Карлхайнц Дешнер - Криминальная история христианства Страница 39

Поначалу христианство обращалось с этими «дикими» достаточно мягко. Достойный внимания факт. Это возвещает тысячелетнюю тактику великой церкви, — большинство по — возможности щадить, чтобы, будучи терпимой ими, самой выжить, а потом, как станет возможным, их уничтожить. При собственном большинстве против терпимости, без нее доказательство — классический католицизм до сегодняшнего дня. Конечно, еще и в наши дни тоже теолог-реформатор и религиозный социалист Карл Барт объяснял, что религии возникли не иначе как идолопоклонничество и должны быть «полностью искоренены, чтобы расчистить место Откровению».

Христиане вначале виделись язычникам лишь как иудаистская секта, еврейские диссиденты, на которых тем в большей мере перенесли антипатию к евреям, когда они тоже разделили с теми нетерпимость и религиозную спесь, не представляя, однако, никогда единой нации Расколотые вскоре на бесчисленные группы, они притом считали староверующих «безбожниками». Они избегали также публичной жизни, что делало их морально подозрительными Короче, презирали их повсюду, возлагали на них вину за чуму и голод и, пожалуй, кричали при случае «Христиан — львам» — (для еврейских авторов, отмечает Леон Поляков, причудливо знакомая тональность) Отцы церкви предконстантиновского времени возвышенно писали о религиозной терпимости, создавали из своей нужды сияющую добродетель, последовательно требовали свободы культов, тактичности, уверяли в своем смирении, доброте, утверждали, что, будучи еще на земле, но уже шествуя к небу, любят всех, никого не ненавидят, никогда злом не рассчитаются за зло, несправедливость лучше стерпят, чем вызовут, не судятся, не грабят, не бьют, не убивают.

Точно так же как у язычников почти все было «постыдно», сами себя христиане находили «праведными и святыми» «И так как они знают, что те пребывают в заблуждении, они позволяют им себя бить» Афенагор наставляет в 177 г. языческого императора, «что нужно позволить каждому выбор своих богов» Около 200 г Тертуллиан тоже произносит речь в защиту религиозной свободы, один мог бы молиться небу, другой — вере, один почитать Бога, другой — Юпитера, «это человеческое право и дело естественной свободы для каждого почитать то, что он считает добром, и его богопочитание не приносит другим ни вреда, ни пользы». Ориген указывает еще на многие общие у языческой и христианской религий черты, чтобы повысить реноме христианства, не терпит никакого оскорбления богов, сам не позволяет явной неправды.

Некоторые отцы церкви могли говорить так из убеждения, некоторые лишь из расчета и оппортунизма.

Но всегда, сколько угодно постулируя при этом свободу религии, они нападали на евреев и «еретиков», так же как и на язычников. Полемика против них, спорадическая, почти случайная поначалу, захватывает скоро широкое пространство, а с конца 11 столетия, когда христиане почувствовали себя сильнее, их выпады становятся все решительнее Уже со времен правления Марка Аврелия (161–180 гг.) известны имена шести христиан ских апологетов, а также трех апологий (Афенагора, Тагиана, Феофилоса).

Антиязыческие темы многочисленны, однако (и позднее еще) сильно рассредоточены. Они затрагивают языческую теологию, мифологию, политеизм, сущность богов, особенности их изображения, их изготовления, дьявольское происхождение «идолослужения». Оно считается тягчайшим преступлением для христиан и вело в первые три столетия к изгнанию.

Аргументация в раннехристианских текстах — и сверх этого — поистине неубедительна, литературно тоже «безуспешна» (Влосок). Едва ли она имела влияние на общественное мнение или даже политику, и ее — мутный, скучный, бездуховный поток — как две капли воды повторяют большей частью через столетия При этом многие возражения христиан имеются у самих язычников, известные упреки учителя церкви Евсевия, учителя церкви Афанасия часто наличествуют уже у досократиков. Не в последнюю очередь снова и снова брались под прицел скандальная хроника божественного неба, непристойные черты мифологии — еще в дохристианское время, так же как давно и остро оспаривалось метафорическое изображение культовых богов.

Христиане находили античные мифы отталкивающими, вызывающе непристойными, «аморальными», перегруженными «amores», «cupiditas», пороками.

Арнобий из Сикки, учитель Лактанца, в семи патетически многоречивых книгах «Против язычников» упрекает их богов как разновидность «собак и свиней», как «достойные стыда члены, которых даже только назвать по имени стыдливым устам противно». Он осуждает, что они «подобно развратному скоту» предаются страстям, «с неистовым вожделением взаимным половым сношениям», «непристойности совокупления» Арнобий представляет, подобно другим «отцам», целый список высочайших амуров, как Юпитер воспламенел любовью к Церере, как совокуплялся с Ледой, Данаей, Алкменой, Электрой, тысячью других девушек и женщин, с мальчиком Катамитом — «везде ему надо взяться за дело, так что кажется, будто несчастный родился лишь для того, чтобы быть семенем преступлений, материалом для поруганий и общим местом, в которое стекаются все нечистоты из театра-клоаки», из театров, которые, согласно Арнобию, искренне увлеченному, должны быть разрушены, как уже сожжены многие трактаты и книги.

Так как бог нарушает супружескую верность, то это в тысячу раз хуже всемирного потопа, посылаемого другим Гомеровские или гесиодовские истории богов казались христианам потрясающе смехотворными. Тем не менее, если Святой Дух сделал беременной девушку, не навредив ее девственности, то известнейший католик античности Амвросий (чье «величие», конечно, «заключается не в оригинальности мыслей» Витцес), со смертельной серьезностью доказывает возможность этого на примере коршунов, которые обретают потомков без полового сношения. «Можно ли считать невозможным у Божьей матери то, возможность чего у коршунов не оспаривается? Птица рожает без самца, и никто не спорит с этим, а так как Мария родила обрученной, ее целомудрие ставится под вопрос». То, что язычники хоронят изображение бога, оплакивают его и радостно вновь воскрешают, тоже повод христианам для смеха, — их же собственные страстная пятница и пасха высокосвященны. В качестве доказательства воскрешения опять же у св. Амвросия ни на йоту менее серьезно приводятся факты превращения гусеницы тутового шелкопряда, смена окраски у хамелеона и зайца равно как и возрождение птицы Феникс.

Христиане подозревали приверженцев старой веры в том, что они молятся созданному вместо создателя, и постоянно возвращающимся «разоблачением» было создание изображений богов «они поклоняются делу рук своих», — жалуется уже Исайя «Есть у них уста, но не говорят, — ехидствует Псалом 113, - есть у них глаза, но не видят, есть у них уши, но не слышат, есть у них ноздри, но не обоняют». На самом деле античная религия совсем не идентифицировала эти изображения с богами. Они были лишь «символическим представительствованием, а не самим божеством» (Меншинг). Но для христиан языческие репрезентации богов были «мертвы и бесполезны» (Аристид), они не могут ни видеть, ни слышать, ни двигаться» («Откровение Иоанна»). И по Григорию Нисскому, звезде теологии того времени, неподвижность статуй богов даже переходит на их почитателей. Более того, эти идолы, «пустое ничто», как обнаружил историк церкви Евсевий, скрывали «много постыдного». Они были набиты костями, отбросами, соломой, являлись прибежищем насекомых, боящихся света тараканов, мышей, гнездовищем птиц. Минуций Феликс, Климент Александрийский, Арнобий и другие больше или меньше расписывают загрязнение священных изображений — «как под сводами храма летают ласточки, роняя помет, марая то голову, то лик божества, бороду, глаза, нос. Так что краснеешь от стыда». Боги, насмешничает арианский епископ Максимин, разрушаются пауками и червями. А «Martinum Polycarpi» видит их покрытыми собачьим дерьмом.

Ужасное, как и их почитание, качество — их изготовление.

Тертуллиан ставит это, наряду с прелюбодеянием и проституцией, во главе всех смертных грехов. Как зорко заметили христиане боги были вырублены, вырезаны, выструганы, склеены — «в гончарных печах их обжигали, резцами и напильниками равняли, пилами, сверлами и топорами резали, обтесывали, рубанком выравнивали их Итак, разве это не безумие?». А иногда они, «возможно», вовсе происходили «из украшений проституток, нарядов женщин, из верблюжьих костей» (Арнобий) Афенагор утверждает, что узнает производителя любого бога, совершенно опустившийся художник, по Оригену, — того же сорта, что мошенник или отравитель. Они битком набиты всякой скверной, как о том ведал Иустин, св. юдофоб (стр. 110), совращали также своих юных рабынь, подмастерья в дьявольском деле.

Многие упреки язычникам, если не большинство, естественно обращаются точно так же и против христиан.