Кэсси Харти - Я смогла все рассказать Страница 33

До города, где жила женщина, временно воспитывавшая моего сыночка, было несколько километров. Узнав адрес, я вместе с Мелиссой сразу же отправилась туда на автобусе.

Раньше я никогда в том районе не была, поэтому не знала, как далеко от центра находится дом, который я искала. Мы с Мелиссой шли и шли целую вечность, пока наконец не вышли на нужную улицу. Дом, в поисках которого мы приехали туда, находился в самом ее конце. Сердце у меня в груди бешено забилось, руки вспотели; меня всю трясло от волнения.

Я не знала, что сделаю, когда увижу сына, не продумала план действий.

Некоторое время я, держа за руку Мелиссу, просто смотрела на этот дом и на прекрасный сад вокруг него. У крыльца стояла детская коляска. День выдался жаркий, и полог был откинут. Неужели в коляске он? Мой сыночек! Джек!

Мне хотелось подбежать к коляске и заглянуть внутрь, но ноги не слушались. Я словно вросла в асфальт и не могла ступить ни шагу. Я не знала, что мне делать. Вдруг подойду к коляске, а там не мой сын! Что тогда? А если в коляске все-таки Джек? Тогда что? Я боялась, что просто схвачу его и убегу. Одному Богу известно, что творилось в моей душе. Мной завладел страх. Я вдруг быстро зашагала прочь. Я знала, что не смогу просто посмотреть на Джека и уйти. Нужно было успокоиться и как следует все обдумать.

На следующий день я пошла в магазин детской одежды и купила пару голубых пинеток. Затем мы с Мелиссой снова сели в автобус и отправились в долгий путь. Я немного успокоилась, сама не знаю почему. Коляска стояла на прежнем месте, у крыльца. Я глубоко вздохнула и огляделась. Мелиссе я велела ждать на другой стороне улицы. Это было очень тихое место, за все время мимо нас не проехала ни одна машина. Я зашагала к калитке, надеясь заглянуть в коляску и увидеть там сына. Когда подошла ближе, поняла, что это он. Сердце чуть не выпрыгнуло из груди. Я нагнулась, и меня поразило то, какие голубые у него глаза. До чего же он был красив, мой сыночек!

Я стояла и смотрела. Любовь к этому крошечному существу переполняла меня. Внезапно мне стало очень страшно. Я испугалась, что сейчас схвачу Джека и попытаюсь убежать с ним. Испугалась, что кто-нибудь выйдет из дома и увидит меня. Положив пинетки в коляску, я побежала к Мелиссе. Я плакала и плакала, не в силах остановиться. Нужно было возвращаться домой. Мелисса взяла меня за руку, и мы поспешили на автобусную остановку.

Весь вечер того дня я сидела, тупо глядя в пространство перед собой. Не с кем было поговорить, не с кем посоветоваться. Наверное, это плохо, что я пытаюсь снова увидеть Джека? Наверное, это даже незаконно? Всего несколько недель назад я родила его. Мне было так одиноко, я мечтала иметь нормальную любящую мать, которой можно довериться. Я вспоминала все, что мне говорили об усыновлении. Все считали, что так будет лучше для ребенка. У него будут новые родители, новая мама. Но ведь я его настоящая мама. Ему будет лучше со мной!

Обычно при усыновлении все остаются в выигрыше, но я проиграла. Проиграла по-крупному. Да, ребенку лучше расти в полной, благополучной семье. Люди, усыновившие его, будут счастливы: они получат долгожданного сына, будут его холить и лелеять. Да и сам Джек, скорее всего, тоже обретет счастье с новыми родителями. Выходит, все будут счастливы. Все, кроме меня. Я хотела этого ребенка, хотела любить его, но вместо этого должна была страдать. Боль разлуки и душевные муки – вот что досталось мне. Что же мне делать? Как справиться с этой потерей?

Я где-то слышала, что отдать ребенка на усыновление – все равно что узнать о его гибели. Это не совсем так. Усыновление еще хуже. Смерть необратима. Люди горюют, носят траур, смиряются и живут дальше. Ничего не поделаешь, такова жизнь. Когда твой ребенок отправляется жить к другим родителям, боль еще сильнее. Мне предстояло жить с мыслью, что где-то в чужой семье растет мой сын. Он понятия не имеет о моем существовании, я же буду вспоминать о нем каждый день. По-моему, уж лучше смерть.

После бессонной ночи я решила еще раз взглянуть на Джека. Может, в этот раз удастся его обнять. Как же мне хотелось обнять его!

Приблизившись в очередной раз к заветному дому, я сначала убедилась, что поблизости никого нет. Потом, велев Мелиссе никуда не уходить, пошла к коляске.

Она была пуста! Сердце мое на секунду замерло. Острая боль охватила низ живота. Не успела я сообразить, что мне делать, как дверь дома распахнулась, и я увидела женщину. Она с беспокойством разглядывала меня.

– Может, зайдете в дом? – спросила она тихо. – Я так понимаю, вы хотите проведать Джека?

Я онемела от неожиданности. Откуда она все знает? Почему не кричит на меня? Что мне теперь делать? Замотав головой, я попятилась назад.

– Пожалуйста, не уходите, – сказала женщина. И предложила: – Давайте выпьем чаю.

Она показалась мне очень доброй.

– Со мной еще дочка, – наконец произнесла я. – Не подумайте, я просто смотрела, ничего больше… – Подступившие слезы помешали мне договорить. Нельзя плакать. Нельзя. Если я сейчас заплачу, то никогда не смогу успокоиться.

– Я сейчас приведу вашу девочку, – сказала женщина, мягко подталкивая меня ко входу.

Когда она привела Мелиссу, со второго этажа спустились другие дети и позвали ее играть в сад. Вся компания весело устремилась на улицу. Дети понятия не имели, какая трагедия разворачивается у них на глазах. Вслед за хозяйкой дома я прошла в кухню, где в колыбельке только что проснулся мой сыночек.

– Пора его кормить, – сказала женщина. – Я заварю чай, а потом покормлю его.

Спустя несколько минут она поставила на стол поднос с чаем и печеньем. Я старалась не смотреть на сына. Его «временная» мать сказала мне за чаем, что увидела меня в тот день, когда я просто стояла у забора. На следующий день, обнаружив в коляске пинетки, она решила, что я, должно быть, биологическая мать Джека. Она расспрашивала меня о Мелиссе, об отце Джека, о моей жизни.

Я с трудом отвечала на вопросы, мой слабый голос звучал еле слышно.

Тут она взяла Джека на руки и стала кормить его из бутылочки. Потом предложила мне самой покормить его.

Я кивнула, и она передала мне ребенка.

Я оказалась не готова к буре чувств, охватившей меня, когда я взяла сына на руки. Эта была чудовищная смесь страха, паники, боли и любви. Мне казалось, сердце разорвется, не справившись с переживаниями.

Я зарыдала, слезы текли рекой по щекам. Мелисса, игравшая в саду, услышала мой плач и прибежала в кухню, желая успокоить меня.

– Все хорошо, детка, – сказала ей хозяйка. – Мама плачет от счастья. Скоро она перестанет. Иногда поплакать даже полезно.

Убедившись, что со мной все в порядке, Мелисса убежала обратно в сад.

– Давайте спокойно все обсудим, – предложила женщина, которой временно поручили присматривать за моим сыном. – Скажите мне, чего вы хотите, а я постараюсь вам помочь.

Я не знаю, откуда у меня взялись силы на разговор. Я была на грани истощения. Несколько последних месяцев не прошли бесследно. Тем не менее я рассказала этой женщине все, как было, про мать, которая меня ненавидела и отказалась поддержать, про неудавшийся брак, про роман с Ларри и, наконец, про то, как я отказалась от Джека. Рассказала про все, кроме насилия со стороны дяди Билла. Об этом я не могла говорить. Мне было противно об этом даже вспоминать. Я никому об этом не рассказывала.

Закончив рассказ, полностью опустошенная, я взглянула на свою собеседницу: она плакала вместе со мной.

– Вы должны сами воспитывать сына, – сказала она. – Я помогу вам вернуть его, если вы хотите.

Неужели я не ослышалась? Никто из тех, к кому я обращалась, не предлагал мне помочь!

– Мне сказали, что я не смогу растить двоих детей в одиночку, – прошептала я. – Мне сказали, моему сыну так будет лучше, и пригрозили, если буду упорствовать, забрать обоих.

– Если вы любите своего сына и у вас есть где его воспитывать, никто не вправе говорить вам, что делать. Бумаги об усыновлении не были подписаны, так что по закону он все еще ваш ребенок. – Женщина говорила очень уверенно, ей хотелось восстановить справедливость. – Если вы любите его, то он ваш.

– Конечно, люблю! Я всегда его любила, просто я совсем запуталась. Во время беременности мне пришлось перестать принимать антидепрессанты, и это тоже сказалось: я была как в тумане. Но теперь все будет хорошо…

Теперь, когда у меня появилась союзница, я почувствовала себя лучше. Эта женщина поверила мне всерьез. Раньше такого не случалось.

Женщина встала и взяла у меня Джека. Я отпустила его, потому что поверила: на этот раз все закончится хорошо, мой сыночек вернется ко мне. Бог услышал мои молитвы. У этой истории будет счастливый конец.

Мы договорились, что я поеду домой и подготовлюсь к возвращению Джека. Моя мечта сбывалась на глазах. Я поспешила домой, уверенная, что скоро счастливо заживу вместе с сыном и дочерью.

Коляска и прочие детские вещи остались у меня еще с того времени, когда Мелисса была совсем малюткой. Я достала их с чердака, помыла и почистила. Потом попыталась объяснить все Мелиссе. Я сказала ей, что, когда я на несколько дней уезжала, а она осталась дома с папой, у меня родился Джек, ее братик. После родов я чувствовала себя нехорошо, поэтому Джеку пришлось пожить у тети, к которой мы ездили. Наконец я сказала, что скоро мы заберем его к себе и будем жить втроем. Мелисса смеялась и, довольная, кружилась по комнате, дочурке очень понравилось, что у нее теперь будет братик, а я не могла поверить своему счастью.