Николай Стариков - Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока Страница 31

Рыков. Да.

Вышинский. Подготовка фашистам плацдарма для нападения и победы?

Рыков. Да, это несомненно.

Вышинский. Вы шли к своим преступным целям ценою измены?

Рыков. Конечно.

Вышинский. Правильно или неправильно будет сказать, что в период 1932-33 годов организовалась группа, которую можно назвать «право-троцкистским антисоветским блоком»?

Рыков. Фактически он был. Организационно он с 1933-34 годов выразился в так называемом контактном центре.

Вышинский. Вот, вот. Контактный центр явился дальнейшим оформлением организационных отношений?

Рыков. Да, фактически и политически это будет правильно.

Вышинский. Это будет правильно, причем этот блок поставил своей задачей... как вы формулируете?

Рыков. Поставил своей задачей насильственное свержение советского строя, путем измены и путем соглашения с фашистскими силами за границей.

Вышинский. На каких условиях?

Рыков. На условиях расчленения СССР, отторжения национальных республик.

Вышинский. Этот блок состоял, вы говорили, из правых. Далее, кто в него входил?

Рыков. Правые, троцкисты и зиновьевцы.

Вышинский. Входили и эсеры?

Рыков. По отдельным республикам.

Вышинский. Входили меньшевики, через которых вы были связаны с Николаевским и с Даном за границей. И наконец, в национальных республиках были отдельные буржуазно-националистические группы. Например, в Белоруссии. Кто там был из подсудимых?

Рыков. Из подсудимых — Шарангович.

Вышинский. Обвиняемый Шарангович, вы входили в «право-троцкистский блок»?

Шарангович. Я был связан непосредственно с Антиповым и знал о связи Голодеда с Рыковым.

Вышинский (к Рыкову). А по Средней Азии с кем вы были связаны?

Рыков. С пан-тюркистскими организациями.

Вышинский. С кем?

Рыков. С Рыскуловым, Файзуллой Ходжаевым.

Вышинский. Обвиняемый Файзулла Ходжаев, вы подтверждаете?

Ходжаев. Подтверждаю — я имел непосредственное отношение к Рыкову, был связан позже с Бухариным.

Вышинский. Непосредственно по заговорщическим делам?

Ходжаев. По заговорщическим делам.

Вышинский. Обвиняемый Бухарин, правильно ли показывает Файзулла Ходжаев?

Бухарин. Правильно.

Вышинский. Обвиняемый Икрамов, вы входили в «право-троцкистский блок»?

Икрамов. С правой группой я был связан через Бухарина. Я могу сказать, что Бухариным был завербован.

Вышинский. Обвиняемый Бухарин, вы подтверждаете показания Икрамова?

Бухарин. Подтверждаю.

Вышинский. Значит, в блок входили троцкисты, зиновьевцы, правые, буржуазные националисты, средне-азиатские группы, белорусские группы и через Гринько — украинские группы.

Позвольте мне спросить Крестинского. Подсудимый Крестинский, вам известно о том, что троцкисты входили в «право-троцкистский блок», о котором здесь идет речь?

Крестинский. Мне известно со слов Пятакова, когда он говорил со мной об этом в феврале 1935 года, что образовалась организация, объединяющая правых, троцкистов и военных и имеющая своей целью подготовку военного переворота. Мне было также известно, что в состав руководящего центра входят от правых — Рыков, Бухарин, Рудзутак и Ягода, от военных— Тухачевский и Гамарник, от троцкистов — Пятаков.

Вышинский. Вы сами лично входили в этот центр?

Крестинский. В этот центр после ряда арестов входили в 1937 году: Розенгольц и я — от троцкистов, Рудзутак и Ягода — от правых, Тухачевский и Гамарник — от военных.

Вышинский. Следовательно, вы не только со слов Пятакова знали о существовании такого рода объединения антисоветских сил, но и непосредственно в этом убедились?

Крестинский. Это так.

Вышинский. Подсудимый Рыков, линия на поражение разделялась и вами, и Бухариным, или же у Бухарина была на этот счет особая точка зрения?

Рыков. Мы точных формулировок не давали, но во всяком случае я знаю о существенных разногласиях по этому поводу. Помню, что однажды Бухарин в моем присутствии формулировал вопрос об открытии фронта.

Вышинский. Может быть вы более подробно расскажете об этом?

Рыков. Здесь достаточно перечислить ряд фактов. Существование военной группы во главе с Тухачевским, которая была связана с нашим центром и которая ставила своей целью использование войны для низвержения правительства, — это подготовка самой настоящей интервенции. Наши сношения с немцами, которые мы всячески усиливали, должны были всячески стимулировать военное нападение, поскольку здесь заговорщическая организация вступала в изменнические отношения с ними. Это самое острое, что можно в данной форме из крупных мероприятий выдумать. Взять работу в Белоруссии...

Вышинский. Связь с польской разведкой имела место?

Рыков. Отношения были очень близкие. Был контакт по вопросу о так называемой независимой Белоруссии. Существовал и целый ряд других дел вплоть до работы белорусской организации среди белорус-сов в самой Польше, причем здесь помощь была взаимная: белорусская организация оказывала помощь пилсудчикам, польским фашистам в их работе в Коммунистической партии Западной Белоруссии, а те в свою очередь оказывали помощь здесь.

Вышинский. Вы на предварительном следствии говорили о том, что в переговорах с поляками вы были согласны на отторжение от СССР Белоруссии. Какова ваша личная установка в этом вопросе?

Рыков. Этот вопрос обсуждался в свое время в центре, и мы все единогласно — я, Бухарин и Томский — были за то, что в случае возникновения такого национального движения допускаем это выделение.

Вышинский. Вы шли прямо на такой изменнический акт, как отторжение Белоруссии от СССР к Польше?

Рыков. На независимость. Белоруссия должна была быть под протекторатом Польши.

Вышинский (к Бухарину). Вы стояли, как и Рыков, на пораженческой позиции?

Бухарин. Нет, но я отвечаю за это дело.

Вышинский. Что вы отвечаете, это дело другое. Мне нужно установить факт, был ли у вас разговор с Рыковым и Томским относительно открытия фронта?

Бухарин. Был, не с Рыковым, а с Томским.

Вышинский. О чем?

Бухарин. Был разговор с Томским, он сказал относительно идеи открытия фронта.

Вышинский. Был разговор с Томским об открытии фронта? Кому открыть фронт?

Бухарин. Против СССР...

Вышинский. Кому открыть фронт?

Бухарин. Германии...

Вышинский. Что же это означает?

Бухарин. Это означает государственную измену.

Вышинский. А как открыть фронт, кто с вами об этом говорил?

Бухарин. Говорил об этом Томский, что есть такое мнение у военных.

Вышинский. У каких это военных?

Бухарин. У правых заговорщиков.

Вышинский. Конкретно?

Бухарин. Он назвал Тухачевского, Корка, если не ошибаюсь, и потом троцкистов.

Вышинский. Когда члены блока разговаривают о таких вещах, то можно говорить, что это — план.

Бухарин. Становится планом, когда ставится точка над «и».

Вышинский. Можно ли сказать, что Томский поставил точку над «и»?

Бухарин. Совершенно правильно.

Вышинский. Значит, это установлено. А вы были против этого?

Бухарин. Да, я был против.

Вышинский. А ваше мнение, подсудимый Рыков? Можно сказать, что Бухарин стоял на точке зрения поражения СССР?

Рыков. Зная Бухарина, я бы сказал, что, возможно, он не считал это единственным, но считал это то, что называется, дискутабельным, в определенных условиях осуществимым.

Вышинский. Вы подтверждаете показания, которые вы дали Прокурору СССР (читает): «что касается нашей пораженческой позиции, то и ее Бухарин полностью разделял». Подтверждаете это?

Рыков. Да.

Вышинский. «И высказывался за эту позицию еще более резко чем мы». Кто это мы?

Рыков. Я имел в виду себя и Томского. Я имею в виду вопрос об открытии фронта.

Вышинский. Дальше: «... и как пораженец, он высказывался даже более резко чем мы».

Рыков. Тут может быть лучше изменить формулировку. Я не хочу в этом отношении ставить себя лучшим, чем он. Мы одинаковы.