Михаил Шишкин - Русская Швейцария (фрагмент книги) Страница 3

На участке проводятся огромные по объему работы — приходится взрывать скалу, сносить старый трехэтажный дом. Рахманинов строит два дома — сперва флигель при гараже, где живут первое время, пока не закончены работы по строительству основной виллы. Композитор сам с удовольствием принимает участие в работах. 19 апреля 1932 года он сообщает в письме знакомым: «Мы зарабатываем здесь на кусок хлеба тяжким трудом, — с утра до ночи копаем, пашем, сажаем цветы, кусты и деревья, взрываем скалы и строим дороги, — ложимся с курами и встаем с петухами. До чего же ты тяжела, жизнь швейцарского бюргера!»

В письмах Рахманинов называет «Сенар» своим «имением». Возможно, он действительно хотел создать себе на берегу альпийского озера кусочек России. Софья Сатина: «Наталия Александровна постоянно дразнила Сергея Васильевича, говоря, что он собирается из Швейцарии сделать Ивановку, приготовляя такое ровное, плоское место для луга и сада. От всей этой работы, грязи, непрекращающихся дождей и суеты Наталия Александровна была в отчаянии, Сергей Васильевич же — в восторге».

Рахманинов строит пристань, ангар и покупает моторную лодку. Приехавшим в гости друзьям, Сванам, композитор с гордостью говорит: «Вот теперь посмотрите, посмотрите на набережную, — совсем как в Севастополе». Страстный любитель быстрой езды на автомобиле, Рахманинов теперь предается своему новому увлечению и гоняет по озеру на моторной лодке: «Невзирая ни на какие метеорологические условия, езжу на ней два раза в день», — сообщает он в одном письме. В другом не без гордости добавляет: «Перегонялся с пароходами. Можно сказать, не лодка, а птица».

Сваны в своих воспоминаниях рассказывают об одном случае во время прогулки по озеру, который мог кончиться трагически: «В это наше пребывание его страсть чуть не погубила нас». Вместе с гостями отправляется кататься на лодке Иббс, администратор Рахманинова в Англии. «Рахманинов передал ему руль и сел с нами на заднюю скамейку. Не успел он сесть, как произошло нечто страшное: вероятно, Иббс захотел сделать крутой поворот, но лодка, вместо того чтобы повернуться, начала кружиться и накреняться. Мы прижались к сиденьям и в мертвой тишине следили за Иббсом… Винт уже громко трещал в воздухе, и левый борт лодки касался воды…» В последнюю минуту Рахманинов бросается к рулю и, отпихнув англичанина, спасает всех — «в тот миг, когда большая лодка готова была перевернуться и накрыть нас». По дороге домой Рахманинов просит Сванов: «Не говорите ничего Наташе, а то она не позволит мне больше ездить на лодке».

Разумеется, не обходится без разочарований, особенно связанных с затянувшимся строительством. 30 марта 1932 года Рахманинов пишет Сатиной: «Самое главное приобретенное мной знание — это, что и здесь, как везде, преобладают „дождливые“ люди, солнечных — мало». В письме Сванам: «Я очень устал от этих хозяйственных забот. Мне совсем не следовало начинать эту стройку. И хуже всего, что здесь они все мошенники, как и везде. Противно!»

Но все же подобные настроения редки. В другом письме Сатиной композитор пишет о «Сенаре»: «Здесь как раз та тишина и покой, в которых я нуждаюсь». Из письма Д. Барклай 4 мая 1935 года: «Я всегда утверждал, что единственное место для жизни — это „Сенар“». Рахманинова даже не смущает суровый горный климат. «Погода у нас аховая! — заявляет он одному из своих корреспондентов. — Но, как видите, рай возможен и при низкой температуре».

Когда строительство заканчивается, «Сенар» становится местной достопримечательностью, настолько выделяется своей красотой русское «имение» на Фирвальдштетском озере. «Пароходы, на которых совершались экскурсии из Люцерна по озеру, — вспоминает Сатина, — делали специальный крюк, чтобы показать экскурсантам с озера вид Сенара с его деревьями, розами и необычайным домом. Перед громадными воротами имения постоянно останавливались пешеходы, чтобы полюбоваться на розы в саду. Рахманиновы, оба большие любители цветов, великолепно распланировали сад, посадив более тысячи разновидностей роз…»

В новом доме Рахманинов много и плодотворно работает. Здесь он пишет в 1934 году знаменитую Рапсодию на тему Паганини. Композитор приступает к работе 3 июля и уже 18 августа заканчивает ее. Он сообщает Сатиной: «Я рад, что мне удалось написать эту вещь в первый год моего жительства в новом Senar’е … и по-прежнему Senar мне ужасно нравится. Хожу по нему и с гордостью думаю, что все это построил и сделал я и что все „так роскошно и великолепно“». Здесь же, в Хертенштайне, Рахманинов пишет свою Третью симфонию.

На автомобиле Рахманинов гоняет по окрестностям и совершает дальние поездки, например ездит в Италию, в Дрезден, на вагнеровские представления в Байройт. 19 июля 1938 года он пишет своим друзьям Сомовым: «Новый рекорд. Из Парижа до Senar’а 610 км. Этот пробег с двумя остановками для еды, одной остановкой для бензина, одной остановкой на границе — был совершен в 10 часов 10 минут. Машина „Пакар“! Два часа управлял шофер, остальное время — я».

У Рахманиновых в «Сенаре» постоянно бывают гости. Часто бывает Эмилий Метнер, критик, издатель «Мусагета», оставшийся в эмиграции в Швейцарии. Приезжает Михаил Фокин, с которым композитор обсуждает постановку балета о Паганини. В «Сенаре» гостит Василий Алексеевич Маклаков, знаменитый в прошлом думский оратор, посол Временного правительства во Франции. Летом 1937 года приезжает в гости к Рахманинову Бунин с женой.

Особую роль частые посещения «Сенара» сыграли в жизни Владимира Горовица. Знаменитый пианист в тридцатые годы вдруг перестает играть. Горовиц тесно сближается в период своего творческого кризиса с Рахманиновым. Они часто говорят о России. Приход к власти большевиков повлиял на судьбу обоих музыкантов. «В 24 часа моя семья потеряла все, — вспоминал Владимир Горо-

виц. — Своими собственными глазами я видел, как они выбросили наш рояль из окна». В 1934-м к нему ненадолго приезжает из России отец. По возвращении отца арестовывают, и он умирает в тюрьме. В 1935 году у Владимира происходит

срыв — до этого пианист давал по 100 концертов в год, колеся по миру. Теперь на три года он замолкает: «Мне надо было о многом подумать. Нельзя идти по жизни, играя октавы».

Приближается Вторая мировая война. Дает себя знать и возраст Рахманинова, начинаются болезни. «Весной 1939-го Сергей Васильевич поскользнулся в столовой и тяжело упал, — вспоминает Наталья, жена композитора. — Ушиб был настолько сильный, что в продолжение всего лета Сергей Васильевич гулял по саду прихрамывая с двумя палками». К врачу Рахманинов ездит в недалекий Люцерн. «Когда позже мы поехали в Люцерн к хирургу Бруну, — продолжает Наталья Александровна, — чтобы сделать рентгеновский снимок, Сергей Васильевич беспокоился особенно о руке; Брун сказал мне с восхищением, что за всю свою многолетнюю практику он не видал такой совершенной по форме руки».

1939 год — последний год Рахманиновых в «Сенаре» и в Европе. «Планы, намеченные Сергеем Васильевичем для работы над каким-то задуманным им сочинением, не были осуществлены, — пишет жена Рахманинова. — Этому помешал Гитлер. Сергей Васильевич очень волновался в ожидании войны. Ему очень хотелось немедленно вернуться в Америку. Он боялся в случае войны застрять в Европе».

Отъезд в Америку в августе 1939-го задерживается в связи с обещанием Рахманинова выступить с концертом на музыкальном фестивале в Люцерне. Сатина пишет: «Отъезд из Европы Сергею Васильевичу пришлось все же отложить на конец августа. Сделал он это, не желая подводить устроителей концертов в Люцерне, которым раньше обещал выступить 11 августа. В Люцерне должен был состояться цикл концертов, вместо концертов, устраивавшихся раньше в Зальцбурге. Из-за нежелания многих артистов ехать в занятый немцами город цикл устраивался в Люцерне. Участниками концертов были Рахманинов, Тосканини, Казальс и другие. Концерт Сергея Васильевича был бесплатный».

Этот концерт оказывается последним, который даст Рахманинов в Европе. С оркестром под управлением Ансерме он исполняет Первый концерт Бетховена и свою Рапсодию. Не обходится и без курьеза. В переполненном зале 40 мест было занято путешествовавшим по Швейцарии индийским магараджей со свитой. Сатина: «По окончании концерта Сергею Васильевичу сообщили, что майзорскому магарадже с семьей хотелось бы приехать к нему в Сенар. Хотя Сергею Васильевичу было не до посетителей перед самым отъездом из Сенара, а главное, из-за не покидающей его тревоги, но отказать гостям он не мог. Через день или два в Сенар действительно приехала вся семья магараджи, за исключением его самого. … Разговор велся только через переводчика. … Провожая гостей, Рахманиновы вышли на крыльцо и, простившись с ними, ждали, по русскому обычаю, пока автомобили не тронутся с места. По непонятной для хозяев причине автомобили все почему-то не двигались…»