Александр Черницкий - Как спасти заложника, или 25 знаменитых освобождений Страница 39

Власти запаниковали. Национальная гвардия получила безумный приказ немедленно освободить Каабу. Безо всякой подготовки солдаты устремились к воротам мечети и напоролись на шквальный огонь из автоматов и даже пулеметов. Потеряв десятки убитыми, гвардейцы отступили.

На Востоке человеческая жизнь никогда не ценилась высоко. Назавтра солдат вновь погнали на штурм. И опять никому не удалось даже подобраться к воротам: террористы вели прицельный огонь с окружающих Каабу минаретов, словно с пулеметных вышек.

Посовещавшись, саудовские генералы предложили королю новый «гениальный» план, который предусматривал широкое использование боевой техники. В 10 утра 22 ноября небо над святыней раскололось от клекота сразу пяти вертолетов, а по земле в сторону Каабы двинулись 12 бронетранспортеров. Сзади шла пехота — три тысячи человек.

Но «меченые» паломники подготовились на славу. Открыв огонь из противотанковых ружей, они подбили три «броника», после чего умудрились сбить один вертолет. Атака захлебнулась. Король Халед ибн Абд аль-Азис ас-Сауд взмолился о помощи, но аллах явно был не на его стороне. Вероятно, господь прогневался на хранителя исламских святынь за то, что тот недавно предоставил убежище Иди Амину, свергнутому угандийскому узурпатору и террористу, а вдобавок садисту и людоеду.

Пришлось королю Саудовской Аравии обратиться к Валери Жискар д’Эстену, президенту Франции. Тот откликнулся незамедлительно. Поскольку Кристиан Пруто, основатель и глава жандармского спецназа ГИГН, находился в отпуске, «на дело» отправился его заместитель мсье Поль Беррил. К этому времени ГИГН состояла уже из 40 бойцов: три отряда по 12 человек плюс руководство.

Однако действовать целому отряду «неверных» в мусульманской стране было никак невозможно. На другой день капитан Беррил вместе с двумя своими офицерами в обстановке строжайшей секретности приземлился на одном из саудовских военных аэродромов.

Первым делом французы затребовали чертежи подземных сооружений Каабы. После нескольких часов лихорадочных поисков выяснилось, что никаких чертежей нет. Не оказалось также среди военных и людей, которые просто хорошо знали бы подвалы и подземные ходы под мечетью.

Мсье Беррилу и его соратникам ничего не осталось, кроме как самим отправиться на рекогносцировку. Здесь, однако, возникло препятствие: «неверные» не имеют права въезжать в священную Мекку, и уж особенно цинично сделать это во время хаджа. В конце концов саудовцы махнули на запрет рукой и принялись облачать гостей в ихрамы. Куском бязи меньшей длины каждого французского головореза обмотали вокруг пояса, а больший кусок перекинули через левое плечо и пропустили под правую подмышку.

— Лаббайка, Аллахумма, лаббайк! — приговаривали при этом солдаты. — Ла шарика лака, лаббайк! Инна-ль-хамда ва-н-ни мата ва-ль-мульк. Ла шарика лака!

— Что они бормочут? — поинтересовался мсье Беррил.

И услышал в переводе на французский язык гимн единобожию:

— Мы явились перед тобой, о Аллах, мы перед тобой. Ты один, нет у тебя сотоварищей. Мы перед тобой, только ты достоин хвалы, благ и богатства. Ты один, нет у тебя сотоварищей…

Эти слова обязан произнести каждый, кто надевает ихрам. Да и вообще во время хаджа паломники повторяют их по любому поводу немыслимое количество раз.

На военном грузовике французов ночью привезли в город. Целые сутки они в кольце переодетых в ихрамы саудовских солдат осматривали местность, которую никогда не должны видеть глаза «неверных». Если бы кто-то из фанатичных местных шейхов узнал, что происходит, вспыхнули бы массовые беспорядки и террористы обрели бы всеобщую поддержку в народе.

Но все обошлось. Несмотря на высокую численность террористов и огромные размеры окружающей мечеть трехъярусной галереи, мсье Беррил с коллегами быстро разработал план, по которому саудовский спецназ должен был пойти на штурм. Главная проблема заключалась в том, что никакого спецназа в королевстве не существовало вовсе. И французы решили на ходу его создать!

Они потребовали свести лучших гвардейцев в три штурмовые группы по 30 человек в каждой. Правительству Франции капитан Беррил заказал 50 кг взрывчатки, 200 противогазов, 30 газометов и три тонны слезоточивого газа. Представителям короля Халеда капитан настойчиво советовал отбросить гордыню и вступить с террористами в изматывающий торг за жизни заложников.

— Обещайте им, по крайней мере, выполнение части требований, — повторял Поль Беррил. — Но в обмен они должны понемногу отправлять к нам пленников.

Подошла к концу первая неделя теракта, и переговоры принесли плоды. Террористы решили отпустить тысячу заложников — не столько из гуманных соображений, сколько ради экономии воды и продовольствия. В 11 утра 27 ноября 1979 года ворота мечети распахнулись, и наружу бегом ринулась толпа в белом.

Нервы у окружавших здание саудовских офицеров совсем сдали. Решив, что террористы перешли в атаку, командиры приказали солдатам ударить на поражение. Застучали автоматные очереди, зазвучали крики ужаса. Многие паломники попадали замертво и были ранены, другие рванули обратно по окровавленным телам.

Спустя небольшое время все повторилось: террористы гнали паломников на свободу, а там их встречали свинцом. Все пространство перед мечетью было завалено телами и залито кровью. Это еще более подорвало позиции руководства страны. Появились случаи неповиновения солдат командирам, и шансы на государственный переворот резко возросли.

Тем временем каждый из трех французов в бешеном темпе — хотя и при помощи переводчика — натаскивал по одной штурмовой группе. Во главе каждой группы был поставлен саудовский офицер, которому предстояло взрывать тяжелые двери, ведущие в подвалы мечети. Заместителями у командиров групп были два солдата. Один поддерживал связь по радио, в то время как другому предстояло бить газовыми зарядами из гранатомета. Чтобы обеспечить взаимозаменяемость в бою, французы на скорую руку обучили и прочих гвардейцев подрывному делу, радиосвязи и использованию газового гранатомета. Идти на штурм каждой группе предстояло в составе десяти подгрупп-троек.

Личное участие французов в штурме исключалось, поскольку допущение «неверных» в Каабу является святотатством, ответственным за которое несомненно придется гореть в джаханнаме, мусульманском аду. Кроме того, в бою французская речь могла быть услышана посторонними — заложниками или солдатами вспомогательных отрядов.

Наступило 4 декабря — 15-й день теракта. К этому времени в руках террористов оставались только 130 заложников из первоначальных шести тысяч. В 10.00 национальная гвардия открыла по минаретам ураганный огонь, чтобы нейтрализовать снайперов, расставленных террористами. Тридцать штурмовых троек, натянув противогазы, пошли в атаку. В комплекс мечети устремился слезоточивый газ CS в предельной концентрации — 30 миллиграммов на литр.

Благодаря этому бойцам удалось сравнительно быстро прорваться в открытый двор черной мечети —- тот самый двор, в котором две недели назад происходил роковой таваф. Тут и там корчились, держась за глаза, мужчины в грязных, измочаленных ихрамах. В 10.30 штурмующие взорвали первую подвальную дверь, и часть свежеиспеченных саудовских «коммандос», пуская газ, устремилась вниз.

Гвардейцев неприятно удивило то, что многие заложники за время пребывания в плену успели проникнуться симпатиями к террористам — проявился стокгольмский синдром. Были отмечены случаи, когда автомат, выпавший из рук подстреленного или отравившегося газом террориста, подбирал заложник и… открывал огонь по солдатам. Гвардейцы от такой «благодарности» рассвирепели и пустили в ход обычные осколочные гранаты.

Газа и гранат требовалось все больше и больше. Израсходовав боезапас, штурмовая группа отходила за новой порцией, а взамен выдвигалась уже заправившаяся труппа. Лишь к 12 часам дня в наземной части Каабы все террористы были перебиты либо с визгом катались по земле, безуспешно пытаясь протереть глаза. Под землей бои шли в течение еще двух часов, прежде чем подвалы перестали огрызаться очередями.

Началась эвакуация отравленных, раненых, убитых. На сортировочной площадке медики оказывали экстренную помощь тем, кто еще в ней нуждался. В итоге большая часть из 130 «последних» заложников была спасена. Поль Беррил сделал все, что мог. Косвенным подтверждением верности его расчетов было то, что слезоточивого газа осталась всего лишь тонна — резерв, который француз предусмотрел на случай непредвиденных обстоятельств.

Всего за две недели теракта погибли около 250 заложников, еще около 600 были ранены. Из состава штурмовых групп погиб каждый второй, очень многих солдат ранило. Из почти 200 террористов выжила едва десятая часть. По законам шариата всех их после допросов с пристрастием ждала мучительная смерть путем усекновения головы в три приема с минутными интервалами между ними, когда человек еще жив.