Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №3  за 1998 год Страница 31

В Кагосиме очень хорошо знают, что такое «десятиминутное предупреждение». Много это или мало? Для того, чтобы эвакуировать город, — конечно, мало. Для того, чтобы жители могли принять определенные меры, — вполне достаточно. Кто знает, может быть, тем самым двум тысячам, погибшим в Помпеях, или тридцати тысячам, расставшимся с жизнью при извержении Монтань-Пеле на Мартинике в 1902 году, как раз десяти минут и не хватило...

Ураган можно сравнить с гигантской тепловой машиной. Эти огромные воздушные вихри вращаются с невероятной мощью: скорость ураганного ветра может превышать 250 километров в час (в 1988 году над Карибским морем пронесся ураган Гилберт: скорость ветра в нем достигала 350 километров в час).

Ураганы зарождаются над поверхностью океана в экваториальной зоне, когда температура воды превышает 26°С. Если температура воды продолжает расти, ураган набирает силу, если опускается ниже порога — ураган угасает. Окрепнув, ураган становится самоподдерживающей системой — его все время подпитывает энергия теплой воды. Над сушей ему труднее отбирать энергию, поэтому, покинув водные просторы, ураган быстро теряет силу. Каждый год над океаном зарождается не менее 90 ураганов, и лишь немногие достигают суши.

Итак, области океана, ограниченные изотермой 26°С, — потенциальные источники могучих воздушных вихрей. Уже этот фактор позволяет замечать возникновение ураганов. Современные метеорологические спутники постоянно измеряют температуру воды в океанах и передают данные наблюдений на Землю, а комплексные метеорологические наблюдения — ставшие возможными благодаря всепланетной сети метеостанций — дают возможность прогнозировать передвижение гигантских воздушных вихрей.

В наше время возникновение урагана практически не может остаться незамеченным. Как только становится понятным его путь, все суда в опасной зоне получают штормовое предупреждение, районы возможного бедствия оповещаются по радио- и телеканалам, проверяются неприкосновенные запасы пищи и воды, национальные организации по чрезвычайным ситуациям и Международный Красный Крест приводятся в состояние полной готовности.

Подобные меры позволяют сильно уменьшить ущерб — как это произошло, например, в 1974 году в Австралии. В четыре утра на Рождество циклон Трейси обрушился на город Дарвин. Скорость ветра превышала 240 километров в час. Циклон гулял по городу не более четырех часов и за это время успел почти полностью его разрушить. Однако жители были заблаговременно предупреждены и эвакуированы, на улицах почти никого не оставалось, и циклон унесся, собрав весьма малую жатву — погибло пятьдесят человек.

В скором времени город встал из руин, причем теперь были выстроены дома повышенной стойкости — с тем, чтобы в дальнейшем они выдерживали натиск ураганных ветров.

Земля родилась, и она умрет. Она умрет или от старости, когда истощатся ее жизненные элементы, или от того, что погаснет Солнце, на лучах которого висит вся ее жизнь.

Она может умереть также и скоропостижно, случайно, вследствие удара в нее какого-нибудь небесного тела, которое встретится с нею на пути, но такой конец мира представляется наименее вероятным.

(Камилл Фламмарион)

Когда мы записывали передачу из цикла «Очевидное — невероятное. XXI век» на тему стихийных бедствий, мне запомнилось одно высказывание. Мы — несколько человек: Сергей Петрович Капица, участники передачи, режиссер — сидели перед съемкой в небольшой комнате рядом со студией и разговаривали, естественно, о природных катастрофах. Все сходились на том, что прогнозировать большинство бедствий уже можно, механизмы их понятны, и самое главное — коль скоро мы заглядываем в следующее столетие — это научиться «стелить соломку».

— Какая уж там «соломка», если речь идет о наводнении, — помнится, сказал я. — Это ведь страшная масса воды,  она  все сносит и движется  очень быстро,  а  вода — вещь «тяжелая»...  Если  в реке скорость течения больше трех километров в час, то человеку на метровой глубине уже не устоять, что же говорить о прибрежных наводнениях,   сопровождаемых   порой   мошной   приливной   волной? Если на город или селение идет восьмиметровая стена воды, — это все равно что стена из бетона.

— Просто не нужно селиться в низинах, — сказал кто-то из участников передачи.

Вот тут-то спор и загорелся — впору было вносить камеры и начинать съемку немедленно.

И ведь такая точка зрения — насчет низин — весьма распространена. Если бы все было столь просто! Но как быть жителям, скажем, Бангладеш? Сорок процентов территории страны лежат «на высоте» не более одного метра над уровнем моря — это именно низменность, причем какая! — общая дельта трех великих рек: Ганга, Брахмапутры и Мегхны. Без наводнений здесь просто невозможно, и никуда не уедешь, в горы не переселишься: главная жизнь, главное сельское хозяйство — именно в дельте.

Бангладеш просто обречена на наводнения и ураганы. И хотя метеорологическая служба оповещает о наводнении или приближении циклона заранее, хотя сезоны наводнений известны и без метеорологических спутников, — урон, наносимый стихийным бедствием, порой превосходит все мыслимые ожидания.

(Впрочем, вот уж истинно — нет худа без добра: наводнения смывают одни урожаи, но зато приносят ил, который хорош для следующих урожаев; бангладешские крестьяне проклинают наводнения, однако благословляют ил — они давно уже приноровились к бедствиям и стараются подлаживать севооборот к сезонному круговороту штормов.)

Главное спасение для бангладешцев во время наводнений — высокие и прочные платформы, которые строятся по всей стране и на которых можно спастись от бедствия. Это настоящие бетонные убежища на сваях — в каждом может укрыться до полутора тысяч человек.

Китай тоже извлек опыт из страшных трагедий прошлого. На всех крупных реках, а особенно на Хуанхэ, которая стала источником самой страшной стихийной катастрофы XX века, ныне существуют специальные контрольные станции — они постоянно следят за уровнем воды и предупреждают о возможности бедствия.

Да и благополучные Нидерланды — страна, низинность которой закреплена в названии, — дословно: «низинные земли», — не гарантированы от наводнений, при всей системе дамб, шлюзов и прочих защитных устройств. Голландцы до сих пор помнят страшные январские штормы 1953 года, когда эти устройства не выдержали. На страну обрушилось наводнение, какого не было уже пятьсот лет. Погибло две тысячи человек и четверть миллиона голов скота; от соленой воды пострадала примерно одна восьмая всех культивируемых земель...

Вернемся к вопросу, который прозвучал ранее: почему стихийные бедствия, при том, что они, как правило, ожидаемы, чаще всего застают людей врасплох?

Причина кроется в силе природных катастроф. Заурядные грозы никто не называет бедствиями, хотя и они приносят ущерб. А вот ураган или наводнение — это действительно беда, и она всегда внезапна именно своей силой: в природных процессах заключена столь могучая энергия, что люди пока не научились ни противостоять ей, ни тем более укрощать.

(Для справки: возьмем только молнии, и ничто другое; на планете в каждый данный момент времени гремит около 1800 гроз, если сложить всю энергию, которая высвобождается в виде молний за год, то эта величина примерно в два раза превысит годовое производство энергии в России. Всего-навсего — «обычные» грозы...)

Очевидно, повелевание стихиями — это удел не двадцать первого и, может быть даже, не двадцать второго веков... Нам же остается действительно учиться «подстилать соломку». И скорее всего, главные «соломки» — это международная система национальных организаций по чрезвычайным ситуациям, которая уже складывается (чаще всего одной стране — даже очень большой и богатой! — не под силу справиться с последствиями стихийного бедствия) и глобальный мониторинг — общепланетное слежение за факторами, приводящими к природным катастрофам. Такой мониторинг уже осуществляется, но, видимо, должной разветвленности эта система наблюдательных станций — подземных, наземных, надводных, космических — достигнет только в следующем столетии.

И что же будет в этом следующем столетии? Сократится ли размах природных катастроф? Увы, уже сейчас ясно, что ответ отрицательный.

Прекрасно, что совсем недавно было принято международное соглашение об ограничении выбросов в атмосферу Земли парниковых газов — это важная мера, и, наверное, человечество постарается ввести парниковый эффект в разумные рамки.

Однако глобальное потепление отменить очень трудно, и оно постепенно будет происходить: в силу уже того, что нас становится на планете все больше и больше, и нам чисто физически требуется больше энергии, и мы должны перемещаться в пространстве, используя те или иные виды топлива, и производить необходимые вещи, и обогревать себя и пространство своего обитания...