Валерий Шамбаров - Фашистская Европа Страница 3

Но в 1919 г. достичь мирового господства Америке еще не удалось. Вместо этого грянула катастрофа для самого Вильсона. Да, финансово-политическая «закулиса» США набрала огромную силу. Но в данное время и европейская «закулиса» сохраняла колоссальное могущество. Она была старее, опытнее американской. А британские, французские, бельгийские, голландские, швейцарские, итальянские олигархи вовсе не для того крушили соперницу-Германию и помогали свалить Россию, чтобы получить диктат со стороны США. Вильсон, Хаус и стоявшие за ними теневые круги были уверены, что хитро переиграли всех. Однако на самом-то деле обставили их самих.

Америку вовлекли в войну, она сыграла свою роль. После этого конкуренты сочли, что ее снова надо удалить из европейской политики. Под Вильсона подвели мину не в Европе, где он считал себя всесильным, а у него на родине, в США. Это было совсем не трудно. В 1916 г., чтобы добиться избрания Вильсона президентом на второй срок, его команда завлекала обывателей лозунгом «Вильсон уберег Америку от войны!». А почти сразу же после победы на выборах президент вступил в войну. Сограждане еще не забыли столь наглый обман.

Весомые поводы для обвинений дали условия Версальского мира. Получалось, что англичане, французы, сербы, румыны, поляки, чехи получили реальные и осязаемые приобретения, а США? Выигрыш от «свободы торговли» и создания Лиги Наций был для рядовых американцев непонятен. Да этот выигрыш и не касался рядовых! Выходило – десятки тысяч парней погибли или были искалечены за чужие, не нужные американцам интересы… Европейской «закулисе» осталось подогреть и подпитать американскую оппозицию, и в США против Вильсона стала раскручиваться мощная кампания. Ему ставили в вину отход от традиционной политики изоляционизма, военные потери. Предсказывали, что в случае продолжения политики Вильсона Америке снова придется решать чьи-то чужие проблемы, а не собственные, тратить на это средства, нести жертвы.

Положение усугубилось тем, что наметилась трещина между президентом и его опорой – финансовыми тузами Уолл-стрита. «Мессианская роль» вскружила голову Вильсону, он считал, будто и в самом деле творит «волю Божью». Он начал выходить из-под контроля «закулисы». А в ходе скандалов и разоблачений, которые посыпались на его голову, Вильсон вдруг прозрел. Понял, что им откровенно манипулировали. Он обиделся на Хауса, порвал отношения со своим «серым кардиналом». После чего окончательно утратил поддержку банкирской касты.

Сенат США отказался ратифицировать Версальский договор, отверг вступление в Лигу Наций. От Вильсона отвернулись обе ведущие американские партии: и республиканская, и демократическая. Однако президент еще верил в свою «избранность». Он решил напрямую обратиться к американскому народу через головы сената, политических партий, минуя поливающие его грязью средства массовой информации. Ездил на поезде по США и произносил речи, доказывая правильность своей линии. За три недели он проехал от Вашингтона до Сиэтла, выступил в десятках городов. Но не выдержал такого напряжения. Вильсона хватил удар и разбил паралич.

Хотя и Европа никак не могла прийти в себя после потрясений. Оказались разрушенными четыре великих империи! Российская, Германская, Австро-Венгерская, Османская! Обвалились четыре столпа, до сих пор помогавшие поддерживать мировое равновесие! Теперь Германию сотрясали восстания «спартакидов». Образовались советские республики в Баварии, Тюрингии, в Венгрии, Словакии. Но разжигание коммунистического пожара в центре Европы никак не устраивало западные державы – в отличие от пожара в России. Правые силы и социал-демократические правительства в Германии, Венгрии и Чехословакии получили деятельную помощь Антанты, мятежи довольно быстро удалось подавить.

В целом же «Версальская система», построенная в искореженной Европе, стала триумфом хищников. В Лиге Наций взялись безраздельно заправлять Англия и Франция. Именно теперь Британская империя достигла максимального размаха. А Париж претендовал на роль политической и культурной столицы мира. Он силился лидировать в континентальной Европе. Взял под покровительство Румынию, Польшу, Чехословакию, Югославию, конструировал из них союзы. Зато над немцами, от которых получила столько шишек, Франция вовсю издевалась. Грубо унижала их на каждой международной конференции. Обирала репарациями.

Разбогатели страны, сохранявшие в войне нейтралитет: Голландия, Дания, Швеция, Швейцария, Норвегия. Впрочем, и в проигравших государствах далеко не для всех поражение стало трагедией. Масоны-социалисты дорвались до власти. Для банкиров, предпринимателей, спекулянтов Германии и Австро-Венгрии катастрофы их держав обернулись сказочными барышами, гибель империй и переход в демократическое русло сопровождались колоссальными «приватизациями», на которых грели руки Варбурги, Ротшильды, Шредеры, Шахты, Вассерманы, Привины, Грюнфельды и им подобные.

Хищники перестраивали европейскую жизнь под свои нравы и нужды. Принимались новые законы и конституции чуть ли не напоказ – у кого демократичнее? Провозглашалось, что наступает новая эпоха всеобщего процветания, разума, благоденствия. Толстосумы реализовывали сверхприбыли, которые они нагребли в ходе войны и послевоенных махинаций. Открывались новые фирмы. Заводы переходили на выпуск мирной продукции, и рынки заполонили самые современные для тех лет товары – радиоприемники, холодильники, автомобили, телефоны. Этот бум поднимал и кружил всевозможную пену: маклеров, жулье, болтунов, желтых журналистов.

Хриатианская мораль сносилась начисто. Она мешала жиреющим делягам получать за свои деньги полные букеты удовольствий. Теперь европейцам внушали, что надо вознаградить себя за перенесенные лишения и опасности. Если уцелели в бойне, надо пользоваться всеми доступными благами. Главная, высшая ценность – это жизнь! Вот и бери от нее все что можно! Внебрачные связи превращались в норму, тем более что женщин стало в избытке. Больше, чем поредевших и покалеченных мужчин. Менялись моды. Укорачивались подолы платьев, исчезали нижние юбки, нижние кофточки, сорочки, подвязки и прочие предметы, признанные лишними. Тела становились более доступными и для обзора, и для осязания.

Раньше канканы с полуголыми девицами считались достопримечательностью Франции. Сейчас по всем западным странам сверкали куда более откровенные зрелища. Классическую музыку заглушали буйные ритмы джаза и похотливые изломы танго. На живопись и скульптуру обрушилась волна абстракции. Литература и философия полезли в темные глубины подсознания, в завлекающие и опасные трясины фрейдизма, экзистенциализма, неоязычества, антропософии и прочих «модных» теорий. Европа расцветилась огнями реклам, увеселительных заведений на любой вкус и достаток. Средства массовой информации раздували эти настроения. Веселись, пока живется.

А военной службы деляги и хапуги никогда не любили. Теперь идеалы героев и подвигов стали меняться на идеалы пацифизма. Пропагандировалось, что большая война была последней. Ведь демократическая система выдвигает к власти самых мудрых и дальновидных деятелей. Существует Лига Наций. Отныне любой конфликт можно будет решить мирным путем. Престиж армии падал. Зачем она, если надо поддерживать мир любой ценой? Главная-то ценность – жизнь… А национальные интересы, честь, отечество получались «абстрактными» понятиями. Лишними. Разве погибшим французам тепло или холодно от того, что их отечество победило? Или погибшим немцам есть разница, проиграли они или нет? Или более умными оказались все-таки выжившие, уцелевшие?

Картины строящегося либерального «рая» выглядели очень живописными в партийных программах и заявлениях политиков. Они соблазнительными волнами захлестывали обывателей со страниц популярных газет, в эфире радиопередач. Но на самом-то деле получалось, что «рай» ощущается только в узеньком мирке правящей и финансовой верхушки – за столиками фешенебельных ресторанов, в залах модных театриков и варьете, в офисах новых хозяев жизни и их респектабельных домах. А за заборами дорогих вилл и за дверями ресторанов на «рай» было не похоже. Демобилизация высвободила миллионы мужчин, оказавшихся не у дел. Кроме вчерашних солдат, без средств к существованию остались сотни тысяч вдов и сирот, которых война лишила кормильцев. Круто зашкаливала безработица. А перепрофилирование промышленности с военных заказов на мирную продукцию вызывало дикие перекосы. Разрекламированный промышленный бум то и дело сваливался в жестокие кризисы.

Модные космополитические установки приживались среди простых людей очень плохо. Решения Версальской конференции и перекроенная победителями карта Европы сформировали многочисленные очаги национальных обид и оскорблений. Ну а повальная демократизация везде и всюду оборачивалась разгулом злоупотреблений и воровства. Этой больной атмосферой умело пользовались коммунисты. Структуры Коминтерна в разных странах вербовали недовольных в свои ряды. Но появлялись и другие организации, старающиеся противодействовать углубляющемуся развалу…