А. Велидов (редактор) - Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 2 Страница 30

Таково было мое первое вхождение в политическую жизнь Северного края – через принудительный, из эпохи негритянских наборов, набор (зачисление в славяно-британский легион), осуществляемый просвещенными англичанами в XX веке в тесном контакте с русскими реакционерами.

Наконец я в Архангельске. Разыскал общую квартиру членов правительства – Н. В. Чайковского, Гуковского, Мартюшина, Маслова и Зубова.

Маслова, Дедусенко и Лихача я уже не застал в Архангельске – они утром дня моего приезда выехали на пароходе в Печору, а оттуда – в Сибирь.

Информировав Н. В. Чайковского о положении в России, о полномочиях, предоставленных ему центральной организацией «Союза возрождения» – право от ее имени вести переговоры с Антантой, рассказав о начале враждебного отношения в России к союзникам в связи с невыполнением ими обещанного продвижения вперед, передав о привезенных с собой военных материалах, я заслушал, со своей стороны, информацию членов правительства, так называемого «Верховного управления Северной области».

Положение оказалось не из блестящих. Переворот в Архангельске (свержение Советской власти) произошел при помощи союзного десанта, городского конного дивизиона в Архангельске под командой штабс-капитана Берга и вооруженными крестьянскими отрядами. Союзнический десант состоял из трех-четырех сот человек в Онеге и Архангельске, то есть в количестве, которое скорее говорило об авантюре, чем о серьезных намерениях. Главнокомандующим союзными войсками был английский генерал Пуль, вокруг которого сорганизовались русские реакционные элементы. Для генерала Пуля явилось полной неожиданностью образование одновременно с переворотом правительства Н. В. Чайковского (трудовой энес) в составе С. С. Маслова (эсер) – военного министра, Я. Т. Дедусенко (эсер), А. А. Иванова (эсер), Лихача (эсер), А. И. Гуковского (эсер), Г. А. Мартюшина (эсер), П. Ю. Зубова (к.-д.) и Старцева (к.-д.).

Пуль, информированный, очевидно, Томсоном-Чаплиным, ожидал не социалистического министерства, а определенно буржуазно-кадетского. Для него, по его выражению, это правительство было точно «ножом по сердцу». Естественно, что генерал Пуль всячески старался в дальнейшем ставить препоны работе правительства, не давал ему заняться формированием воинских частей, был в тесном контакте с правыми группировками. Конный дивизион во главе с Бергом, фактически совершивший переворот в самом Архангельске, также не ожидал появления у власти Н. В. Чайковского.

Берг немедленно после переворота провозгласил себя главнокомандующим и отказался подчиниться правительству Н. В. Чайковского. Правительство же в лице управляющего военным отделом С. С. Маслова назначило командующим войсками капитана 2-го ранга Чаплина (Томсона), а комендантом города Архангельска – полковника Чарковского – членов организации доктора Ковалевского, а не «Союза возрождения», хотя для должности коменданта и находился в Архангельске специально для этого присланный мной по предварительному уговору с Масловым Ганджумов.

Дипломатический корпус в лице Нуланса, Линдлея, маркиза де ля Торрета, Сполайковича и главным образом американского посла Френсиса поддержал первоначально Чайковского. Генерал Пуль (а с ним, очевидно, Нуланс и Линдлей), капитан Берг стояли за правое правительство; с Пулем же находились в связи Чаплин, Марковский и к.-д. Старцев, которые явились посредниками между правыми группировками (Пулем – с одной стороны, и «Союзом возрождения» – с другой), вошли в доверие к последнему, разделили с ним власть, а через месяц совместно с Пулем арестовали Чайковского вместе с его правительством.

Берг и его офицеры (первый – устраненный от захватного главнокомандования) с первого же дня заняли открыто враждебную позицию по отношению к правительству Н. В. Чайковского. Эта милая теплая компания офицерства во главе с Бергом и графом Ребиндером похитила во время переворота ящик с полковыми деньгами на сумму около миллиона рублей (дело было в 1918 году), кутила на эти деньги в гостиницах и на квартире графа Ребиндера и его сожительницы баронессы Медем, а чтобы обезопасить себя от преследования правительства, часть этих офицеров поступила в славяно-британский и французский легионы, которые и отказались их выдать судебным властям, когда возникло дело о присвоении ими указанных полковых денег. У Берга с генералом Пулем была большая дружба; я сам читал приказ генерала Пуля, в котором он Берга производил в полковники и предписывал его именовать графом X. (к сожалению, данную ему графскую фамилию не помню).

Здесь все характерно: и связь английского главнокомандующего с уголовным офицерством, и хлестаковщина генерала Пуля, выразившаяся в производстве Берга в полковники и даровании ему графского титула, и всем этим проявленное полное неуважение к серьезности того дела, которому он призван был содействовать и из которого он строил трагикомический фарс с переодеванием.

Во главе русских элементов, группировавшихся вокруг генерала Пуля, стояли лидер их М. М. Филоненко (бывший эсер, верховный комиссар при Ставке в корниловские дни), к.-д. Старцев (вошедший первоначально в правительство Чайковского, а через несколько дней занявший должность архангельского губернского комиссара), полковники Вульфович и князь Мурузи, капитан 2-го ранга Чаплин и контр-адмирал Иванов. Через Вульфовича с этой группой был связан политиканствующий славяно-британский легион. Группа эта имела свои корни и в союзной контрразведке, руководителем которой был английский полковник Торнхилл, а наиболее активным ее членом – французский представитель в контрразведке граф де Люберсак, известный во Франции роялист. Наряду с контрразведкой действовало «гражданское отделение» главкома генерала Пуля, которое было частью той же контрразведки. Во главе этого отделения находились корнет Половцев и Филоненко, обычно занимавшиеся в помещении союзной контрразведки; оба они числились на английской службе и субсидировались контрразведкой. Филоненко с первого же дня своего появления еще на Мурмане подал генералу Пулю план организации власти на Севере и неуклонно старался проводить этот план в жизнь, всячески втягивая союзников в наши внутренние дела для борьбы с социалистическими элементами.

Такова была стая славных союзных и русских орлов, мечтавших о власти, когда совершенно неожиданно, в силу дипломатических капризов миссий, у власти оказались не они, а левое, эсеровское в большинстве своем правительство Н. В. Чайковского. Нет ничего удивительного, что эта публика руками Старцева и Чаплина, с благословения генерала Пуля, Филоненко, Нуланса и Линдлея арестовала через месяц после переворота правительство и отправила его в Соловецкий монастырь, а к.-д. Старцев объявил себя главноначальствующим по гражданской части, плехановца Постникова – своим помощником, а Чаплин себя – главнокомандующим. Арестовать удалось не всех членов «Верховного управления»: А. А. Иванову и Дедусенко удалось скрыться и быстро организовать отпор черной своре. Ими было выпущено воззвание о том, что переворот и арест правительства совершен для Михаила Романова, который якобы скрывается в Архангельске; рабочие объявили всеобщую забастовку, отряды крестьян пошли к Архангельску на выручку Н. В. Чайковского, и, наконец, не осведомленный заранее о перевороте американский посол Френсис потребовал немедленного возвращения правительства из Соловков в Архангельск, что генерал Пуль и вынужден был исполнить.

Возвратившись, «Верховное управление» пришло к заключению, что в Архангельске фактически осуществлена оккупация англичанами, что правительству здесь делать нечего. К этому же времени относится назначение союзниками французского военного агента полковника Донопа военным губернатором Архангельска. Уволить Донопа союзники соглашались только при одном условии – если «Верховное управление» назначит генерал-губернатора из военных для удобства сношения с английским главнокомандованием. Правительство решило не только назначить генерал-губернатора, но и предоставить ему всю власть на Севере, а самому распустить себя.

Воспользовавшись слухом об образовании в Самаре Комуча, «Верховное управление» в воззвании к населению сообщило, что ввиду образования в Самаре всероссийской власти оно себя распускает, передает всю полноту власти только что им назначенному генерал-губернатору Северной области генерального штаба полковнику Дурову; помощниками его были назначены: по военной части – генерал Самарин (известный по делу генерала Крымова), а по гражданской – определенный черносотенец, бывший товарищ прокурора Петроградской судебной палаты де Боккар, свой человек у графа де Люберсака и К0. И Дурова, и Самарина, и де Боккара члены «Верховного управления» знали меньше месяца, и это не помешало им вверить этим лицам верховную власть в крае. Назначив, таким образом, диктатора в лице полковника Дурова, эсеровское правительство решило, что оно сделало все, что было нужно, ушло от власти, и Маслов, Дедусенко и Лихач в день моего прихода уже выехали на отдых в Сибирь.