отель. Они были в полицейском гараже Форт — Уорта, откуда должны были вывести машину Кеннеди и машину секретной службы, которой предстояло следовать за президентом. На этаже под номером Кеннеди начал действовать узел связи. Полковник Суиндал докладывал из Карсуэлла, что его экипаж покинул мотель и самолет готов к вылету. Ожил с перезвоном сигналов телетайп выдавший ежедневную краткую сводку Центрального разведывательного управления для президента. Дежурный взвода связи запечатал ее в двойной конверт и передал генералу Годфри Макхью, который расписался за пакет, поднялся по лестнице и почтительно встал у дверей номера 850, ожидая поданную знакомым голосом команду. Он должен был еще раз расписаться, указав точное время получения верховным главнокомандующим вооруженными силами США секретного донесения, а Годфри любил точность.

Все они принадлежали к техническому персоналу. Теоретически они действовали бы точно так же, если б президента звали, допустим, Берт Лар, На практике же, как некоторый из них должны была убедиться в этот день, их лояльность по отношению к человеку в номере 850 стала удивительно личной и не могла бы распространяться ни на кого другого. Однако официально их долг лояльности распространялся на президентскую власть как таковую, то есть на любое лицо, находящееся на мосту президента. Политики, с «вторыми они сосуществовали, принадлежали к другой породе. Их лояльность носила целиком личный характер, В целом политики были людьми более интересными, более общительными, чем технический персонал. Политики в принципе не относились с доверием к процедурам, рассчитанным на действия с точностью часового механизма, хотя им и приходилось подчиняться напряженным графикам. Шум, доносившийся со стоянки для автомашин, подхлестнул их, И как только они увидели собравшихся избирателей, они позабыли о вчерашней усталости и были готовы вновь двинуться в путь.

Сегодня они нуждались в воодушевлении. Кеннеди и его свите предстояло сегодня быть крайне мобильными. В номере 835 Кед О’Доннел, которого президент должен был, по всей вероятности, вызвать первым, бреясь, пробежал глазами сегодняшний маршрут. Предстоял еще один бег с препятствиями: две речи здесь; прыжок в Даллас; длинная поездка в Торговый центр; еще одна речь; полет на военно-воздушную базу в Бергстром под Остином, где капитан команды «Длиннорогих» из Техасского университета должен был вручить президенту футбольный мяч с автографами; поездка в машинах через город; несколько приемов; прощальная речь на банкете по сбору средств в Остине; еще один, последний, кортеж и полет на вертолете на ранчо Линдона Б. Джонсона. Этого было достаточно, чтобы вызвать беспокойство любого ответственного за поездку помощника, но О’Доннел не испил еще своей горькой чаши до дна. Перед ним стояла теперь самая неприятная для всех политиков проблема — неблагоприятная погода.

Не все техасцы были столь закаленными, как рабочие, (собравшееся внизу в сквере. Если небеса действительно разверзнутся, то сегодняшние толпы растают, сведя на нет визит президента. Кроме того, он, Кен, мог быть вынужден принять в любой момент решение о том, как быть с президентским «линкольном» в Далласе в случае дождя. Требовалось время, чтобы натянуть на открытую машину неуклюжий верх из пластика. Это было бы абсолютно необходимо во время грозы. Ну а если небо прояснится? В закрытой машине Кеннеди оказался бы почти невидимым для ожидавших его толп. О’Доннел искоса взглянул на моросящий серый дождь. Дождь выводил из себя, и не известно было, когда он кончится.

Другим осложнением была Жаклин. Если бы президент был один, он спокойно, пожав плечами, вынес бы бурю на своем пути. Однако его вчерашняя озабоченность свидетельствовала о том, что он будет категорически против того, чтобы его жена мокла под дождем. Так как Жаклин не принадлежала ни к техническому персоналу президента, ни к числу политиков, она была необычным членом команды, новым винтиком в машине, и все старались к ней приноровиться. Было очевидно, что она этого заслуживает. Сан-Антонио и Хьюстон убедили всех, что она станет в предстоящей предвыборной кампании огромной притягательной силой.

Супруги Коннэли говорили о ней, глядя с высоты шестого этажа вниз, на кишевший народом сквер. Нелли утверждала, что сначала Жаклин казалась чопорной. Джон заметил, что к вечеру она повеселела. Оба сошлись на том, что она приносит с собой праздничную атмосферу.

Люди из окружения президента были по-прежнему поглощены мыслями о «Большом Д.». Неподалеку от холла Джонсонов Тайгер Тиг говорил с коллегами из номера 1302 по телефону, выясняя обстановку: он опасался за Даллас. Рой Келлерман позвонил агенту Лоусону на аэродром Лав Филд и спросил его:

— Как там наши дела в Далласе? Все в порядке?

— Да, конечно, — заверил его Лоусон, — программа хорошая.

Имея в виду Даллас, Руфус Янгблад спросил у другого агента:

— Нет ли Чего нового из отдела проверки охраны? Отдел секретной службы по проверке охраны, который по требованию Лоусона 8 ноября произвел в течение десяти минут проверку города, где. менее месяца назад было совершено нападение на представителя США в ООН Эдлая Стивенсона, не мог сообщить ничего нового. Агент, однако, молча передал Янгбладу номер далласской «Морнинг ньюс», вышедший в пятницу утром и раскрытый на странице 14.

Вся страница была занята объявлением, зловеще обведенным, как сообщение о смерти, черной рамкой. Под сардоническим заголовком «Добро пожаловать в Даллас, г-н Кеннеди!» члены организации, называвшей себя «Американским следственным комитетом» (среди которых, как выяснилось позже, наиболее видными деятелями были местный координатор Общества Джона Бэрча и Нельсон Банкер Хант, сын миллиардера Г. Л. Ханта), задавали президенту двенадцать риторических вопросов. На него возлагалась ответственность за то, что «тысячи кубинцев» были брошены в тюрьмы, испытывали голод и подвергались преследованиям. Президент обвинялся в продаже продовольствия коммунистическим солдатам, убивающим американцев во Вьетнаме. Прозрачно намекалось на то, что он заключил тайное соглашение с Коммунистической партией США. Задавался, между прочим, такой вопрос:

«Почему Вы приказали или разрешили своему, брату Бобби, министру юстиции, мягко обращаться с коммунистами, их сообщниками и ультралевыми в Америке, разрешая в то же время преследовать лояльных американцев, критикующих вас, ваше правительство и ваше руководство?».

Это было повторением листовки «Разыскивается государственный преступник». Но здесь было и нечто новое: на сей раз выпады делались перед широкой аудиторией на страницах уважаемой газеты, и появились они за несколько часов до прибытия президента.

«Г-н Кеннеди, — говорилось в заключение, — мы требуем ответа на эти вопросы, и мы хотим получить их сейчас».

В своем невзрачном жилище на Томас-плейс, 2220 Маргарита Освальд приступила к ежедневному шестичасовому дежурству перед экраном телевизора. Как всегда, она посмотрела передачу «Сегодня», транслируемую «Нейшнл бродкастинг компани» — Эн-Би-Си, — а в 7.08, Когда в мокрые от дождя окна проникли первые лучи рассвета, на маленьком экран телевизора появилось изображение начальника полиция Далласа Джесс Карри, который, рассказывав о принятых, сложных мерах предосторожности, предостерегал, что против каждого, кто попытается испортить визит президента, будут немедленно приняты меры.

В Далласе отец Оскар Хьюбер, тихий священник католической церкви, проснулся, как обычно, в 5 часов утра в своей скромной комнатке в доме для священников при церкви Святой Троицы, находящейся в трех милях от Парклендского госпиталя. После утренней молитвы и размышлений он занялся обычными приходскими делами. Однако при этом он твердо помнил, что в трех кварталах от церкви пройдет кортеж автомашин с первым президентом Соединенных Штатов — католиком. Напрасно он предлагал своим коллегам священникам пойти туда. Они намеревались остаться и наблюдать происходящее по телевизору.

— Ну а я пойду, — сказал он им. — Мне 70 лет, и я никогда еще не видел президента. Ни за что не пропущу такой возможности!

Член Национального комитета демократической партии Байрон Скелтон не получил приглашения на обед в Остине и потому чувствовал себя обойденным. Все же, как лояльный член партии, он купил два золотых стодолларовых билета на сегодняшний обед и намеревался отправиться туда после завтрака с женой Рут, в смокинге, надеясь, что его посадят за почетный стол. Чтобы успеть управиться со всеми делами, он очень рано отправился в свою отделанную панелями адвокатскую контору в здании «Ферст нейшнл бэнк» Темпля. На главной улице города Скелтон увидел молодого владельца магазина, тот подавал ему через витрину знаки и ухмылялся, держа в руках далласскую «Морнинг ньюс».