Петр Котельников - Зеркало времени. Исторический роман Страница 3

И любовь стала сдавать свои позиции, уступая натиску золота. Она еще продолжала жить, пусть и не слишком привольно, среди бедных, у тех просто не было иных ценностей, кроме своих чувств. И любящие одаривали ими друг друга. Но и здесь иногда приходилось не долго сопротивляться притягивающему звону золотых монет, если к богатству примешивались еще хоть какие-то чувства, кроме брезгливости и омерзения. Покупать любовь в наше время способно не только за материальные ценности, но и за саму возможность продвижения к цели выбранного жизненного пути. Посмотрите на красоток Голливуда, отдающих свое тело тем, кто может им помочь сделать актерскую карьеру. Следует признаться, что среди таковых, красавцев не находится. Может быть, мною руководит мужской инстинкт, но, признаюсь откровенно, смотреть на внешность продюсеров, киномагнатов, режиссеров, показываемых на экранах кино и телевидения, без омерзения не могу, представляя мысленно сексуальные сцены их с молоденькими красавицами

На выбор спутника жизни богатство влияло до революции, и еще больше влиять стало после развала Союза. Это объясняется не величиной самого богатства, а отношением к нему. Награбленное, оно не имеет истинной цены. Поэтому его швыряют куда попало, удивляя даже западный мир, привыкший к богатству, бессмысленностью расходов «новорусских»! И все же, и здесь действует принцип рыночных отношений: чем красивее предмет желаний, тем большей становится его цена. А раз хотя бы что-то определяется ценой, то оно может быть приобретено, куплено.

Правда, уже в древности мудрые задумываются о тщетности множества желаний. Так. Гораций восклицает: «Quid brevi fоrtеs laсulamur aevo multa!» (К чему нам в быстротечной жизни дерзко домогаться столь многого?)

В мире нашем, признаться, нет ничего красивее и желаннее женщины. Уже в древности стали оплачивать сексуальные услуги, и не только деньгами! Неспроста звучит, Пушкиным написанное, но не возникшее на пустом месте стихотворение – «Египетские ночи». Впрочем, как и стихотворение Лермонтова, посвященное грузинской царице Тамар, начинающееся словами: «В суровых теснинах Дарьяла, где Терек бушует во мгле…» В них любовь к женщине оплачивалась жизнью мужчины. Признаться, в. жизни это не было редкостным исключением, поскольку пределом желаний мужчины является возможность владеть женщиной одному, не деля ее с другими.

Красивая женщина все чаще и чаще будет продаваться на рынке, за нее станут расплачиваться золотом. Или просто брать за деньги на содержание. Представляю себе, как возвысился принц Абдалла среди шейхов арабских, купивший за 1 млн. долларов пребывание в его гареме, в течение одного года, Жаклин Кеннеди, жены убитого в Далласе президента Соединенных Штатов Америки?

Обладание большим количеством женщин будет свидетельством состоятельности богатого человека. В сералях восточных владык, в гаремах современных арабских шейхов будут находиться сотни наложниц, хотя многие из них и никогда не прикоснутся к ложу своего господина.

Правда, не меньшей ценностью в восточном мире обладают чистокровные арабские скакуны. Их шейхи тоже по нескольку сотен имеют.

Ну, не странно ли для европейца сравнение: женщины и кони?..

Слабость человеческая

В Западной Европе своих золотых приисков не было. Золота не добывали. Но знали, что за золото можно многое приобрести. О нем мечтали, потому что оно давало реальную власть. Мечты рождали сказания. А как проверить достоверность сказаний тех? Отправиться на поиски с кайлом и лопатой? Возможно, для того, чтобы даже мысли такие не появлялись, мифологическое золото помещалось в недоступные для человека места, скажем, в глубины вод реки! Не отсюда ли миф о золоте Рейна, положенного в основу сказания «песнь о нибелунгах»? И множественные сказки, и рассказы о поисках сокровищ, почему-то имеющих всегда несчастливый конец.

Глухая ночь и полная луна,Или фонарь, и та ж глухая ночь,А клад тот охраняет сатана,И пошутить с искателем не прочь!

Копает тот, а клад уходит вглубь,Он руки тянет, в руки не дается.Не сатана, а славный, добрый плут,За спину спрятался, смеется.

Искатель понял: «Что-то тут не то?»Творит молитву, осенив крестом,И видит – там не клад, а черт те что?Ну, скажем, ступу деревянную с пестом…

А, если клад из золота, камней, —Тут нужно стариков послушать, —Вести себя достойно, поскромней,Чтоб черту не отдать за клад тот душу!

А впрочем, истины ради, особенной склонности к поискам золота у европейцев все же не было. А вот желаний к расходу его у них было хоть отбавляй.

Таверна, харчевня, кабак —Названье, какое – неважно!Здесь женщины, водка, табак…В кармане звенит – вот что важно!

И «дама» к столу подойдет,Покажет кокетливо ножку.И выпьет вина за твой счет…А деньги текут понемножку.

Здесь грубые шутки и смех,Друзья тут же, разом, на вечер,Коль выпивку ставишь для всех!Уйдут, коль платить тебе нечем.

Не стоит здесь шум поднимать, —Ты пил и гулял тут на славу, —Не стоит судьбу проклинать,Когда позовут вышибалу.

Очнешься в канаве, где мусори грязь,С чугунной главою от хмеля,Был вечером барин и князь,В канаве – обычный Емеля.

Накапливать золото в Европе не любили. Если мы встречаем в художественной литературе сказание о бароне, накапливающим в подвалах своего замка богатства, то речь идет только об редких исключениях из правил, говорящих о том, что тут следует думать о серьезных изменениях в психике такого владетеля. Такой склонностью обладают, возможно, старики, близкие к старческой глупости. Хотя, судя по некоторым хроникам, исключения все-таки встречались. Правильно, наверное, говорят: «Нет дыма без огня». Золото в Европу шло с Юга, и особенно с Востока.

Причудливы сказания Востока:Воспета чудная любовь,Рождались в нем великие пророки,Потоками лилась людская кровь.

О справедливости готовы толковать,Хоть деспотизм без чувства мерыНад жизнью здесь не станут горевать,И отдадут бессмысленно за веру.

У одного есть слава и права,И на столе из золота посуда,У ног его другого голова,Которого считают сыном «блуда».

Да что и говорить, богатств такихВ Европе не видали бедной,Придут с Востока золото и стих,И математика, и химия, наверное…

Это восточные властители накапливали баснословные богатства в виде золотых изделий. Ранее других они же чеканили золотые монеты. Богатство всегда было основой крепкой власти. На золото можно было нанять тех, кто составит костяк воинских отрядов. А они нужны были потому, что власть требовала безоговорочного повиновения.

Но, нужно знать – наемный воинОтечеством твоим не дорожит,На поле боя – хладнокровен…За деньги будет каждому служить.

Кто больше даст, к тому и перейдет,Заплатишь, будет славно биться,И меч его тогда не подведет,Жестокостью не ведает границы.

Между властью и людьми добрых отношений никогда не было, на каком бы уровне это не происходило. Во взаимоотношениях между людьми преобладала жесткость, если не сказать, жестокость. Она была на всех уровнях иерархической лестницы. Король держал в повиновении своих баронов, имея права казнить и миловать их. Барон в своем поместье вел себя, как неограниченный властелин. Он вершил суд, у него был свой палач и своя виселица. От его аппетита зависело благосостояние его подданных. Он обладал правом первой брачной ночи с невестой, выходящей замуж за крестьянина. Да мало, какими еще правами обладал он?

Не нужен адвокат и прокурор,Власть феодальная без меры,А честный ли, бандит ли, вор,Неважно и какой он веры?

Суровый приговор барона,Взгляд ледяной, холодный,«Преступник» станет пищеюворонам,Иль своре псов голодных!»

Бароны между собой постоянно вели грызню за обладание богатствами, главным из которых являлись права на землю. Кто-то терял свою землю, кто-то обогащался за счет этого. Поэтому были крупные и мелкие феодалы.

Обладая большими землями, феодал иногда превосходил военной мощью своего сюзерена, короля, которому обязан был беспрекословно повиноваться. Если бы не страх отлучения от церкви за измену государю, королю не удержать бы власти над своими подданными. Страх отлучения от церкви, автоматически освобождавшее от подчинения вассалов, вот что удерживало пирамиду власти. Бургундский герцог Карл Смелый имел войско большее, чем его король – Людовик Одиннадцатый. Но, Карл Смелый не пытался покорить Францию, зная, что папа римский в этой войне поддержит короля! А вот, граф Анжуйский Вильгельм Плантагенет, высадился со своим войском в Англию и завоевал ее, став английским королем. Почему католическая церковь разрешила это? Не потому ли, что англосаксы были менее послушными руке папы римского, проживая на острове?