Алексей Щербаков - Терроризм. Война без правил Страница 30

У Бонно, по мнению парижских анархистов, было много неоспоримых достоинств. Во-первых, он хорошо стрелял с обеих рук. Во-вторых, он умел то, что по тем временам было доступно во Франции только единицам: водил машину! На заводе “Берлие”, где он когда-то работал, патрон – большой оригинал, почему-то симпатизировавший Жюлю, – обучил Бонно управлять “безлошадной каретой”, как в начале века нередко называли автомобиль. Ну а в-третьих, Жюль Бонно был недурно начитан: труды Кропоткина, Прудона и Бакунина перемешались у него в голове с декларациями знаменитого бомбиста Равашоля… Отбирать же надо только силой, причем – неожиданно! Не бойтесь нажимать на курок первыми! Стреляем, а потом разбираемся».

(Кирилл Привалов, журналист)

Бонно набрал себе помощников среди парижских анархистов, изнывающих от безделья, группировавшихся вокруг газеты «Анархия».

«Редакция боевого листка под названием “Анархия” была местом весьма своеобразным. В 1911 году здесь, у русского политэмигранта Виктора Сержа (настоящая фамилия – Кибальчич) и у его подруги Риретт Мэтржан собирались на огонек самые странные люди. Среди авторов “Анархии” были Раймон Кайемен по кличке Ученый, не устававший требовать “экспроприации экспроприаторов”, и здоровяк Каруи, тратящий редкие заработки на покупку птиц, которых он потом выпускал из клетки. А еще – наивный поэт Вале, прозванный за огненную шевелюру Рыжиком, и красавец Гарнье с глазами, как дуло пистолета. И еще – чахоточный, вечно мерзнущий Суди по прозвищу Невезуха и бесцветный Дьедонне, единственным достоинством которого были лихие усы в форме велосипедного руля… Всех их объединяло одно – острое ощущение собственной неприкаянности в мире набиравшего обороты капитализма».

(Кирилл Привалов)

Как это ни странно, теоретики-анархисты без малейших сомнений стали бандитами. Видимо, им уж очень надоело болтать… Тем более что в этот период во Франции среди левых рулили умеренные социалисты (социал-демократы[39]), которые уверенно набирали силу и пользовались большой популярностью среди рабочих. Анархистов особо слушать не хотели.

Первую акцию они совершили 21 декабря 1911 года. Они убили и ограбили инкассатора банка «Сосьете женераль». При этом грабитель (грабил один Бонно, еще один член банды ждал в автомобиле), приблизившись к пролетке, в которой ехал инкассатор, без слов открыл огонь на поражение, хотя тогдашние перевозчики денег не были вооружены. Франция не знала американских гангстеров и российских революционных «экспроприаций». Дальше было еще веселее.

«Курьер очнулся (видимо, пуля попала в пуговицу) и схватил преступника за ноги. Тот, однако, не растерялся и деловито выпустил вторую пулю точно в спину Каби, купавшегося в луже крови. После чего пальнул пару раз над головами собравшихся зевак, сел в непонятно откуда появившийся никелированный автомобиль и умчался».

(Кирилл Привалов)

Грабители прихватили 20 000 франков. (По тогдашнему курсу – это примерно 5000 золотых рублей. Российские эсеры времен первой русской революции и пальцем бы не шевельнули ради такой добычи.)

Более всего полицейских шокировало то, что грабители скрылись на автомобиле. В парижской полиции не имелось ни одной автомашины!

Бонно стал продолжать в том же духе. 10 января 1912 года террористы ограбили оружейный магазин, пополнив запас оружия и боеприпасов.

«25 марта 1912 года в восемь утра новенький “Дион-Бутон” вальяжно ехал по аллее Сенарского парка в окрестностях Парижа. На одной из опушек стояли три прилично одетых человека, махавшие платками. Любопытный водитель остановился и сразу же попал под град пуль! Убийцы деловито выгрузили из салона труп, протерли забрызганные кровью кожаные сиденья носовыми платками и в компании еще трех товарищей, вышедших из кустов, стремительно сорвались с места. Они спешили на дело.

В Шантийи – старинном столичном пригороде – роскошный “Дион-Бутон” остановился у банка “Сосьете женераль”. Держа руки в карманах, четыре человека вошли в банк. Не говоря ни слова, они выхватили револьверы и дали залп по кассирам, один из которых был убит на месте, а двое других – тяжело ранены. Побросав в сумки все, что хранилось в сейфах, грабители вышли на улицу, где на шум уже собралась толпа любопытных. И тогда тщедушный человечек, остававшийся в автомобиле (это был Суди-Невезуха), выхватил охотничий карабин и принялся стрелять в скопище зевак!

Несколько человек рухнули на землю, остальные, топча раненых, бросились в ужасе в разные стороны… Бандиты же уехали на авто, который был найден в тот же день на берегу Сены».

(Кирилл Привалов)

Как видим, действия грабителей выходят за рамки бандитских.

Это психология крайних анархистов, для которых «все, кто не мы» являются «обывателями», то есть слугами режима. А значит – жалеть их нечего.

Банда совершила еще ряд грабежей, в конце концов ее выследили. Окруженного в гараже Бонно брали с помощью армии! Так и не взяли. Потеряв несколько человек, солдаты предпочли взорвать гараж вместе с террористом. Двух его подельщиков брали еще веселее.

«Префект Лепин бросил на приступ 50 инспекторов полиции, пулеметную роту и… несколько артиллерийских орудий! Целый день продолжалась осада, и только глубокой ночью, после того как подогнали мощные прожектора, ослепившие бандитов, удалось с ними покончить».

(Кирилл Привалов)

Оставшихся членов банды судили и приговорили кого к пожизненному заключению, кого к смерти. Серж-Кибальчич, который непосредственно не участвовал в акциях, получил пять лет. Впоследствии он вернулся в Советскую Россию, вступил в ВКП(б) и работал в Коминтерне. По беспокойству характера примкнул к троцкистам – и в 1933 году был выслан из СССР. Окопался в Бельгии, а когда туда подошли немцы, двинул в Мексику. Умер в 1947 году.

Испания и другие

Еще одной страной, в которой бурно расцвел терроризм, была Испания.

«Страна, в которой соседствовали консерватизм и революционность; традиционное общество с темпераментом, принимавшим в своих проявлениях крайние формы. Испанский народ был способен на вспышки насилия и проявление великодушия; строжайшие нравы переплетались с крайней независимостью духа. Люди не теряли чувства собственного достоинства даже в нищете. Здесь анархизм встретил весьма благоприятную почву, а через полвека он превратился в движение, которое не идет в сравнение по своей значимости для истории страны с подобными ему движениями анархистов других европейских стран. Для Испании анархизм был идеей, будоражившей бедняков, делом, насчитывавшим сотни тысяч приверженцев среди рабочих Барселоны и Мадрида, но более всего среди крестьян Андалусии и Арагона, Леванта и Галисии».

(Джон Вудкок, историк)

Обстановочка в стране была «душевная». В 1868 году в Испании произошла очередная революция. В испанской истории она называется Пятой! И все пять случились за 60 лет[40].

В результате Пятой революции была в очередной раз свергнута власть, королева Изабелла II бежала из страны. 6 июня 1869 года была опубликована конституция, провозглашавшая Испанию наследственной монархией. Конституция вводила всеобщее избирательное право для мужчин, свободу печати, собраний, ассоциаций, гражданский брак, впервые в испанской истории провозглашала свободу вероисповедания. 3 января 1874 года генерал Павия и маршал Серрано совершили государственный переворот. В стране была установлена военная диктатура. 29 декабря 1874 года – новый переворот. Альфонс XII был провозглашен королем Испании.

Ничего удивительного, что в такой обстановке стали бурно расти как рабочие, так и анархистские организации, которые действовали очень радикально.

«Рабочие бумагоделательных фабрик, преобладавших в Алькое, объявили стачку с требованием установления 8-часового рабочего дня – т. е. реализации части индустриальной программы правительства федералистов. Когда по демонстрации рабочих, проходившей в центре города, открыла огонь полиция, в Алькое начались бои. К концу следующего дня рабочие, согласно легенде, возглавляемые Альбарасином, восседавшем на белом коне, установили контроль в городе, убив при этом с дюжину полицейских. Они расстреляли мэра, ответственного, по их мнению, за начало стрельбы, подожгли несколько богатых домов, и в завершение этой вспышки продефилировали по улицам с головами своих поверженных врагов.

…

для южных сельских районов это было время, когда крестьянский анархизм с его особым полурелигиозным энтузиазмом стал разворачиваться в движение, ставшее в Андалусии могущественной силой на ближайшие 50 лет».

(Джон Вудкок)

Вот как описывает происходящее очевидец, Джеральд Бранан: «Идея, как ей называли, передавалась от деревни к деревне анархистскими “апостолами”. В бараках батраков при свете масляного светильника “апостолы” говорили о свободе, равенстве, справедливости восхищенным слушателям».