Александр Карелин - Регистан где-то рядом (сборник) Страница 32

Перед сном новая дежурная сестра Света, с круглым миловидным лицом и черными вьющимися волосами, измерила температуру. «40 градусов», – объявила она Невскому. Он и сам чувствовал это. Появилось новое, навязчивое ощущение «мягкости» своих зубов. Боялся лишний раз пошевелить языком, чтобы не повредить «пластилиновые зубы», даже не стал ничего есть на ужин – тарелку унесли обратно. Александр понимал абсурдность своих страхов, но ничего не мог с этим поделать. Предстояла новая ночь кошмаров и всевозможных галлюцинаций.

Жаропонижающий укол немного снизил температуру, но противное ощущение «мягких» зубов не отпускало сознание на покой. Невский вновь в полумраке ночи нашел на карте «свой флажок», мысленно перенесся опять в свой дом, повидался с женой и дочкой. Это успокоило, удалось уснуть.

Весь следующий день, 29 декабря, Невский провел в ожидании, ему постоянно чудился быстрый бег каблучков по коридору – торопятся пригласить его на операцию с больным. Но все оставалось по-прежнему. Состояние понемногу улучшилось, хотя «мягкие зубы» беспокоили с новой силой.

Виктору принесли новые кассеты, расширившие репертуар песен. Уже звучали песни Высоцкого (здесь, в Афганистане, практически в любом дукане можно было купить его кассеты, выпущенные в Гонконге, что в СССР было невозможно. Говорили, на таможне эти кассеты отбирают…). Приятно было слушать этот мощный, хрипловатый голос, придающий силы. Еще звучали «афганские песни» – написаны здесь воинами-интернационалистами.

Неожиданно под вечер Александр разговорился с лейтенантом Бабенко, молчавшим все эти дни. Нашли общую увлеченность историей. Оказывается, Сергей закончил Университет в Томске, исторический факультет, а Невский закончил в этом городе военно-медицинский факультет при Томском мединституте. Вспоминали улицы города, по которым ходили.

– Как же ты здесь оказался?

– После военной кафедры получил звание лейтенанта запаса, а после окончания Универа призвали на два года, как несемейного. Кроме того, я мастер спорта по альпинизму, предложили «полазить по горам». Вот я здесь уже два года прослужил командиром взвода ДШБ, облазил столько гор, что моим друзьям и не приснится. Жду заменщика уже месяц, новое звание тоже на днях пришло, но не «обмывал» еще, так что не считается вроде. Предлагают остаться на весь срок, на 25 лет, но нужно в партию вступить, а я не хочу.

– Да, без членства в партии не сделать карьеру. Нас еще в училище приучали к мысли: раз офицер, значит, член партии, – отозвался вертолетчик, капитан Исаков.

– Я уж лучше без партии проживу, дождусь заменщика и – «Бери шинель, пошли домой». Эта болезнь так некстати привязалась. Скорей бы начали лечить, сил терпеть уже нет совсем.

– А чем тебе наша партия насолила, что ты от нее шарахаешься? – присоединился к разговору Якушев, – я в партии еще с курсантских лет. Ничего не могу плохого припомнить про нее.

– Вот уже 65 лет партия нам мозги всем «засирает», столько порядочных Российских офицеров уничтожила, один Александр Васильевич чего стоил.

– Кто это? – удивился Невский. Он считал себя знатоком русской истории, но такие суждения слышал впервые.

– Как кто? Конечно, Колчак. Попомните мое слово – его еще объявят гордостью нашей страны. Можно и других истинных героев России назвать: Лавр Корнилов, первый командующий Добровольческой армии, к сожалению, погибший от шального снаряда, его сменил не меньший патриот России Антон Иванович Деникин. А вклад Нестора Ивановича Махно в русскую историю еще предстоит открыть заново. Он получил орден Боевого Красного Знамени один из первых в стране, – Сергей от возбуждения даже уселся на кровати, размахивал руками.

– Да, Серега, с такими речами тебе лучше в партию и не соваться, – хохотнул Якушев.

– Где ты набрался таких знаний, не думаю, что в твоем Университете? – совершенно изумленный спросил Невский.

– Нет, конечно, там нам преподавали историю КПСС, а это я вычитал в книжках. Опять же в нашей стране вы таких не найдете. Их покупал мне отец, он в загранку ча сто на торговом судне ходит, вот и привозит мне тайком русские издания из Парижа, из Лондона и других столиц. Только там еще можно прочитать настоящую правду о на шей истории. – Бабенко вновь улегся и укрылся с голо вой одеялом.

Все в палате подавленно молчали. Такого взгляда на русскую историю им еще слышать не приходилось…

– Ну, и дела-а-а, – протянул Невский. Он понимал, что столкнулся с новыми для себя сведениями из истории, они ошеломляли, но и завораживали. То, с какой убежденностью говорил лейтенант, вызывало уважение. Он был абсолютно уверен в своей правоте! «Надо будет еще с ним поговорить один на один», – решил Невский.

«Вши на нас!» Этот душераздирающий крик разбудил Невского, он даже подпрыгнул в кровати. Вскочили и остальные обитатели палаты. Сергей Бабенко срывал с матраса свою простыню, снимал наволочку с подушки, при этом, не переставая громко ругаться и кричать о вшах, которые атакуют нас. Сначала все решили, что он впал в тифозный бред. Но Витя Устинович рассмотрел отвратительных насекомых, ползающих по постельному белью. Другие тоже стали рассматривать свои постели, нательное белье. Довольно скоро послышались подобные же возгласы. Нашел вшей и Невский. Вся офицерская палата оказалась завшивленной. На крик прибежала дежурная сестра, от нее потребовали срочно пригласить старшую медсестру и лечащего врача.

– То-то я стал чесаться последние дни, никак не пойму, что со мной.

– Вот-вот, меня уже так искусали, что в кровь расчесы на ногах!

– В жизни не видел ничего подобного: в лечебном учреждении вши!

Много еще подобного звучало в палате, не скупились и на крепкое словцо. Старшая сестра, пожилая худая женщина с волосами неопределенного цвета, со «жгучими» черными глазами молча вошла в палату. Постепенно крики прекратились. Ее побаивались за суровый вид.

– Чего орем? Подумаешь, вшей они испугались. Да, мы виноваты, что такое произошло, но здесь большая вина прачечной – они плохо прожарили постельное белье, вот и вылупились из яиц вши. Вы у меня не первые, это 5-я палата с таким «подарком». Значит так, всем снять аккуратно постельное белье, не вздумайте его трясти! Я уже распорядилась подготовить вам душ. Смените после мытья и нательное белье, а все ваши куртки-штаны сдадите на прожарку. Будет вам новогодний подарок – чистое постельное белье. Якушев, вы назначаетесь старшим вашей команды! – Нина Владимировна (а обращались к ней только так) неожиданно широко улыбнулась.

– Есть! – ответил Якушев.

Все вдруг совершенно успокоились, стали тщательно собирать простыни, наволочки, полотенца.

После столовой все обитатели палаты № 7 отправились во двор, где была развернута большая брезентовая палатка, внутри ее размещались душевые, все вошли в одну смену. Мытье горячей водой освежило, даже придало сил. Люди явно повеселели. Оделись во все новое, пахнущее свежестью, их больничная одежда прожаренная в пароформалиновых камерах, источала еще еле ощутимый запах.

В палату вернулись «другими» людьми. Заправили постели новым бельем. Далее решили готовиться к Новому году. Идею предложил Виктор Устинович. Сам он тут же принялся разрисовывать окна рисунками елки, Деда Мороза и Снегурочки, снежинками, всякими зверушками, надписями. Художником он был неплохим, а в качестве сырья использовал обычную зубную пасту, разведенную водой. Кисточка нашлась у медсестры. Остальные вырезали из старых газет снежинки, развешивали их повсюду по всей палате, даже протянули шнур через всю палату, на нем размещали целые гирлянды из вырезанных снежинок. Палата быстро преображалась в сказочный замок. Несколько раз прибегала дежурная сестра Надежда, «отчаянно веснушчатая», розовощекая толстушка. Она похвалила за усердие. Объявила, что всем сегодня назначено лечение – готовы анализы. Ей даже похлопали за такую новость.

Невский работал с увлечением. Еще бы – Новый год был его любимым праздником. Но что-то тревожило его до сих пор. Наконец, он вспомнил паренька с дифтерией. До сих пор ему не сделали операцию. «А может ему сделали хирурги госпиталя, или он пошел и так на поправку?» – успокаивал он себя. Но тревога не проходила. Решив, что все узнает у сестры, он вновь принялся вырезать причудливые фигурки. Скоро в палату принесли небольшую искусственную елочку – друзья Устиновича выполнили обещание. Радостный крик был всеобщим. Елку украшали, чем придется. В ход пошли и пустые коробочки от лекарств, пузырьки, одноразовые системы для переливаний. Все забыли о своих хворях, со стороны могло показаться, что дружный коллектив здоровых молодых людей готовится к празднику.

Ужин, как и обед, прошли без происшествий. В который раз пожалел Невский об отсутствии соли. Все получили свои лекарства – лечение левомицетином началось. В палате все легли по кроватям – болезни и усталость брали свое. Александр прислушивался к каждым шагам в коридоре – «идут за мной» – каждый раз казалось ему. Но и вечер прошел без приглашения на операцию. Невский успокоился совершенно, значит, обошлись без его помощи. Он стал вслушиваться в негромкий разговор между Якушевым и Бабенко. Они неторопливо перебрасывались фразами.