Генри Шлезингер - Искусство шпионажа: Тайная история спецтехники ЦРУ Страница 37

В начале 1983 г. Толкачев понял, что власти заподозрили утечку информации в институте. В связи с этим вопрос об организации его побега стал первостепенным для ЦРУ. Куратор Толкачева рассмотрел возможности для побега и сделал вывод, что «Ленинградский вариант» будет наилучшим. Этот план предусматривал переезд всей семьи Толкачева в Ленинград, чтобы оттуда конспиративно вывезти их из СССР в специально оборудованном OTS тайнике внутри автомобиля{200}. На случай, если семье не удастся прибыть в Ленинград, имелся резервный план укрытия семьи в Подмосковье, где они будут находиться до момента вывоза из страны другими средствами.

В апреле Толкачеву был предложен детальный план побега, но он не согласился с ним «из-за ситуации в семье». Жена и сын были знакомы с людьми, уехавшими в Израиль, которые позже написали, они сожалеют об этом. А планы побега, разработанные ЦРУ, не учитывали чувств жены и сына Толкачева. Позже Толкачев дал понять ЦРУ, что не думает о побеге, потому что не может оставить семью.

В Лэнгли проанализировали последнюю информацию Толкачева о советских авиационных новинках – с марта по июнь 1983 г. И предположили, что утечка информации не была причиной активности КГБ в апреле. Однако ЦРУ решило ограничить будущие встречи с Толкачевым до двух раз в год и подготовило новое устройство SRAC взамен сломанного. Толкачеву дали указания быть предельно осторожным, использовать только рукописи, а также фотографировать документы спецфотокамерой только тогда, когда он почувствует себя в безопасности.

В апреле 1984 г. Толкачев передал ЦРУ две полностью использованные фотокамеры и 39 страниц своих рукописей, из которых 26 содержали ответы на вопросы разведки. Качество фотоснимков оказалось великолепным. Взамен он получил два новых фотоаппарата, графики связи и 100 000 рублей. На встрече Толкачев снова отказался от побега. Казалось, что настроение у него отличное. От него не было никаких сообщений о проблемах с безопасностью. Толкачев извинился за уничтожение 35-мм фотокамеры Pentax и попросил замену. Куратор сделал вывод, что в перспективе операции с Толкачевым возвращаются «в нормальное русло».

Однако в Лэнгли оценили ситуацию с Толкачевым совсем иначе. Ему не дали 35-мм камеру, так как кураторы не хотели рисковать агентом, который выносит документы из института. На встрече в октябре Толкачев передал 22 страницы рукописей и потребовал у куратора послать запрос о фотокамере Pentax, поскольку он был готов вернуться к прежней работе. Московская резидентура высказала опасение, что, если Толкачеву не дать другую 35-мм фотокамеру, то он может сам купить такую же. В качестве альтернативы Толкачеву дали дополнительные микрофотокамеры для копирования документов.

В январе 1985 г. Толкачев вернул три микрокамеры с отснятыми пленками и передал 16 листов рукописей. Взамен ему передали 5 новых фотокамер, новые разведывательные задания и 100 000 рублей. Он объяснил, что сможет делать фотоснимки лучше, так как в его распоряжении есть туалетная кабина с окном. Это дает больше света, и отлучиться с рабочего места на 20–25 минут он вполне может себе позволить. К сожалению, присланные фотоснимки не читались из-за пасмурного дня.

На встрече в январе Толкачев вел себя как обычно. По сравнению с предыдущими сведениями, в этот раз информация была изложена последовательно в описаниях и терминах, и куратор не обнаружил изменений в активности НН до или после встречи. Ничто не указывало на то, что Толкачев был разоблачен или работал под контролем КГБ.

Согласно его заметкам, нечитаемые фотографии, переданные на январской встрече, содержали данные о проекте советского фронтового истребителя, который в 1990-х гг. должен поступить на вооружение. Эти сведения были столь важными, что ЦРУ решилось начать подготовку внеплановой встречи в марте. Куратор дал сигнал об экстренной встрече, но сигнала-ответа от Толкачева (открытая форточка одного из окон между 12:15 и 14:30) не поступало. Однако форточка соседнего окна оказалась открытой, что расценили как сигнал опасности. Не получив положительного ответа от Толкачева, в резидентуре решили отложить попытку до июня.

В первую неделю июня Толкачев дал сигнал о готовности встретиться, открыв в определенное время нужную форточку в окне своей квартиры. Но офицер-куратор был вынужден прекратить операцию, поскольку обнаружил плотное наружное наблюдение. 13 июня сигнал «готов встретиться» был снова замечен в окне Толкачева. На этот раз куратор не обнаружил слежки, но как только он приблизился к месту встречи, более дюжины сотрудников КГБ в камуфляжной форме бросились к нему из кустов. Куратора связали и на автомобиле доставили на Лубянку, в штаб Второго главного управления КГБ для допроса.

В течение допроса офицер-куратор был обвинен в шпионаже, ему показали пакет, который он собирался передать Толкачеву. Внутри были пять камуфлированных фотокамер, книги и фломастеры для сына Толкачева, лекарства, книга-прикрытие, содержащая 250 страниц газетных и журнальных статей, о которых просил Толкачев, и конверт с тысячами рублей. В сопроводительной записке Толкачева благодарили «за очень важную письменную информацию», которую он передал на последней встрече, и было описание новой фотопленки для съемки при низкой освещенности. Об аресте офицера-куратора сообщила пресса, но без упоминаний о Толкачеве. Судьба его была неизвестна, и только 22 октября 1986 г. советская печать сообщила, что Толкачев казнен.

Разоблачение Толкачева было вызвано не расшифровкой методов агентурной работы, а изменой двух офицеров ЦРУ, Эдварда Ли Ховарда, а затем Олдриджа Эймса. Ховард, недовольный своей карьерой в ЦРУ, был уволен в апреле 1983 г., но в начале 1983 г. уже знал о Толкачеве. Вероятнее всего, Ховард предал бесценного агента, сообщив о нем КГБ в сентябре 1984 г. на встрече в Австрии. Эймс подтвердил информацию Ховарда, когда передал КГБ в мае и июне 1985 г. имена других активных агентов ЦРУ, включая Полякова.

В феврале 1990 г. газета «Советская Россия» рассказала о Толкачеве в статье, которая была явно подготовлена сотрудниками КГБ. Она содержала множество комментариев, в том числе сдержанную похвалу профессионализму ЦРУ:

«ЦРУ снабдило Толкачева весьма грамотно составленным и полным расписанием встреч. При этом инструкторы ЦРУ не упустили ни одной, даже мелкой детали… миниатюрная фотокамера имела детальную инструкцию и экспонометр… Все это позволяет отдать должное специалистам ЦРУ – они работали действительно в трудных условиях, выбирая для встреч с Толкачевым плохо освещенные и пустынные места в Москве… Незнакомому с уловками ЦРУ человеку не пришло бы и в голову, что свет в зашторенном окне американского посольства означает закодированное сообщение для шпиона… В Лэнгли побеспокоились о здоровье своего агента, когда ему потребовались лекарства… В каждой инструкции были ясно изложенные задания для агента, вопросы о его здоровье и выражения сочувствия, чтобы подчеркнуть, насколько они ценят его и как заботятся о его благополучии».

Для оценки возможностей ЦРУ тех лет ниже представлен список оперативной техники OTS, которая активно использовалась в шпионских операциях:

• набор для тайнописи;

• камуфляжи;

• одноразовые шифрблокноты;

• различные модели миниатюрных фотокамер;

• фотоэкспонометры;

• оперативный макияж;

• радиоприемники для обнаружения слежки;

• бытовые фотокамеры;

• струбцины для крепления фотокамер;

• дубликаты пропусков в закрытый институт;

• дубликаты листа учета выданных документов из секретной библиотеки;

• контейнеры-тайники;

• системы ближней агентурной радиосвязи;

• бытовой коротковолновый радиоприемник с блоком демодулятора;

• таблетка с ядом;

• JBL-система быстрой установкой манекена в автомобиле;

• специальная фотопленка для фотографирования при слабой освещенности.

В течение пяти лет оперативные офицеры ЦРУ провели более 20 встреч с Толкачевым. Ранее никогда не удавалось проводить столько встреч с агентурой в Советском Союзе. В течение пяти лет активных операций с Толкачевым сочетание искусства шпионажа и специальной техники доказали, что наглухо «закрытых» регионов для агентурной работы теперь не существует.

В марте 1979 г. в отчете, представленном директору ЦРУ, особо подчеркивалось значение разведывательных сведений, которые начали поступать от Толкачева, поскольку они были по-настоящему бесценными.

Сообщение Толкачева о советском самолете было исключительно качественным и детальным, что подтверждали фотоснимки, содержащие технические параметры самолета. Особенно важным для ЦРУ был сделанный Толкачевым прогноз о перспективах советских систем вооружений, что было недоступно для технической разведки США. Толкачев показал американским военным аналитикам перспективы советских возможностей в будущем десятилетии. Одна эта информация сэкономила миллиарды долларов американской государственной программе военных исследований и разработок{201}. Информация, полученная от Толкачева, была настолько важной, что использовалась специальной группой планирования заданий разведки вплоть до 1990 г.