Первые корейские семьи Южно-Уссурийского края - Валентин Пак Страница 3

безусловно, одобрительных отзывов местной администрации и отсутствия поводов, в силу которых являлась бы необходимость выселить это трудолюбивое и полезное население за государственную границу, тем более что результатом такой меры было бы, вероятно, поселение их в Маньчжурии и усиление, таким образом, за наш счет пограничного с нами государства, я сделал распоряжение об окончательном принятии в русское подданство корейцев первой категории Суйфунского и Посьетского участков, оставив этих корейцев проживать на тех же землях, где они живут ныне на общих правах государственных крестьян, с пользованием землею с нашими крестьянами, и, кроме того, распорядился обложить их с 1 января 1896 года всеми государственными и земскими сборами и повинностями, кои по общим государственным законам, отбываются крестьянами, не пользующимися никакими льготами. Одновременно с принятием этих корейцев в русское подданство, мною предложено Военному губернатору Приморской области усилить меры для ассимиляции их с нашим коренным населением и, между прочим, не дозволять им иметь национальную головную прическу».

Активные действия С.М. Духовского, направленные на создание благоприятных условий для корейских переселенцев, дали положительные результаты. По его инициативе была пересмотрена численность корейцев, относящихся к трем категориям. В результате этой работы в крае в 1895 году к первой категории были отнесены 11 тыс. 311 чел., ко второй – 2 тыс. 400 чел., к третьей – 3 тыс. чел.

Преемник С.М. Духовского на посту Приамурского генерал-губернатора Н.И. Гродеков продолжил политику благоприятствования корейским переселенцам. В 1898 году была создана Комиссия по упорядочению положения иммигрантов, которая выработала «Положение о китайских и корейских подданных в Приморской области». Согласно этому положению в русское подданство были приняты все оставшиеся еще непринятые корейцы первой категории. Документ обещал принять в русское подданство корейцев второй категории, которые прожили в Уссурийском крае не менее 5 лет. Корейцам третьей категории разрешалось селиться в северных районах края.

Политика благоприятствования в отношении корейских переселенцев способствовала быстрому увеличению численности корейцев на Дальнем Востоке России, что позитивно отразилось на освоении этого региона страны. За 10 лет, с 1891 по 1902 годы, численность корейцев в Приморской области увеличилась более чем вдвое.

По данным Первой Всероссийской переписи населения, состоявшейся в 1897 году, на всей территории Дальнего Востока проживало 25 тыс. 868 корейцев, что составляло 11 % от общей численности населения области.

К началу советизации Дальнего Востока, проводившейся в 1917–1922 годах, в Приамурском генерал-губернаторстве имелось 34 корейских селения. Общая численность корейцев на Дальнем Востоке России к 1917 году составляла почти 100 тыс. чел., около 90 % из них проживали на территории Приморского края.

Корейские селения в Южно-Уссурийском крае были приписаны к разным волостям: Янчихинской, Адиминской, Борисовской, Покровской, Корсаковской, Ивановской, Цимухинской, Сучанской и др. В связи с изменениями административно-территориального деления края, некоторые селения меняли свою принадлежность к тем или иным волостям, но их месторасположение оставалось постоянным. Наибольшее количество корейских селений находилось в пределах Посьетского участка (Адиминская и Янчихинская волости), где появились первые иммигранты из Кореи еще в 1860-е годы. В настоящее время это Хасанский район Приморского края. О корейских селах этого района сохранилось наибольшее количество документов и публикаций, в том числе с посемейными списками первопоселенцев. Представляя списки жителей корейских селений, исследователи, как правило, давали пояснения, касающиеся особенностей образования имен корейцев. Так, в «Представлении и. д. губернатора Приморской области по корейскому вопросу» от 3 апреля 1909 года сообщалось следующее.

Почти у каждого корейца имеется 6 имен, носимых им разновременно в течение жизни, причем последнее имя присваивается уже после смерти. Существуют «а-мьен» – детское, молочное имя, «пьель-мьень» – ученическое, отроческое имя, «коаль-мьень» – официальное имя, даваемое после свадьбы, «дза-хо» – интимное, обиходное имя или прозвище, «пьель-хо» – имя, получаемое по специальным причинам или особым поводам и, наконец, последнее имя «тшин-хо» – посмертное, получаемое только после смерти. Сообразно с национальным обычаем местное корейское население тоже широко пользуется переменой имен, поэтому одно и то же лицо заносится в посемейные списки за разные годы под тем именем, которое, сообразно возраста, оно в то время носит. В самом юном возрасте дети местных корейцев имен обычно не носят, а именуются или общими словами «номи» (мальчик) или «огинне» (девочка), когда в семье имеется в живых дед, то в знак почтения к нему родившийся внук зовется лишь «цин-сони» (внук). Если детей несколько, то они называются порядковыми числительными: мальчик – второй (турця), третий (сет-ца), четвертый (детца), пятый (тазыца) и т. д., а девочки – первая (нении), вторая (турценни), третья (сетценни) и т. д.

Если разнообразие имен, принадлежащих одному и тому же лицу, вносит недоумение при выяснении его личности, то в отношении корейских фамилий наблюдается противоположное явление – крайнее однообразие последних, что также влечет за собой затруднения при учете населения. По свидетельству исследователей Кореи, большая часть ее населения происходит от немногих общих родов или кланов, коих насчитывается не более нескольких десятков. Родовые и клановые прозвища, например: Ким, Пак, Цой, Ан, Ю (Гай), Тен, Кан и др., служат лишь указателем происхождения от данного рода, а для каждого из поколенных разветвлений их имеется сложная система фамильных прозвищ или фамилий в тесном смысле этого слова. При переселении в Россию корейцы, при первоначальной регистрации, приняли за фамилии эти родовые и клановые прозвища, сохранив при них первоначально и свои личные имена глав семей, принявших в то время подданство.

В настоящее время в одном Посьетском участке фамилию Ким носят 235 семей, Ни – 114 семей, Пак – 112 семей, Цой – 98 семей, Хан – 63 семьи, Тен – 37 семей, Ю (Гай) – 35 семей и т. д. По спискам 1896 г. родоначальники этих семей, перешедшие в подданство, еще могут различаться между собой по своим именам, но потомки, особенно по принятии православия и русских имен, совершенно перемешиваются между собой, вследствие тождества фамилий и имен.

Особенности образования имен у корейских женщин описаны в исследовательской работе старшего чиновника по особым поручениям при Приамурском генерал-губернаторе Н.А. Насекина. В своем труде, опубликованном в 1896 году, он утверждал, что женщины имен не имеют. Правда, большинство девочек получают какое-нибудь название, как то: «обонне» – трава, «обо» – трава быстрорастущая, «нении» – девочка, «кобунне» – хрустальная девочка, «бубунне» – урод, «огионне» – рябая девочка, «сетдзанне» – третья, «туртцанне» – вторая и т. п., эти имена употребляют в детстве старшие родственники и друзья дома, посторонние же обязаны называть девочку «аги-си» или «саги-си», т. е. нечто вроде «барышня».

После замужества женщина уже не имеет своего имени, а называется по фамилии своего отца, например: отец Пак, Ким, Ди, Хан, к фамилии прибавляется «си» – окончание женского рода, и выходит Пакси, Кимси, Дисси, Ханси и т. п., под такими именами