Игорь Мусский - 100 великих афер Страница 36

13 августа 1906 года Ольга Григорьевна была арестована и препровождена в дом предварительного заключения. Однако по протекции Победоносцева ее выпустили на свободу под поручительское письмо. Это была первая и последняя услуга, оказанная Штейн любимцем государя – вскоре пневмония свела его в могилу.

Первое заседание суда состоялось 30 ноября 1907 года. Несмотря на серьезность выдвинутых обвинений, Ольга Штейн выглядела не обвиняемой, а важной барыней. Для такого поведения у нее имелись веские основания: ее защищали самые известные адвокаты. Рассчитывала она и на свои великосветские связи.

Обвинительный акт содержал солидный список ее преступлений. По данным судебных протоколов, только свидетелей и потерпевших набралось более ста двадцати человек. Ее жертвами были весьма состоятельные, и даже богатые люди. Не брезговала Ольга обманом и бедняков, доверивших ей последние сбережения. Генеральша поняла, что ее ждет суровое наказание, и по совету депутата Государственной думы Пергамента сбежала за границу.

Полиция долго не могла напасть на след аферистки. Тайно вскрывали письма ближайшего окружения Ольги Григорьевны. Наконец сыщики обратили внимание на письмо из Нью-Йорка депутату Пергаменту от некоей Амалии Шульц, которая просила выслать деньги по указанному адресу. Письмо было внимательно изучено. Почерк сличили с имеющимися образцами. Сомнений не оставалось: письмо писала Штейн. Аферистка была арестована американской полицией 25 февраля 1908 года в одной из гостиниц Нью-Йорка. Штейн доставили в Испанию, а затем переправили в Петербург.

Судебный процесс по ее делу возобновился 4 декабря 1908 года. На этот раз он не вызвал ажиотажа. Число свидетелей уменьшилось. Свешников умер. Надворный советник Зелинский сошел с ума. Поредели ряды зашитников Ольги Штейн. Депутат Пергамент, обвиненный в подготовке побега, накануне ареста покончил с собой.

Дело супругов Эмбер

«Величайшим мошенничеством XIX века» назвал дело супругов Эмбер видный юрист и политический деятель Вальдек Руссо. Главную роль в этой финансовой афере играла «великая Тереза». Здесь проявился ее «несравненный гений», как сказал на суде прокурор, восхищенный необыкновенной ловкостью кампании, которую с таким успехом вели в течение двадцати лет мошенники.

Тереза родилась в 1854 году в семье богатого крестьянина. Отец Терезы, носивший скромную фамилию Гильом Огюстен, преобразился сначала в Огюста Дориньяка, потом в д’Ориньяка и, наконец, стал подписываться «граф д’Ориньяк». Родители любили поговорить о мифическом наследстве, столь же колоссальном, сколь и таинственном: не то сам Дориньяк, не то его жена должны были получить громадное состояние от какого-то загадочного старца с седой бородой или испанского изгнанника. Мечты, мечты…

В 1871 году умерла жена старого Дориньяка, оставив дочь Марию и сыновей Эмиля и Романа на попечение старшей дочери Терезы. Продав с публичного торга свое имение, семейство переехало в Тулузу.

Осенью 1878 года Тереза вышла замуж за студента юридического факультета тулузского университета Фредерика Эмбера. Его отец, Густав Эбер, был человек известный: профессор права, сенатор, генеральный прокурор контрольной палаты, а с 1882 года – министр юстиции Франции. Он не возражал против брака сына по любви. Тем не менее Тереза сочла нужным намекать тестю на то, что ее ждет богатство. Прежде всего она должна наследовать после госпожи Беллак капитал в бумагах и замок Маркот.

После свадьбы Тереза и Фредерик поселились в скромной квартире на улице Монж. В первое время им приходилось нелегко. Молодожены занимали деньги у родных, брали кредиты, долги возвращали с трудом. И вдруг, в начале 1882 года, все чудесным образом переменилось. Эмберы снимают роскошный особняк на улице Фортюни. В мае 1882 года приобретают за 245 тыс. франков замок «Живых вод» под Парижем. Через два года покупают за миллион франков огромную ферму в Орсонвилле. На Сене строят пристань за 150 тыс. франков. В 1885 году супруги выкладывают 300 тыс. франков за отель на Аллее Великой Армии. Чуть позже становятся владельцами замка Селеран на юге Франции стоимостью 2 млн 300 тыс. франков.

Мадам Эмбер превратила свой особняк на Аллее Великой Армии в модный светский салон. В ее гостиной можно было встретить самых влиятельных людей Третьей республики. Достаточно сказать, что Феликс Фор, будущий премьер-министр, а в то время министр торговли, фигурировал в списках Терезы как «запасной гость».

Тереза Эмбер

Эмберы ни в чем себе не отказывали. В год они тратили по 400–500 тыс. франков. Тереза держала ложу в «Гранд-опера». Но пользовалась ею редко. Она любезно предлагала ложу знакомым и друзьям. Лучшие преподаватели по вокалу были к услугам дочери Эмберов. А когда в их домашнем театре давались спектакли, известные актеры считали за честь оказаться в числе действующих лиц и помогать своим талантом и сценическими знаниями семье просвещенных любителей.

Возникает резонный вопрос: откуда же полились золотой рекой на Эмберов эти миллионы франков?

Несколько лет назад в далекой Америке скончался бездетный миллионер Генри Роберт Кроуфорд. По странному капризу, в один и тот же день – 6 сентября 1877 года – он написал сразу два завещания. В первом Кроуфорд передавал свое состояние – более 100 миллионов франков! – Терезе Дориньяк за то, что она ухаживала за ним во время его болезни. Во втором делил наследство на три равные части и отдавал лишь третью часть Терезе, а две другие оставлял своим племянникам Генри и Роберту Кроуфордам (по другим источникам, он отдавал третью часть не Терезе, а ее младшей сестре Марии Дориньяк, наследство она могла получить по достижении совершеннолетия). В любом случае, братья Кроуфорды должны были держать во Франции в бумагах государственного банка капитал, достаточный для того, чтобы пожизненно выплачивать Терезе Эмбер ежемесячное содержание в размере 30 тысяч франков (то есть 360 тысяч годовых).

Каждые три месяца сонаследникам вменялось в обязанность тратить все набегающие за это время проценты с капитала на покупку новых бумаг, непременно в форме французской ренты на предъявителя, и присоединять их к капиталу, который должен оставаться все время нетронутым и как бы совместно секвистированным. Если бы Тереза использовала хотя бы сантим из секвестированной суммы, то она лишалась права на наследство и ей оставалась только пожизненная рента – 30 000 франков в месяц.

Слухи о наследстве Эмбер распространились по Парижу. Капитал, ожидавший Терезу в Америке, был так велик, что банкиры охотно кредитовали ее под баснословные проценты, доходившие до 65 процентов годовых. Тереза не только не возвращала кредиты, но и проценты по ним платила крайне нерегулярно, лишь прижатая к стенке необходимостью и угрозами, да и платила новыми займами, добытыми на тех же условиях.

Тем временем племянники Кроуфорда выразили желание отказаться от своих прав на наследство, если Тереза выплатит им по три миллиона франков. Супруги Эмбер размышляли недолго, и в декабре 1884 года сделка между наследниками была оформлена юридически, причем из-за огромной суммы, составлявшей предмет соглашения, только на гербовые пошлины было потрачено 75 тыс. франков!

Несравненный гений Терезы проявился в том, что акт сделки получал как бы самостоятельную жизнь и служил свидетельством подлинности огромного наследства, отодвигая на второй план противоречивые завещания старого Кроуфорда. Кредиторы Эмбер убедились, что отдали миллионы франков в надежные руки. Все шло к тому, что братья Генри и Роберт получат свои отступные, а Тереза, став полноправной хозяйкой наследства, щедро оплатит долги.

Все были довольны. И вдруг Кроуфорды заявили, что отказываются от денег Терезы, так как Эмберы не включили в соглашение важный секретный пункт, согласованный ими во время переговоров: Мария Дориньяк, сестра Терезы, по достижении совершеннолетия должна выйти замуж за влюбленного в нее Генри Кроуфорда.

Известнейший французский адвокат мэтр Лабори, взявшийся представлять в суде интересы супругов Эмбер, заявил журналистам, что дело это для братьев Кроуфорд абсолютно безнадежное. Затевая новый процесс, Генри и Роберт преследовали одну цель: утомить всевозможными юридическими маневрами, проволочками и сутяжничеством Эмберов и довести их до того, чтобы злополучный пункт был включен в соглашение. Начался длительный процесс между соискателями наследства.